Тени прошлого — тени будущего - Стас Северский

— Герф, ты попал к Скару под холодный взор. Ты встал поперек его поля зрения, и глаз он не отведет, если ты их колоть будешь. Только здесь и сейчас тебе дальше строгого выговора не уйти, как ни трудись. Но учти, не повторяй ошибок! С каждым твоим промахом и тебе, и всем, кого ты подставил, — хуже будет! Поэтому запомни каждый переданный мной тебе мысленный код! И без помощи электроники за пределами твоей головы! Забудешь про ошейник — забудешь про то, что офицер S9 способен поступать, как офицер S7 по отношению к своим бойцам! Потому что офицер S9 не может поступать вопреки правилам системы! И по определенной их грани пройти может единожды!

Айнер снова откинулся в кресле, сложив на груди руки… Он с уверенностью, что его, спущенные лучом по моему сознанию, мысли пробили цель, как пущенные по мишени клинки, смотрит на мой ступор.

— Хорошо, есть контроль… Теперь перейдем к делу… Мне нужно, чтобы ты поборол эту дурь, как можно скорей, — и не мог больше допустить того, что мне не нужно. Дальше стоит принципиальный вопрос — на что ты способен. Не исправишь дело с обнаружением ошибок, не увидишь промах, не сможешь — пропадешь. Не исправишь дело с управлением, с контролем над ошейником… Что ж — это исправимо. Главное — знать, как стереть.

— Разъясните, командир…

— Стереть — это возможно.

— Это запрещено.

— Формально — да. Но есть и грань. И ты, похоже, дошел до того, что должен встать на эту грань и стоять твердо — без моей дальнейшей поддержки.

Айнер смотрит на мои мученья с вышины его уровня — все тем же неоспоримо повелительным взглядом светлых, до холодности, и открытых, до спокойной жестокости, глаз… Но он заклинил мой разум и забил этот клин с такой силой, что теперь я полностью лишен способности подключить рассудок. Но он не затронул другой ступени моих соображений… Теперь ни ему, ни мне не под силу удержать напор недоосознанной несправедливости его решений… Мое упорное несогласие видит только кусок того, что должно, и больше ничего… Но упрямство затмевает разум какой-то мутной уверенностью… Белый свет меркнет вдалеке… Айнер отодвинут еще дальше…

— Я не сделаю этого. Если на то не будет дан подтвержденный приказ.

— Герф!.. Ты сделаешь, что приказано! Сделаешь без подтверждений!

Айнер рвет цепи — это замыкание… Но и я уже спустил с цепей своры каких-то нижних программ.

— Не имею прав исполнить не боевой приказ, противоречащий уставному порядку, без командных подтверждений. Он не будет иметь силы, если не будет учтен общей базой данных. До тех пор — ответственность равно разделена отдающим приказ командиром и принимающим его подчиненным, что дает мне право на неподчинение приказу. Моим действиям будет дан положенный отчет по официальной форме при запросе.

— Молчать! Подумаешь — пожалеешь! Не будет пощады! Ни тебе, ни Лесовскому! Ни Стикку, ни остальным таким, как он!.. Из-за твоей тупости не будет!.. Из-за открытой тебе обрывочной ментальной кодировки, пропущенной поврежденной контрольной зоной!.. Зоной, поврежденной бесконечными боями здесь, — среди ледяных пустынь и безжалостного сияния Хантэрхайма!..

— Это не боевой приказ…

— Здесь все приказы — боевые! Здесь — на грани — нет времени на подтверждение!.. Нет времени на неподчинение!.. Нет прав на время!.. Есть только долг! Но ты, боец, не сможешь исполнить его без поддержки времени, как без поддержки высшего офицера! И здесь тебе из этого дано одно — полное подчинение мне!..

Тени Штрауба мечутся перед глазами, но их настойчиво вытесняет белое свечение… Нет времени… Если нет времени, нет и пространства… Пространство потеряет тот, кто проиграет бой со временем… Но бои еще идут… Хантэрхайм еще отражает его атаки… Нашими руками… Нет — только скоростью мысли высших офицеров… А мы вышли за пределы этой скорости — нас почти больше нет… Мы еще есть и мы еще держим эти территории только волей офицеров высших рангов…

— Так точно, командир! Будет выполнено.

Айнер скрыл серьезный выстуженный взгляд за кривой победоносной усмешкой…

— Исполняй, боец! Нам не нужны проблемы. И так этого барахла по горло. Это просто — входишь в память ошейника — и стираешь то, что нужно стереть. Если об этом никто третий не узнает, пройдешь по грани.

— Но…

— Ты это сделаешь! И будешь делать столько, сколько ошибок!

— Да, командир…

— Вот и замечательно.

— Но коррекции отчетных данных не возможны. Доступ к этим разделам памяти закрыт.

— Откроешь.

