Коррекция - Ищенко Владимирович

   - По плану на август мы приобрели большую партию американской тушенки, - начал докладывать начальник отдела внешних закупок. - Приобретали, как обычно, когда дело касается американской продукции, через посредников. Обошлась она нам дешево, поэтому взяли все, что предлагалось. А теперь Госплан пытается наложить лапу на то, что куплено сверх контрольных цифр. У них, видите ли, невыполнение плана по тушенке!

   - И много хотят взять?

   - Треть. Это двадцать миллионов банок.

   - А сроки там какие?

   - Хорошие там сроки, Алексей Николаевич! Вы же знаете, что мы просроченную продукцию не берем!

   - Хорошо, я поговорю с Гриневским. Думаю, половину этого количества мы отобьем.

   - Разрешите, дальше продолжу я, - сказал начальник бюро, отвечавший за монтаж оборудования на объектах переработки продовольствия. - "Насосэнергомаш" срывает сроки поставки вакуумных сушильных агрегатов. Я звонил в Сумы, но раньше середины сентября они нам продукцию не отгрузят.

   - Две недели, Олег Юрьевич, это для нас допустимо, - сказал Алексей. - Если нарушат и этот срок, тогда выставляйте в государственный арбитраж. Кто следующий? Да, Людмила Викторовна, что у вас?

   - У меня, Алексей Николаевич, сухофрукты. В этом году был очень большой урожай, и месяц назад вы дали добро принимать эту продукцию без ограничения. Мы и принимали. Все промежуточные склады уже заполнены, а их продолжают везти, и по опыту прошлых лет могу сказать, что подвоз будет еще с месяц. А фрукты мы отправляем на окончательную обработку и заложение только в конце октября. Может быть, дать отбой?

   - Отказываться не будем, - не согласился Алексей. - Просто перенаправим груз. Плохо, что придется возить туда-сюда, но еще хуже его лишиться. В следующем году фруктов будет меньше. Найдите свободные площади под хранение. Нам они и нужны-то на месяц. Если не найдете, подключайте меня. Что у вас, Павел Максимович?

   - У меня сводка по катастрофам, - сказал начальник Управления спасательными операциями. - Точнее, не сводка, а одно сообщение. В Союзе все нормально, сообщение пришло из Камеруна. У них мощный выброс углекислого газа из озера Ньос с многочисленными жертвами. Больше полутора тысяч погибших. Но нашим спасателям там делать нечего.

   - У меня по вчерашнему дню ничего серьезного, - увидев вопросительный взгляд министра, сказал начальник Управления пожарной безопасности. - Сводку я оставил, как обычно.

   - Никто ничего больше не хочет сказать? - спросил Алексей. - Тогда совещание закончено, все свободны.

   С час он работал с почтой, после чего вызвал секретаря.

   - Вадим Александрович, заберите письма с моими заметками и составьте ответы. И пусть подадут машину. Если будут звонить, я должен вернуться к двенадцати.

   К выставке жены он приехал за десять минут до ее открытия, но у дверей в помещение, в котором располагалась экспозиция, уже толпились люди. Поодаль никем не узнанная стояла Лида. Он вышел из машины и в сопровождении двух немного приотставших телохранителей подошел к ней и вручил купленный утром букет.

   - Поздравляю! А ты еще сомневалась, будут ли посетители. Еще не открыли, а полсотни людей уже собралось. А со мной и моей охраной так и еще больше. Где, кстати, твоя?

   - Вон Сергей стоит, - показала она на крепкого парня, отошедшего шагов на десять в сторону. - Я знала, что ты приедешь и попросила его отойти. Не бойся, он свое дело знает. Ой!

   Алексей повернулся в ту сторону, куда, приоткрыв рот и округлив глаза, уставилась Лида. К зданию музея шел он сам об руку с женщиной лет двадцати пяти. Левой рукой он прижимал к себе девочку. Малышке вряд ли было больше пять лет. В открывшиеся двери музея начали заходить люди, туда же зашла и пара, за которой наблюдали Самохины. Девочку перед этим опустили на асфальт, и она, задирая ножки, сама преодолела все ступени, придерживаясь за руку отца.

   - Он сейчас на семь лет старше того меня, которого ты увидела в первый раз, - сказал Алексей. - Не похоже, чтобы он был военным. Но с семьей вроде все в порядке. Что ты плачешь?

   - От зависти, - призналась Лиза. - Подержи букет, я вытру глаза. Спасибо. Не стоит тебе туда заходить, увидишь все как-нибудь в другой раз. А я должна идти.

   - Алексей Николаевич! Вас хотел видеть Генеральный секретарь. Звонок был пять минут назад. Олег Игоревич сказал, что будет у себя.

   Было шестое сентября и стояла по-летнему солнечная погода, поэтому он не стал одеваться, а просто спустился по лестнице к выходу и минут через пять вошел в главный корпус Кремля. В приемной его встретил секретарь.

   - Здравствуйте, Алексей Николаевич, заходите, пожалуйста, вас ждут.

   Ждали его двое. Хозяин кабинета - шестидесятилетний Олег Игоревич Сотников - сидел за столом на своем обычном месте, а второй мужчина - Виктор Александрович Зорин, которому пять дней назад праздновали семидесятилетие, - занял один из стоявших у стены стульев. Оба с любопытством уставились на вошедшего. Алексею было все равно, на него уже давно по-другому никто не смотрел.

   - Заходи, - сказал ему генсек. - Садись ближе, будет важный разговор. Послушай, Алексей, ты знаешь закон. Исполнилось семьдесят, и на отдых!

