Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь и с приезжими сыскарями куда легче общаться стало, ведь среди них оказался всего один капитан, а трое других — и вовсе лейтенанты. А то ведь поначалу носом крутили, пытаясь поставить в стойло наглого провинциала. Что, мол, с того, что ты тайной службой целой префектуры командуешь! Мы из столицы, а значит, как бы выше тебя, потому что… Потому что из самой Братиславы приехали, и точка! Как будто это еще кому-то ума добавило. Сколько кровушки они из него попили, и не передать! А теперь сидят гуси столичные и преданным взглядом на начальство пялятся. Коста ведь даже жетон сегодня как бы невзначай поверх туники надел. Пусть смотрят и завидуют. Молча завидуют, пёсьи дети.
— Начинайте, — важно кивнул Коста командиру группы сыскарей, носившему имя Лев. Грек — слуга богатого торговца, бежал когда-то из купеческого обоза и довольно быстро сделал карьеру в Тайном приказе. Ибо въедлив был и упорен просто неописуемо.
— Пан майор, — Лев докладывал четко и коротко, не пытаясь водить начальство за нос. — Мы отработали все нити, которые смогли отследить после мятежа. Против нас работают люди умные, поэтому концы зачищены. Всех, до которых мы дошли, убили. Все трое зарезаны в один день в разных концах города. Имена их установлены.
— Они работали вместе? Они были знакомы? — спросил Коста, для которого все это не было новостью. Пирамида из бунтовщиков растаяла. Девять десятых оказались просто горластыми уличными дурнями, которых можно легко подбить на любую глупость. Десятая часть получила деньги от полузнакомых личностей и призывала горожан к бунту. А вот те личности, кто эти самые деньги раздавал, оказались мертвы.
— Все трое работали в порту, пан майор, — в глазах сыскаря мелькнуло тщательно скрываемое одобрение. Впрочем, оно тут же исчезло, а поверх него выглянуло чувство вины. — И на этом все. Никто ничего не видел. Никто ничего не знает.
— И, наверное, все трое ходили в одну харчевню, — задумчиво произнес Коста.
— Ходили, — промямлил сыскарь, который понял, что облажался. Про харчевню он не подумал. Лев даже покраснел от стыда. — Мы работаем над этим.
— А семьи их трясли? Соседей? — ласково спросил Коста. — Или вы, почтенные, думали, что три могилы сыскали, и на этом все? Можно в столицу ехать и всякие там ваши театры смотреть?
— Семьи и соседи ничего не знают, — хмуро ответили сыскари. — Теперь разве что брать в оборот всех, кто рядом с этими парнями был, и на дыбу вешать. Больше нам ничего не остается.
— Ну, так чего сидим? — удивленно поднял бровь Коста. — Тащим всех в подвал и вешаем. Напугайте их как следует, а потом предложите по рублю на нос за важные сведения. А если кто вилять начнет, подпалите пятки. Не мне вас учить…
Сыскари встали и, коротко поклонившись, вышли. А Коста хмуро уставился на небольшое окошко, которое по столичной моде забрали в свинцовый переплет со стеклом. Стекло теперь делали здесь, и обходилось оно куда дешевле, чем в Братиславе. Сода ведь египетская, а до финикийского песка, чистейшего из всех, и вовсе рукой подать. В окошко били утренние лучи, уже жаркие и обжигающие люто. Толстые стены кирпичных домов хорошо держали прохладу, но сейчас, в конце лета они прокалились насквозь и больше напоминали печь.
Коста вздохнул и погрузился в кипу донесений, ждавших своего часа. Девять провинций слали свои доклады каждые две недели. Полсотни поднадзорных лиц… Подозрительные купцы из Газы, которые долго ходили около портовых укреплений. Не менее подозрительные купцы из Константинополя… А тут что у нас? Пьяная болтовня купцов из Греческого квартала, на которых донесли шлюхи… Доклад лицедеев, бывших на том же празднике со шлюхами… Донос одного из говоривших крамолу купцов на своих же собутыльников и шлюх, которые в этот момент одобрительно кивали… Донос агента, который одной из этих самых шлюх и оказался… Тьфу ты, пакость какая! Младший сын Архипа, старого знакомца по делу с ростовщиком в Константинополе, никак не унимается. Прикрывается службой, паршивец, и зарабатывает старым промыслом! Впрочем, по слухам, на него большой спрос, а по уложению государеву это дело ненаказуемо. Нет такой статьи. М-да… Кто-то скоро поедет за сто первую милю. И чего, спрашивается, людям не хватает?
Так, в трудах, прошел очередной день господина майора госбезопасности, а за его дверью вели по коридору одного человека за другим, провожая прямо в подвал, где на дыбе уже висел какой-то лазутчик-ливиец, пойманный третьего дня в окрестностях Александрии. Допрос кочевника странным образом совпал с приглашением на беседу многочисленных сослуживцев покойных, их соседей и служек из харчевни, где те сиживали по вечерам, потягивая дешевое винцо по двадцать нуммиев за кувшин. И вот теперь бедолаги слушали дикие вопли ливийца, примеряя на себя его нелегкую судьбу. А потом столичные сыскари привычно разобьются на пары, где один напугает свидетелей до икоты, пообещав отдать на пытку, а второй пожалеет и поманит новеньким рублем с гордым профилем его светлости князя Самослава. Тут уже не Косте учить людей их работе. Они ее знали туго. Им только фантазии не хватает. Что с них взять! Простые ведь псы, хоть и битые жизнью.
Коста ненавидел летний зной. Одна надежда, что скоро солнышко скроется за горизонт, а море подарит приятную прохладу. И тогда он пообедает… Обед! У него сегодня обед с сиятельным Стефаном. У него на террасе. Чуть не забыл!
Коста быстрым шагом перешел в соседнее крыло здания, которое за последний год изрядно перестроили. Появились какие-то коридоры на месте разрушенных комнат, двери заменили на новые, столичной работы. Коста не пробовал, но сердце подсказывало, что не один топор сменить придется, пока разрубишь такую, сделанную из мореного дуба. А еще он знал точно, что приезжие мастера из Словении прорыли один подземный ход во дворец префекта, а второй — в порт, где
