О пользе проклятий - Оксана Панкеева

— Ты что, решил, что я тебя обманываю? — принц-бастард Элмар оскорбленно выпрямился и сразу перестал смущаться. — Клянусь честью первого паладина, все, что я тебе сегодня сказал — чистая правда, от первого слова до последнего. И Ольга сейчас на пути в горы. Правда, я сказал тебе не все, но если уж ты взялся подозревать меня во лжи, скажу и это. Она подобрала себе трех соратниц, в том числе мага, нашла какое-то особенное оружие, и решила сражаться. Возможно, они вернутся. Возможно, нет. Но шанс есть.

— Шанс? У четырех девчонок — против дракона, который размазал в лепешку тебя во всех твоих доспехах? Ты издеваешься или как?

— Вовсе нет. Но это отдельная история, и, если можно, я расскажу тебе позже. А сейчас… Что тебе еще сказать честно? Раз уж ты все понял.

— Объясни, что вам от меня надо. Я вам зачем-то нужен, вот и скажи, зачем. Как сможешь, так и скажи, если у тебя язык не поворачивается сказать прямо. Если я смогу вам помочь, я помогу. Но использовать меня и подставлять… Знаешь, не дорос ты до таких задач.

— Я не знаю, что конкретно Шеллар от тебя хочет. Он мне не сказал. Сказал, что сути я знать не должен. Дал мне инструкции и велел сидеть здесь и ждать тебя.

— И какие инструкции? Сидеть здесь и полдня рассказывать мне сказки? Ну, извини, не сказки, чистую правду определенного содержания. Зачем?

— Чтобы тебя разозлить. Чтобы на банкет ты пришел злой и переполненный ненавистью. Но трогать ты никого не должен. Напротив, я должен сидеть рядом и следить, чтобы ты не потерял контроль над собой и не бросился на кого-нибудь. Само собой, с оружием тебя туда не пустят. Гостям не разрешено иметь при себе оружие.

— Вот так? Я должен сидеть и молча злиться? Зачем?

— Я не знаю.

— А еще какие инструкции он тебе дал?

— Взять меч покороче, чтобы им мог воспользоваться человек небольшого роста. Четыре с четвертью.

— Значит, не я, у меня четыре с половиной, — отметил Кантор. — Да и мечом я толком не владею. Что за ерунда получается? Я должен сидеть и молча злиться, а кто-то другой должен взять твой меч и пойти крошить врагов? А как он сможет?

— Он будет в невменяемом состоянии. В таком состоянии любой сможет. Шеллар как-то даже готовил специальную группу стихийных оборотней для покушения на комиссию, только кто-то его предал…

— Так вот оно что! — Кантор обрадовано прищелкнул пальцами. — Я понял! В зале будет сидеть какой-то псих, и я его должен активировать. Судя по тому, что мне следует молча злиться, его величество ожидает от меня эманации. И знаешь, что я тебе скажу, Элмар? Будете вы этой эманации ждать до второго пришествия эльфов. Во-первых, я не могу этого сделать по заказу, а во-вторых, я ношу амулет. Так что все твои душераздирающие истории ничего бы не дали, хоть ты разорвись.

— Так что, ничего не выйдет? — упавшим голосом спросил Элмар. — Ты не сможешь ничем помочь?

Кантор молча полез за ворот рубашки, снял с шеи амулет и протянул ему.

— Пусть у тебя побудет. Я попробую. Но это только ради нее. Потому, что вы ее друзья. Чтобы я мог с чистой совестью смотреть ей в глаза, если она вернется. И передай своему никакому королю, что легче всего я эманирую на музыку. А чтобы довести меня до белого каления, достаточно исполнить государственный гимн Мистралии.

— Спасибо, — растрогано произнес Элмар, пряча амулет в карман.

— Нет-нет, — остановил его Кантор. — Надень на себя.

— Зачем?