— Мне не даны коды доступа. И я не имею никакой возможности подобрать их до блокировки памяти, неизбежной при агрессивном внедрении, командир.

— Сделаешь это без обычных кодов и без обычного доступа. Не сотрешь нужный отрывок памяти, как положено, — испортишь его помехами.

— Командир, мне ничего об этом не известно…

— Это поправимо. Ты ничего особого с ошейником делать не будешь. Ты войдешь в его память обычным путем — через просмотр данных. И войдешь, не отключая при этом функции записи. Дашь ему сигнал для записи точно тем кодом, который был записан прежде, — дашь ему этим сигналом информацию о событиях, которые были и прошли. Он запишет эту информацию в другом — прошедшем — времени, которое не сможет отличить от идущего. Потом ты уберешь ненужные фрагменты памяти с программной границы. Ты изменишь прошлое время через настоящее. Понял?

— Никак нет.

— Ошейник не поймет, что одновременно загруженные в его оперативную память сходные данные загружены параллельно. Ошейник не отличит данных прошлого и настоящего времени, стоит им только получить полный стык по коду. Он будет запоминать данные настоящего времени с наслоением на неотличимые от них данные прошлого. Ясно? Считай, что это перемещение во времени — только виртуальное. Ты как бы попадешь обратно в прошлое… И это прошлое как бы опять пойдет как настоящее… И ты изменишь его — перепишешь.

— Я не смогу…

— Сможешь! Ты точно вспомнишь все, что было прежде, и четко стыкуешь коды сигналов с прежними — и ошейник их не различит! Ты пошлешь сигнал для записи прямиком назад — обратным путем! И ты изменишь прошлое! Ошейник перепишет его! И как только он будет напрочь скреплен с тобой этой единой безвременной памятью, проходящей через настоящее время, — ты пошлешь ему помеху! Один резкий посыл, одно искажение — и прошлое будет перекрыто! После этого — перезагрузишь ошейник! И еще… О том, что ты «стер» информацию, не узнают без тщательного дознания, стоит тебе точно заполнишь пробел другой памятью прошедшего времени. Ты просто изменишь прошлое на виртуальном поле — таким образом дефект памяти будет устранен и, считай, не виден никому другому.

— Ошейник… Его можно обмануть?..

— Как и его программистов. Пока технику программируют люди — ей нельзя доверять больше, чем им. Ошейник — дополнение к твоему разуму. Ошейник хранит твою память. Он подчинен тебе, и ты управляешь им. Но ты способен управлять его памятью только с той точностью, с какой управляешь своей памятью. Помни, все зависит от того, как точно помнишь ты. Ошибешься, он проведет проверку повреждений и блокировку.

— Так точно… Но есть и моя неизменная память… Это я изменить не могу…

— Искажение памяти… О таких вещах думать не следует. Нет памяти — нет и тебя, нет личности. Поддельная память — это поддельная личность. Мы видим подделки по ментальному фону. И стоит нам определить в чьем-то фоне чужой сигнал — мы просканируем его жесткую память и обнаружим ошибки. Мы уничтожим чужого, как врага. Учись думать. Многие бойцы страдают заблуждением, что им мозги вообще не нужны, — так вот что, если бы они вам нужны не были — вам бы их и не делали.

— Так точно, командир.

Айнер сбавил обороты… Передо мной суровый, сдержанный офицер S9… без тени короткого замыкания на спокойном лице. Может, его и замыкает, но не бесконтрольно… Его натиск точно рассчитан и направлен четко на цель.

— Пошли, Герф.

Не спрашиваю, куда мы идем. Лучше сейчас об этом не думать… Я и без этого уже начал бояться быть рядом с Айнером… Он мой командир, но он… Нет, не преступник, но… Ему ничего не стоит обмануть людей, технику, систему… Он делает это, не сходя с какой-то невидимой никому иному грани, но он делает это… И втягивает меня… Может быть, он и способен помочь всем нам, но способен и нанести нам всем вред… Что в итоге выйдет, я точно не знаю… Я ничего не знаю точно. Держаться поближе к нему в бою и подальше от него после боя… Так медбрат в Штраубе сказал. Но в бою Айнер поступает не иначе, чем после боя, — разницы нет, его поступки опасны в равной степени и до, и после, и во время сражений. В его покалеченных руках постоянно зажат энергоблок, готовый рвануть… И от мощного взрыва нас всех отделяет лишь короткое замедление… А на какую цель он замахнется и по какой цели им будет нанесен удар — одному черту известно… Не доверять ему — это просто бесполезно… Но доверять — опасно. Такому офицеру нельзя доверить ничего, что работает исправно, — он сломает. Но то, что сломано и не работает, он починит… Он починит и то, что не способен починить кто-то иной… Разгром и крушение — здесь ему мое доверие будет безграничным… Но сейчас еще не тот случай…