Сага о Великой Степи - Мурад Аджи

Я видел, около ворот храма три дамы пропитыми голосами выясняли отношения с мужичонкой лукавого вида.

От их «сильных» слов сотрясалась штукатурка. А неподалеку, из какой-то кельи, магнитофон горланил что-то блатное и очень пахучее… Жизнь есть жизнь, я шел, не замечая нелепостей, шел к храму, закутанному лесами реставраторов. Скоро заутреня, а к ней положено готовиться: не пить, не есть. Иначе – сердце глухо.

В Соборном храме Валаамского монастыря, куда мы пришли, верхний зал был в реставрации, а нижний открыт. Заброшенной пещерой казался он, минут десять привыкал я к пустоте. Низкие серые своды, мрачные стены давили. Запах горя и заброшенности еще не выветрился. Тяжелый то запах. Долгий. От него кругом идет голова… Может быть, так пахнут стены, с которых, словно омертвевшая кожа, сошла роспись?

Краска грязными струпьями свисала и с потолка.

Давили, конечно, не стены. Безлюдье! Лишь мы, паломники, пришли на молитву. Никто из местных жителей не слышал звона колоколов. Церковь стояла без людей!..

Мы поодиночке подходили к свечному киоску, за которым стояла миловидная женщина в черном одеянии. На витрине – те же иконки на картонке. А цены! Не знаю, кого прельстит грубой штамповки крестик, подвешенный на шпагате? Это не мелочи для верующего человека. Ибо Христос сказал: «Безумные и слепые! что больше: золото или храм, освящающий золото?»

…Новое открытие – «комсомольские» паломники, как я назвал их, пристроились к исполнявшим службу священнослужителям, и опять оскорбляющая нелепость ножом резанула меня. Как же так? Среди черных церковных одежд у сиротского, прямо-таки наипростейшего, алтаря суетились, мелькали джинсы и джемперы… и самое ужасное, на них не обращали внимания. Действо у алтаря походило на водевиль провинциального театра, где трудности с реквизитом.

Спектакль играли в «полуподвальном» храме, когда-то прекрасном, но низведенном до пещеры. Играли пещерные актеры пещерным же зрителям… Оставалось тихо страдать, стоя в стороне.

После службы занял очередь на исповедь…

Больше в храм я уже не ходил – навсегда расхотелось.

В тиши островного леса живет прежнее величие Валаама. Тишина и богоугодный покой, но редкий экскурсант заглядывал сюда. Здесь, на природе, и закончилось мое паломничество, столько чувств всколыхнуло оно… На глазах «хомо советикус» примерил рясу на свою кожаную тужурку, чтобы назваться демократом. Новая власть, новая религия, новая история. Опять все новое в стране. Что делать? Подскажи, Господи.

…Отходили от пристани вечером. Недавней торжественности в сердце как не было. Дул резкий ветер, Ладога заволновалась, потом всколыхнулась штормом. Штормило и на душе, «…берегитесь, чтобы кто не прельстил вас; ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят. Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец» [Мф. 24:4–6].

Волны всю ночь били о борт теплохода – шторм бушевал до утра. А утром взошло солнце, и настал новый день.

Остров Валаам – Москва, 1990–2009 гг.

Здесь начиналась Европа

Где начинается Европа? Англичанин говорит, Старый Свет начинается с Биг-Бена, француз – с Лувра, итальянец – с собора Святого Петра, видимо, у каждого человека свой отсчет пространства и времени. И это правильно, потому что сущность каждого из нас есть индивидуальность. У норвежского этнографа, археолога Тура Хейердала тоже было личное мнение. После путешествия на плоту «Кон-Тики» через Тихий океан, после плавания на тростниковом судне «Ра» через Атлантику знаменитый на весь мир ученый пришел к неожиданному выводу: Европа начиналась на юго-западном берегу Каспия, заявил он в 1981 году незадолго перед поездкой туда.

И не без оснований!

В одной из книг его опытный глаз встретил фотографии наскальных изображений древних мореплавателей, находка была из Азербайджана, из местечка Гобустан. Ее возраст археологи исчисляли многими тысячелетиями. Возможно, она – древнейшая в Европе находка, фиксировавшая человека на судне, что само по себе уже открытие.

Внимание норвежца привлекла форма судна, напоминавшая очертаниями родное «Ра», он догадался: изображено то, с чего пошло древнее морское судоходство… Нужно пройти путь Хейердала, чтобы сделать неочевидный вывод, вызвавший шквал отрицаний. Выходило, не в Европе центр мира, не здесь начиналась цивилизация, она «приплыла» сюда с Востока.

