Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Получив благодарность за ведение транспорта, я скоро был командирован в Бендесен организовать его оборону, т. е. установить там на вооружение укрепления четыре присланные из лагеря пушки, кроме имеющихся уже ранее поставленных 8 картечниц. Этим делом я и занимался некоторое время. Жил на батарее (в кибитке), откуда открывался широкий обстрел и превосходный вид на все ущелье. Опасались все-таки попыток противника скрытно пройти горами и захватить этот важный для нас этапный пункт. Мы были поэтому все время начеку и приготовились ко всяким случайностям.
Верблюжьи транспорты теперь усиленно продвигали из Чикишляра все с пароходов выгруженные там припасы. Начала работать и коммуникационная линия Узун-Ада – Вами.
Однажды, этапный комендант Бендесена сообщил мне, что ночью тигр зарезал и уволок в камыши лучшую офицерскую лошадь (серую в яблоках), схватив ее почти с самой коновязи у лагерных палаток сотни. Он загрыз ее недалеко в камышах. По привычке, тигр на следующую ночь должен был прийти ее доедать. Мы втроем решили (этапный комендант, я и хозяин убитой лошади) поохотиться ночью на тигра. Шагах в тридцати (не доходя до трупа зарезанной лошади) вырыли канавку, глубиною по грудь человеку; сверху ее перекрыли жердями и камышом, оставив для каждого пролаз, чтобы стать с винтовкой. Перед вечером мы уже были в канаве на позиции, установив точно винтовки на подставки к стороне лошадиного трупа. С заходом солнца обыкновенно поднимался отчаянный крик и плач шакалов. Так было и в эту ночь. Вдруг крик и плач вокруг нас стих – несомненное доказательство, что тигр здесь и близко. Ночь была совершенно темная. И днем сквозь камыши трудно было видеть труп лошади, а ночью положение наше точно определяла только канава и установленные[в направлении на] на лошадь винтовки. У меня дух замер, когда я услышал мурлыканье, а затем хруст разрываемого мяса и разгрызаемых костей. Грянуло почти сразу наши три выстрела, а за ним и следующие – по резкому шуршанию камыша, указавшему, куда бросился тигр наутек. Сидеть было дольше бесполезно. Мы вернулись домой.
Утром следы на поломанном камыше, запачканном свежей кровью, указали, что тигр был ранен. Искать его без собаки было рискованно, да и нам нельзя было увлекаться охотой, имея на плечах огромную ответственность за свое прямое дело. Но больше тигр в Бендесен не являлся. Кажется, труп его был найден казаками-разведчиками некоторое время спустя.
Между тем, подготовка экспедиции по всем коммуникационным линиям продвигалась энергично вперед. В качестве начальников транспортов были использованы не только мы, простые строевые офицеры, но генерал М.Д. Скобелев придал этому делу особое значение; он привлек к этой роли, невзирая ни на какие чины и звания, самых блестящих представителей гвардии и даже Свиты императора, прилетевших к нам в экспедиционный отряд для участия в боях и, конечно, получения боевых наград. Такое требование многим из «фазанов» (так называли в отряде таких любителей наград) очень не понравилось. Но г. Скобелев твердо и решительно объявил, что кто из них не пожелает выполнять предлагаемую черную, но крайне важную для успеха экспедиции работу, того он просит не задерживаться в отряде и немедленно возвращаться обратно в Петербург. Первым показал положительный пример флигель-адъютант полковник граф Орлов-Денисов[80], который с благодарностью принял назначение скромной должности начальника транспорта и в высшей степени добросовестно водил свои транспорты от порта Красноводск через Кизил-Арват в Вами. Конечно, открытого протеста не последовало и от других; поработали все, не щадя своих сил и здоровья.
Петр Михайлович Орлов-Денисов
Неприятельские конные партии пробовали в значительных силах атаковать караваны между Красноводском и Вами; имели здесь сравнительно небольшой успех, но на весьма короткое время. Поражаемые дальнобойными орудиями, приданными в конвой каждому транспорту, конные партии терпели большой урон от конвоя караванов даже во время их движения; попытки же атаковать караваны и этапные пункты на ночлегах были отбиты с успехом. Партии поэтому отошли к Геок-Тепе.
Склады всякого рода запасов в укр[еплении] Вами разрослись в целый большой город и вынудили раздвинуть размещение войск и самую оборону. Стали уже постепенно подтягиваться к Вами войсковые укомплектования и откомандированные части войск. Притянули из Бендесена и меня в батарею, поручив мне командование первой полубатареей. Скоро прибыл и новый (назначенный с Кавказа) командир нашей батареи (полковник князь Мамацев[81]) вместо полковника Вербицкого, назначенного начальником артиллерии всего экспедиционного отряда. Полковников обратился опять к обязанностям старшего капитана батареи. Началось усиленное занятие в частях войск уже чисто строевой боевого характера выучкой.
Из туркменского плена бежал единственный уцелевший раненый, пощаженный неприятелем в прошлом году, артиллерист Петин; он доложил генералу М.Д. Скобелеву, что может из глины вылепить модель неприятельской крепости и показать, как что в ней расположено, и где стоит захваченная русская пушка. Приказано было для Петина отвести особое место, а саперам помочь в исполнении его намерения.
Намесив глины и размерив шагами план, Петин вылепил правдоподобную модель крепости Геок-Тепе, указав расположение внутри ее холма с русской пушкой и глинобитной цитадели, а также все выходы, прикрытые передовыми укреплениями (калами). Г. Скобелев, выслушав объяснения Петина в присутствии офицеров передового отряда, поинтересовался всеми подробностями о самой крепости. Петина за его муки и труды он наградил георгиевским крестом.
Был отдан войскам отряда приказ приводить к этой модели по очереди командирами всех людей и ознакомить их по рассказу Петина с предстоящим нашим объектом осады и штурма. Помимо этого, генерал Скобелев приказал использовать довольно хорошо сохранившийся остаток оборонительной стены древнего селения Вами, усилить и достроить его так, чтобы по высоте и профилю эти развалины соответствовали высоте и профилю настоящей стены крепости Геок-Тепе. Теперь ежедневно пехоту и спешенную конницу практиковали в штурме этой второй модели. За учением Скобелев следил зорко сам, а потому старание было у всех самое добросовестное. В своих речах при всяком подходящем случае г. Скобелев подчеркивал, что предстоящее дело – пустяк, по сравнению с тем, что приходилось русским войскам преодолевать в прежних войнах.
Но пока шла подготовка транспортами, напряженная работа людей при отсутствии в пище овощей, а чаще всего хорошей питьевой воды, создали сильную заболеваемость в отряде с
