Сын епископа. Милость Келсона - Кэтрин Куртц

И без этого было достаточно переживаний. Даже сейчас, пока Дугал лежал без сознания, извержение, разразившееся в соборе, продолжалось — выброс за выбросом — вокруг вплотную сомкнутых щитов. Кроме того, у юного горца вновь заныли старые раны, из-за того, как не слишком бережно Моргану пришлось обойтись с ним в ризнице собора. Впрочем, это как раз было для Дерини поправимо….

— Поглядим-ка, могу ли я исцелить в обход щитов, — пробормотал он, проворно развязывая тесемки на верхней и нижней рубахе мальчика.

Разбитую грудь охватывала широкая повязка, но если Морган станет возиться и снимать ее, Дугал может прийти в сознание до того, как он закончит. Неважно. Можно и так. Положив ладони на грудь Дугала выше и ниже витков- сероватого полотна, так что они стали вздыматься и падать в такт слабому дыханию мальчика, Морган скользнул кончиками пальцев как можно дальше под повязку с обоих краев, и потянулся мыслью к сознанию Дугала, оценивая ущерб, закрыв при этом глаза и сделав долгий медленный выдох. На этом уровне щиты Дугала делу не мешали — они ощущались, как нечто досадное и отвлекающее, но не более того. Без дальнейших колебаний Морган вошел в Целительский транс, что с каждым разом оказывалось для него все проще и привычнее за эти три года, и принялся, сосредоточив энергию в кончиках пальцев, мысленно исследовать тело больного.

Ущерб был невелик. Лечение отнимет у него немного целительной мощи, ибо самой жизни ничто не угрожает. Морган мягко начал движение, связывая разорванные хрящи и мышцы, сращивая кости, оживляя течение богатой и чистой крови, чтобы размыла кровоподтеки не только на груди Дугала, но и по всему телу. Он ощущал происходящее с мальчиком как пощипывание в собственной плоти и как эхо, проникавшее в отдаленные закоулки его сознания, пробуждавшее такой прилив радости, что доходило почти до боли. И тут промелькнул беглый, но знакомый образ: незримые руки, возложенные на его собственные — прикосновение Камбера, как он начал думать.

Затем поток стал замедляться, и он открыл глаза, чувствуя некоторое головокружение, пока не вспомнил, что нужно несколько раз глубоко вздохнуть; порой он забывал, как следует дышать, когда находился в исцеляющем трансе.

Он заморгал и вернулся в обычное состояние, сделав еще один глубокий вдох, затем начал медленно разматывать повязку, охватывавшую грудь мальчика. Когда он осторожно приподнял Дугала в полусидячее положение, подставив под его спину колено, чтобы удобнее было разматывать повязку, веки Дугала затрепетали, и он застонал.

— Ничего страшного, мой юный друг, — пробормотал Морган, обнимая мальчика одной рукой и продолжая одновременно разматывать повязку. — Через несколько секунд ты почувствуешь себя превосходно. Прости, что пришлось забрать тебя оттуда подобным образом, но оставалось либо это, либо ударить тебя. А мне казалось, что тебя уже достаточно лупили в последнее время. И было очевидно, что я не смогу воспользоваться средством, которое применил к брату Джерому.

— К брату Джерому, — заплетающимся языком. — Что ты с ним… Э, а что ты делаешь?

— Снимаю твою повязку.

— Но…

— Да не нужна она тебе больше, — уверил его Морган, вытягивая из под рубашки Дугала последний виток и откидываясь на пятки. Он начал сматывать полотняную ленту в плотный сверток; между тем, стало заметно, что Дугал уже способен сидеть без поддержки.

Дугал замигал и обалдело уставился на свою грудь под рубашкой, осторожно касаясь кончиками пальцев недавно поврежденных ребер, затем задрожал, вновь подняв взгляд, лицо его было неподвижным и недоверчивым.

— Ты меня… Ты меня вылечил? — прошептал он.

Морган закончил сматывать повязку, и бросил ее в кресло позади себя, не отводя взгляд от Дугала.

— Да. А ты бы предпочел, чтобы я предоставил тебе и дальше мучиться?

На миг на лице Дугала отразилось смятение, его давние страхи боролись с пробуждающимся любопытством, а затем мальчик осторожно улегся на свернутый плащ Моргана и умышленно перевел взгляд на очаг.

— Ты применил ко мне свое колдовство, верно? И к этому монаху.

— К брату Джерому? — Морган пожал плечами. — Не знаю, впрямь ли это называется колдовством. Это — одна из вещей, которые я умею творить как Дерини, но… — он опять пожал плечами и уклончиво улыбнулся. — Что до Целительства, не думаю, что это колдовство. Но, полагаю, тебе бы пришлось ко мне здорово приставать, чтобы я смог точно определить, что это такое, на мой взгляд. Насколько удалось понять нам с Дунканом, это редкий дар даже среди Дерини. И мы не обнаружили никого из не-Дерини, кто владел бы им… если не считать человека по имени Варин де Грей. А он думает, что его дар исходит от Бога. Возможно, и так. Возможно, это источник и нашей целительной силы.

— И только поэтому ты утверждаешь, что это не колдовство? — спросил Дугал. — Потому что кое-кто, хоть он и не Дерини, тоже это может?

Морган наклонил голову вбок и хитро улыбнулся.

— Не знаю, я как-то до сих пор особо об этом не думал. Я считаю большую часть того, что у меня получается, своим даром. И все. А колдовство, в основном… О, это нечто вроде того, что делала Кариеса, чтобы погубить короля Бриона, или что делал Вснцит Торентский. Уверен, до тебя какая-то молва об этом докатилась.

— Но то были дурные дела, — возразил Дугал. — Значит, ты говоришь, что если эта сила применяется на благо, она — дар, а если во зло — то колдовство?

Морган не мог не усмехнуться в ответ на это нехитрое суждение.

— Полагаю, я мог бы сказать, что именно это и имел в виду, — признал он, усаживаясь на ковре поудобнее и разгибая уставшие колени. — Полагаю, что скорее всего меня задел твой отрицательный взгляд на магию… Тот отрицательный взгляд, который присущ большинству людей. А магия просто имеет отношение к обузданию силы, которая для большинства людей недостижима. А сама эта сила… Попытаюсь объяснить тебе иначе. Сила существует. Верно?

— Конечно.

— Думаю, ты признаешь, что существует много видов этой силы… Что она может сходить из многих источников. Да?

Дугал кивнул.

— Хорошо. Давай возьмем один из примеров: огонь, — продолжал Морган, быстро потерев ладони одну о другую и протянув их к холодному очагу, одновременно оглянувшись на Дугала. — Огонь можно использовать для многих благих целей. Он может давать нам свет, как факелы на стенах, — и неопределенно мотнул подбородком. — И может согреть дом. — Усилие ума вызвало из воздуха над приготовленным топливом яркие искры, и топливо занялось. Дугал перебрался в сидячее положение, чтобы лучше видеть.