— Ты что, не понимаешь? Эманация пойдет на весь зал. Все взбесятся, как стая голодных анкрусов. Пусть хоть один человек в зале будет в своем уме. Вдруг что-то пойдет не так и потребуется вмешаться. Или отдай королю, а то опять в обморок хлопнется. А теперь пойдем.

— Но еще рано, — удивился Элмар, надевая амулет.

— Нам еще надо зайти ко мне в гостиницу. Ты же не думаешь, что я на такое опасное мероприятие пойду без кольчуги?

А про себя подумал, что подобное мероприятие — не самый лучший способ проверять надежность новой кольчуги. Надо же было товарищу Амарго всучить ему эту супер-новинку в последний момент! Будь у Кантора немного больше времени, он бы не поленился повесить сей хваленый шедевр отечественной промышленности на ближайшее дерево и расстрелять из пистолета, дабы удостовериться, что друг и наставник в своем уме и соображает, что говорит. Нет, действительно, господа, где вы видели кольчугу, которую якобы пули не берут? Они от стрел-то не особенно спасают, разве что избранные гномьи шедевры с накладками из шкуры дракона.

С одной стороны, Амарго, конечно, должен разбираться во всяческих передовых технологиях, но с другой… Какая-то она подозрительно легкая, да и пластинки эти накладные доверия не вызывают… А Амарго, если подумать, скорее теоретик, и его утверждения могут основываться всего лишь на каких-нибудь заумных расчетах. Сам же Кантор, смысливший в металлургии ровно столько, сколько гоблин в теории стихосложения, предпочитал определять надежность доспехов путем экспериментальной проверки. Просто и надежно.

К сожалению, демонстрировать новинку товарищам, а в особенности Ромеро, Амарго и вовсе запретил, так что, случая проверить хваленую кольчугу и по дороге не представилось, и прямо сейчас проверить тоже не получится. Элмар может заинтересоваться. Что ж, остается надеяться, что она не понадобится…

— Нам сюда, — Элмар указал на места во главе стола, рядом с королевским креслом.

— Ого! Я становлюсь важной персоной! — хмыкнул Кантор. — Не больно ли много мне чести?

— Король сказал — посадить тебя рядом со мной. А мое место по правую руку от него. Раз он сказал, значит, так надо. Иди садись, а я поищу его и скажу про гимн Мистралии, пусть распорядится.

Кантор занял свое место и огляделся. Банкетный зал королевского дворца был сегодня скромно украшен траурными ленточками и венками из сушеных полевых цветов. Венков было ровно пятьдесят штук. Высокие стрельчатые окна были занавешены тяжелыми темными шторами, и это еще больше усиливало похоронное настроение, царившее в зале. Кантор сразу уловил это настроение. То ли потому, что выпил, то ли его способности резко обострились из-за того, что он так долго носил амулет и не пользовался ими. То ли просто так совпало.

А еще он уловил ненависть. Родители и женихи, братья и сестры, подружки и любовники — все они источали плотные и тяжелые, как эти шторы на окнах, волны ненависти.

Столы стояли вдоль трех стен, а в центре зала, на небольшом возвышении, стоял отдельный стол, за которым сидели шесть членов Комиссии. Интересно, зачем это их так отдельно от всех отсадили? Чтобы гости морды не набили? Так ведь бедные граждане, наверное, и этого не могут. А может, просто никто не хочет сидеть рядом с такими засранцами? Вот их и посадили отдельно. Вон тот симпатяга, наверное, и есть тот самый Хаббард. А толстяк — иерарх Хлафиус. Воин с мечом — герцог Браско. В мантии мага — мэтр Альви. С золотой цепью на пузе — негоциант Ваир. И оставшийся — барон Горт. Запомним на всякий случай, как они выглядят, вдруг еще понадобится. Хотя интереснее было бы посмотреть на сволочную графиню, которая, собственно, и является главной виновницей.