Ночь без звезд - Питер Гамильтон

— Ага, — сказал Флориан и приготовился к критике.

— Неплохо вышло.

— Готово, — сказал Матье.

Он нажал на панель. Раздался щелчок, и в стене распахнулась маленькая дверца. Флориан посмотрел на открывшийся темный проход.

— Что это?

— Маленькое потайное убежище в плохом шумном мире, — хмыкнул Матье. Он взял пару фонарей из ящика стола.

— Сам их проведи, — сказала Теранния. — Я не в той одежде.

Матье с болью поглядел на нее.

— Ну да, а мои старые кости как раз для этого годятся.

— Тяжело пройти? — поинтересовался Флориан.

— Нет. Просто не предназначено для нашего роста, вот и все, — ответил Матье. — Эсси пройдет без труда.

Он включил фонарь и пополз вперед.

Эсси последовала за ним с радостным выражением на лице. Флориан замыкал шествие, светя вперед, чтобы Эсси видела, куда идти.

Коридор был примерно полтора метра в длину и метр в ширину. На полу доски, стены из красноватого кирпича гладкие и потемневшие от прикосновений. На одинаковом расстоянии виднелись проходы, одни — заложенные наспех кирпичом, другие — забитые деревянными досками.

— А что это? — спросил Флориан.

— Проходы для мод-гномов, — ответил Матье. — Когда-то, еще в Бездне, водились миллионы этих тварей — выведенных рабов, сначала они были нейтами, а потом их изменяли с помощью телепатии. Модифицированные существа, вот их и звали модами. Существовали мод-лошади, мод-собаки, мод-обезьяны — твари, выполнявшие всю тяжелую работу. А еще мод-гномы — домашние слуги.

— Я про них слышал, в школе рассказывали. Но учителя не вдавались в подробности.

— И неудивительно. Слваста всех уничтожил после Великого Перехода. Телепатия исчезла, и мы больше не могли ими управлять, кажется, они были как-то связаны с паданцами. В любом случае… их все держали для повседневной работы. Во времена Бездны в каждом здании имелся сарай для модов и специальные проходы между комнатами, чтобы под ногами не болтались.

— В каждом здании?

— Да. Вот только проходы такие маленькие, что использовать их невозможно, в смысле людям они не годятся, поэтому с годами их просто заколачивали.

Компания дошла до конца коридора и поднялась по маленькой деревянной лестнице в комнату побольше, где Флориан мог встать в полный рост. Она была полукруглой, с двумя рядами глубоких ниш вдоль изогнутой стены. Маленькое окошко у потолка с белым матовым стеклом пропускало достаточно света.

— Это сарай модов, — объявил Матье, обведя рукой ниши. — Они тут спали. Не беспокойся, у тебя вот что есть. — Он достал пару спальников из одной ниши. — Туалет за углом. Раковина вон там. Работает, только, имей в виду, горячей воды нет.

Флориан обернулся вокруг своей оси, стараясь не выдавать смятения.

— Голодная, папа, — сказала Эсси.

— Я принесу вам еды, — откликнулся Матье. — И поищу книжки с картинками или еще что-нибудь для Эсси.

— Спасибо. — Флориан подобрал спальник. В нишах лежали и другие. — А для кого они?

— А-а-а. — Матье мягко улыбнулся. — Твоя тетя многим помогала, кому требовалось выбраться из города. Наверное, тебе не нужно рассказывать, с какой дрянью тут сталкиваются элитарии. Стерва, глава управления НПБ, относится к нам с необычайной враждебностью. Вот наши и прятались тут, если ими вдруг начинали особо интересоваться, и потом мы переправляли их в порт Чану. Думаю, твой брат тоже жил здесь, перед тем как уехать.

— Лурджи? Здесь?

— Ага, и НПБ так его и не поймал. Так что ты в полной безопасности, главное, не слишком шуми. Здесь, во Вратах, много народу, ты всего лишь в пяти метрах от наших соседей.

* * *

В Опольском управлении НПБ имелось восемь камер, специально предназначенных для элитариев. Все на первом этаже подвала, со входом через внутренний двор. От последней ступени лестницы начинался коридор, который шел прямо под зданием, и в камерах не было ни окон, ни наружной стены. Стены, потолок и пол внутри каждой камеры покрывала металлическая сетка, превращая их в клетку Фарадея, блокировавшую все каналы, поверх сетки — слой кирпичей для пущей безопасности.

В здании управления элитарии могли находиться только в камерах, даже информаторы из подразделения Горлан. Чаинг прекрасно это понимал, когда переступил через большие железные ворота, отделявшие камеры от остального подвала.

«Нужно было привести Кориллу сюда. Поступи я так, она до сих пор училась бы в университете».

Только сейчас Чаинг почувствовал всю иронию положения: его тоже посадили бы сюда, обнаружь Седьмой отдел у него предков-элитариев. Но теперь, ознакомившись с документами Седьмого отдела, он также понял, что вероятность его поимки свелась практически к нулю. Седьмой отдел мог только попытаться ограничить распространение информации.

Из семи камер слышались крики — обычные заявления о неправомерных действиях и требования позвать адвоката, вопли протестующих доносились из-под железных дверей. К данному моменту НПБ удалось привезти пятнадцать из семнадцати подозреваемых, которые могли контактировать с Флорианом. Больших надежд Чаинг не питал, большинство из задержанных не видели Флориана с самого окончания школы. Двое служили в том же подразделении полка — но семь лет назад.

По большому счету его интересовала лишь одна камера.

Надзиратель в арестантской встал из-за стола в конце коридора и козырнул ему.

— Откройте, — сказал Чаинг. — И выключите диктофон.

— Сэр?

— Вы слышали.

— Сэр, но записи…

— Поменяйте катушку. Понятно?

— Так точно.

Надзиратель подошел к шкафу и открыл верхнюю дверцу. Внутри на двух полках стояли магнитофоны, катушки медленно вращались. Начальник выключил записывающее устройство, подключенное к первой камере.

— Благодарю вас, товарищ.

Дверь открывалась двумя разными ключами. Чаинг подождал, пока открыли замки и отодвинули засов. Такие предосторожности на самом деле не требовались: элитарии никогда не представляли физической угрозы.

Кастиллито сидела за маленьким столом. Женщина лет под семьдесят с коротко остриженными волосами странного фиолетового цвета. Одежда на ней была такая, как носят музыканты современных электрогрупп: белая блузка, вельветовый жилет с разноцветными стекляшками и бисерной бахромой, бордовая кожаная юбка до колен, открывавшая лишь пару сантиметров кожи над небесно-синими сапогами.

Если бы Чаинг увидел такой безумный наряд на ком-то другом, то решил бы, что перед ним нарникоманка, разменявшая свою беспутную жизнь на курево. На Кастиллито костюм выглядел даже элегантно.

— Капитан Чаинг, — произнесла женщина и стрельнула глазами по растрепавшемуся краю его гипса, выглядывавшего из-под манжеты рубашки. — Рада, что вы выздоравливаете.

— Очень хорошо, товарищ, — отозвался он, сев напротив. — Пытаетесь сбить меня с самого начала. И я должен спросить, откуда вы знаете мое имя?

— Все элитарии Ополы знают ваше имя, капитан, особенно после усадьбы Ксандер.

— Я так и думал, что вы в курсе этого дела. В конце концов, вы возглавляете радикальное движение элитариев в Ополе.

— Вас ввели в заблуждение, я юрист-правозащитник. Однако мне очень