Синдром гладиатора - Петр Разуваев

Я угрюмо кивнул. Возразить было нечего. А эмоции… От них тоже иногда умирают.

— Что будет с Давидом? — Этот вопрос меня сейчас волновал даже чуть больше, чем грядущие проблемы во взаимоотношениях с Паолой. Рихо помолчал.

— Андре… Ты же знаешь… Я — цепной пес. Если бы этот вопрос решал я — он был бы мертв уже сейчас. Липке слишком много знает. Но… Существуют еще взаимоотношения босса и этого твоего любимого Стрекалова… Не знаю. Прикажут убить — пристрелю, не моргнув глазом. Прикажут отпустить? Что ж… Отпущу. Хотя лучше — пристрелить.

Машину мягко качнуло, и, выглянув в затененное окно, Рихо улыбнулся.

— За приятной беседой время летит незаметно… Мы приехали, Андре. Можешь считать, что ты — дома.

— Дома? Кстати, — вспомнил я, — за мной охотится какой-то русский киллер. И ему уже удалось пару раз подобраться совсем близко.

— Да? — На мое сообщение Рихо отреагировал удивительно спокойно. Я бы даже сказал — слишком спокойно для настоящего профессионала, каковым он, безусловно, являлся. — Русский киллер? Забавно… Не бери в голову, Андре. В этот дом насекомые без разрешения не залетают, а уж тем более…

И он пренебрежительно махнул рукой.

Назвав наше новое пристанище «домом», Рихо проявил несвойственную ему скромность. На мой вкус, слово «крепость» подошло бы данному сооружению куда больше. К трем «официальным» этажам, возвышающимся над землей, прилагалось еще два подземных. Там размещалось что-то типа казармы, технический центр, оснащенный на уровне следующего века, арсенал и масса других, не менее полезных вещей. Штат охраны состоял целиком из питомцев Рихо и насчитывал не менее пятидесяти человек, вооруженных по последнему слову техники. Все они были профессионалами-практиками, и почти все могли не только грамотно убивать, но и думать, сопоставлять, делать выводы. Многостаночники, одним словом.

С точки зрения архитектуры дом почти не выделялся среди вилл, расположенных в этом районе Рима. Насколько я понимал, мы находились где-то в районе Villa Taverna. Были в этом свои достоинства, но были, увы, и вполне осязаемые недостатки. Например — Римский Зоосад, от которого нас отделяло не более семисот метров. Из-за жары, или просто по закону подлости, но запахи зверинца долетали до дома во всей своей первозданности, и этот ароматический букет раздражал меня невероятно. Впрочем, уж в чем в чем, а в поводах для раздражения я недостатка не испытывал.

В римском «Отеле Дюпре» я находился уже четыре дня. За это время произошло довольно много событий, но лично меня они затрагивали скорее косвенно. Беседа с Филиппом состоялась, но на редкость краткая и туманная. Он всячески увертывался от прямых ответов на мои вопросы и очень опасался сказать что-нибудь лишнее. Зато в Паолу Филипп вцепился буквально мертвой хваткой и не отпускал от себя ни на секунду. За все это время она лишь однажды ночью появилась в моей комнате, но то, что произошло между нами… Один мой знакомый определял такую форму отношений емким словом — «перепихнулись». Ей просто было не до меня.

Как я и предполагал, Паола согласилась на все условия, выдвинутые отцом. Это произошло в первый же день, и с того момента они сутками занимались тем, что приводили в божеский вид остатки финансовой корпорации Бономи. Я почти ничего не понимал из их объяснений, но суть сводилась к следующему: Паоле возвращались контрольные пакеты акций в тех случаях, когда это можно было сделать официально. Такие передачи оформлялась как кредиты, получаемые лично Паолой Бономи от различных фирм, представлявших интересы отца. Через агентов влияния параллельно готовилась почва для сложных случаев, когда необходимо было менять баланс сил в уже сложившейся ситуации. В частности, были подобраны кандидатуры нескольких человек, которых следовало расставить по ключевым постам, в том числе — новый Председатель Banca Lombarda. Переговоры велись сразу по всем направлениям, Филипп по своим каналам добивался полной реабилитации синьорины Бономи в глазах властей, а сама Паола в бешеном темпе проводила вербовку новых союзников. Теперь это перестало быть проблемой, никто уже не пытался уклониться от разговора. Узнав о той поддержке, которую известная и влиятельная финансовая группа Дюпре оказывала синьорине Бономи, очень многие склонялись на ее сторону без боя. Единственным темным пятном являлись те банки и компании, в которых уже сидели ставленники Кольбиани. Но это уже целиком относилось к компетенции Рихо Эвера. Когда я поинтересовался его точкой зрения на этот счет, он ответил честно, и без обиняков:

— Андре, я уже месяц здесь. Понимаешь? Месяц. У меня есть планы на все случаи жизни, я могу устранить Бономи, Липке, Кольбиани… Папу Римского, если понадобится У меня нет приказа. Как только там, наверху, решат — кого именно я должен ликвидировать, я тут же начну. Ясно?