«Книжное» открытие было началом пути, который ученый не одолел – не хватило жизни. Но экспедиции на Кавказе, по его собственному признанию, дали больше, чем прежние путешествия, вместе взятые. Открытия здесь нарастали лавиной. Знакомство с находками местных археологов, поездки открыли горизонты далеких времен, он увидел истоки Норвегии и всей Северной Европы. Вот что поразило гостя.

Откуда столь очевидная общность культур Кавказа и Скандинавии?

Вопрос уже самой постановкой ставил в тупик, ученый не находил ответа, хотя факты лежали перед ним. Но их не удавалось осмыслить, все-таки тысячи километров разделяют эти две страны… Очевидное казалось невероятным. Можно верить глазам, можно не верить, но орнаменты и формы иных археологических находок практически неотличимы, будто выполнены одной рукой. Причем кавказские древнее скандинавских.

Особенно поразил Хейердала заброшенный храм в селении Киш, что неподалеку от города Шеки. Полная копия храмов викингов, отметил про себя ученый.

Храм в селении Киш, близ города Шеки, центра одной из епархий Албанской Церкви. Азербайджан

Правда, местные историки относили постройку к XV веку что не укладывалось ни в какие гипотезы. После «вмешательства» Хейердала и археологических исследований храм стали датировать I веком. Но и новая датировка не точна, что хорошо известно специалистам. Судите сами.

Храм – ровесник города Шеки, то есть города, заложенного в IV веке до новой эры. А Христос тогда еще не родился, и в том состояла деликатность ситуации. Можно ли храм звать христианским, если не было Христа? Очевидно, что нет. Тогда чей он?

Хейердалу, естественно, не ответили, и ученый потерялся в догадках…

Чтобы не отвечать на подобные вопросы, советские археологи нашли поразительно бестактный ход – они сознательно искажали возраст храмов. Чуть «не докопали» – и датировали I веком новой эры, достигая желаемого баланса дат. Проще говоря, омолаживали находки на пятьдесят, более веков. И храмы становились христианскими.

Бессмыслица? Но так построена вся кавказская история. На абсурде.

Никого не смутило, что в городе Шеки (и не только там!) стоит точно такой храм, у которого та же история. Выходит, и он жил сам по себе – вне города? Вне людей? Вне культуры, господствовавшей здесь?.. Примеров тому множество, они всюду, стоит лишь присмотреться. Храмы Кавказа с XIX века назвали христианскими, вернее армянскими, называли, не задумываясь, что они построены в дохристианскую пору. И не армянами, которые на Кавказе тогда еще не жили.

Разумеется, Хейердалу не объяснили, почему кавказские реликты пришли (вернее, их привели!) в запустение, почему передали армянам, когда и как это случилось. [90]

Памятник Туру Хейердалу. Киш. Азербайджан. Бюст установлен рядом с храмом, в реставрации которого принимал участие Тур Хейердал

Опытный норвежец понял сам, без объяснений. И он задумался о народе, который построил эти древние храмы, о религии, бытовавшей здесь в ту пору. Видимо, та же вера была у викингов, решил он. Значит, на Кавказе и в Скандинавии жили люди одной крови, одной культуры… Один народ. В это грандиозное открытие ученый сам верил с трудом, не слишком афишировал его. У него не было весомых доказательств: исследователь был в начале пути.

Разумеется, не спор о строителе храма заставил меня ехать в город Шеки, хотя и интересно посмотреть на то, что завело в тупик знаменитого Тура Хейердала. Для меня все сложилось иначе: за спиной было давнее паломничество на Валаам, оно не забылось, нет. Тогда я впервые, наверно, увидел, скорее даже не увидел – сердцем почувствовал тему. А ступить на дорогу, что ведет к храмам Шеки, позволила точка зрения, которая сложилась в работе над книгой «Полынь Половецкого поля». А когда написал «Тюрки и мир: сокровенная история», вполне мог ответить на вопросы, поставившие норвежца в тупик.

Были веские доказательства, однако поделиться ими с Хейердалом не успел – его уже не было в живых. Мы шли к одной цели, но разными путями.

Ведь те же скандинавские саги я изучал не так, как он. Их читал глазами географа и этнолога, чувству я подводные течения, сбитые ориентиры, мне было легче, чем ему, я знал о тюрках то, о чем он лишь смутно догадывался. Мы наверняка встретились бы в Азербайджане, просто чуть-чуть разминулись во времени.