Что уж тут неясного… В общем, я оказался совершенно не у дел. В отличие от Паолы лично меня содержали в этом доме на положении пусть и почетного, но тем не менее пленника. В этом я убедился, когда два дня назад из чистого озорства попробовал выйти на улицу. Стоило мне только приблизиться к воротам, как навстречу вышел предупредительный охранник, вооруженный новейшим «Р-90» бельгийского производства. Дверь, из которой он появился, оставалась полуоткрытой, и наверняка это было сделано намеренно. Во всяком случае, я без труда заметил остававшихся в комнате «церберов». И должным образом оценил их состояние. Ребятки пребывали в готовности «номер раз» и наблюдали за мной во все глаза, не выпуская из рук оружия.

— Добрый день, месье Дюпре, — вежливо приветствовал меня охранник. — Чем я могу вам помочь?

— Откройте дверь, — распорядился я.

— Это невозможно, — твердо ответил он. — Приказ месье Эвера.

Задумчиво оглядев шедевр фортификации, который заменял здесь ворота, я сразу решил ограничиться устным воздействием. Бронированная сталь, кодовый замок, камеры слежения — возможно, танк и смог бы тут что-нибудь сделать, только где его взять? Кроме того, это, как-никак, фамильная собственность, зачем же портить?

— Вы хотите сказать, что месье Эвер запретил мне покидать мой дом? — высокомерно спросил я. Но успеха, похоже, не добился.

— Да, — коротко ответил мой собеседник, ничуть не смутившись. Продолжая внимательно за мной наблюдать, он левой рукой включил портативную рацию, и быстро произнес: — Пост «X». Сложности с номером вторым.

Выключив ее, он отступил на пару шагов и замер, не сводя с меня настороженных глаз. Я еще не сталкивался с «Р-90», но в том, что эта штука способна быстро и качественно сделать из меня решето, сомневаться не приходилось.

Рихо появился через несколько минут. Быстро миновав двор, он приблизился к нам и повелительным жестом отослал охранника.

— Пойдем, прогуляемся? — предложил он, кивнув в сторону аккуратного внутреннего дворика.

— А почему не туда? — Я в свою очередь кивнул на ворота. — Я хочу в город.

— Извини, Андре. — Он пожал плечами. — У меня приказ. Никто не покинет дома до особого распоряжения.

— Почему?

— Потому что, — отрезал он. — Я выполняю приказы. А отдает их другой человек. Ты об этом прекрасно знаешь.

— А если я все же попытаюсь уйти? — спросил я с усмешкой.

Он быстро шагнул назад и замер, холодно глядя на меня.

— Тогда я прострелю тебе ногу, и пока она не заживет, буду добросовестно кормить Твое Величество из ложечки и рассказывать тебе эстонские народные сказки.

И я ни на секунду не усомнился в том, что именно так все и случится. Рихо стоял метрах в пяти от меня, пиджак на нем был расстегнут, а выхватить пистолет и нажать на курок… Я знал, что он это сделает. А он знал, что я это знаю.

— Я пошутил, Рихо, — примирительно сказал я. И он облегченно расслабился.

— Слушай, а кто такой — номер первый? — поинтересовался я, уже когда мы шли от ворот мимо небольшого розария, разбитого посреди двора. В самом деле: если я — второй, то кто тогда — первый? Рихо удивленно посмотрел на меня, и сказал как нечто само собой разумеющееся:

— Босс. По коду охраны номер первый — это босс.

То есть — отец. Понятненько… Определив, таким образом, положение вещей, я с тех пор больше не предпринимал никаких провокационных действий, справедливо рассудив, что лежать с простреленной ногой в постели гораздо скучнее, чем все остальное. Тем более что остального оказалось вполне достаточно: все тридцать три прелести цивилизации, плюс большой спортивный зал, целиком отданный в мое распоряжение. Хочешь — физкультурой занимайся, хочешь — пьянствуй с утра до вечера, благо Рихо всегда готов был составить мне компанию. На него алкоголь, по-моему, вообще не действовал. Но из активной жизни «номер первый» вычеркнул меня однозначно и бесповоротно.