   - Мне недавно исполнилось сто, - равнодушно ответил он. - Я готов уйти хоть сейчас, и вы это знаете.

   - Знаем, - кивнул Олег Игоревич. - Но речь не о тебе. Ты у нас вне возраста, и этот закон писан не для тебя. А вот Виктору Александровичу пора освобождать кресло председателя Совмина. Он у нас тоже не возражает, вопрос в преемнике. Он рекомендовал тебя, и я склонен его рекомендацию поддержать. У тебя громадный опыт и отменное здоровье! Кому, как не тебе! И ни к кому не нужно ходить с книгами.

   - Я устал, товарищи, - по-прежнему равнодушным тоном сказал он. - И жена устала. Фактически я уже сделал все, что от меня требовалось. Созданы нужные производства и продовольственные запасы, построены резервы жилья. Мы сможем укрыть и сохранить все свое население а, если будем еще двадцать лет продолжать увеличивать запасы, сможем принять до ста миллионов эмигрантов. Мы даже построили подземные зоопарки и создали банки семян не хуже тех, которые есть в Западной Европе. Построены реакторы в Болгарии и ГДР, и их правительствам настоятельно рекомендовано запастись продовольствием. Теперь нужно только сохранить тайну и, когда придет час, отобрать беженцев.

   - Вас с женой во всем мире зовут Вечными, а вы расклеились, - улыбнулся Олег Игоревич. - Рано вам пока на покой. Мы обошли всех и в производстве и в военной силе, но это еще не гарантия безопасности. Вы прекрасно знаете, что творится в мире. Безверие, отсутствие идеалов, яд вседозволенности и право силы! Во многих странах свирепствуют войны, голод и анархия. Польша и Венгрия ушли от социализма, Чехословакия к этому близка. Югославия воюет с Албанией, и мы решили в их войну не вмешиваться. Китай стремительно набирает экономическую мощь, не забывая о военной. Мало подготовиться к катастрофе, до нее еще нужно дожить! И желательно без серьезных военных конфликтов, а то нам и ваши запасы не больно помогу. Честное слово, когда посмотришь на то, что творится в мире, и припомнишь о грядущем взрыве, сразу вспоминаешь о Боге и очищающем Землю от скверны Апокалипсисе.

   - Я о Боге вспоминаю каждый день, кроме воскресенья, - улыбнулся Виктор Александрович. - Как его увижу, так и вспоминаю. Не выпендривайся, Алексей. За сто лет нельзя устать от жизни. И ты не от нее устал, а от своей работы. Вот и сменишь. Помимо опыта, у тебя во всем мире нужная репутация. Знаешь, как к тебе относится большинство?

   Конечно, он знал. Все началось пять лет назад в Соединенных Штатах. В газете "Нью-Йорк Таймс" появилась статья под заголовком "Дети Люцифера". Немаленькая такая статья на пару газетных страниц. И с фотографиями его и Лиды. Конечно, это был правительственный заказ, слишком уж много приводилось фактов, которых не нарыл бы никакой писака. Вранья было на удивление мало, хотя во многих событиях их роль сильно преувеличили, а фактам давали свою трактовку. Написано было талантливо, а многочисленные факты приводились со ссылками на авторитетные источники. Сенсацию подхватили другие газеты, тем более что со стороны руководства СССР никаких опровержений не поступало. Уже никто давно не глушил передачи западных радиостанций, вещавших на Союз, поэтому о новости скоро стало известно и здесь.

   - Врать не будем, - сказал ему тогда Виктор Александрович. - Говорить всей правды - тоже. Ну а у вас больше не будет мороки с гримом.

   Тогда вышло информационное сообщение Советского правительства, в котором признавалось, что Алексей и Лидия Самохины уже семьдесят лет не подвергаются старению. Проведенные медико-биологические исследования не выявили у них никаких отклонений от нормы. Факторов объясняющих этот феномен не обнаружили, а поднимать шум не захотели, поэтому по просьбе самих Самохиных никаких публикаций на эту тему не было. Это сообщение подлило масла в огонь, и где-то на полгода они стали излюбленной темой не только для прессы, но и для пересудов обывателей в большинстве развитых стран. Больше всего, конечно, досталось ему. Их проживание в гостях у Сталина вызывало наибольший интерес. Что такого могло оказаться в молодой паре, чтобы кровавый тиран оказал им такую честь, поселив рядом с собой на долгое время в покоях, где жил сам Черчилль? Что интересно, сексуального подтекста никто не мусолил. Если верить газетным публикациям, он был отцом советского ядерного оружия и подарил своей стране термоядерные реакторы и накопители. Некоторые шли еще дальше, приписывая ему и научно-техническую революцию пятидесятых. Впрочем, в том что СССР была их родиной, высказывались большие сомнения. Поговаривали о пришельцах, но в такое мало кто верил. Естественно, что обратили внимание и на его теперешнюю работу. Всплыли кое-какие факты, позволившие сделать выводы о том, что в Советском Союзе создаются большие запасы продовольствия. Это сразу же вызвало подозрения в миролюбии оплота социализма, тем более что как раз в это время запустили программу производства сотни многоцелевых самолетов, способных ненадолго выходить в космическое пространство. Фактически это были перехватчики ракет и истребители орбитальных лазерных батарей, которые США собрались повесить над Советским Союзом. До конца шум не утих до сих пор, хотя писали и говорили об этом гораздо меньше: тема уже приелась. В СССР о них тоже писали, хотя и поменьше, чем на Западе, и отношение повсеместно было самое благожелательное. Единственным светлым моментом во всем этом было то, что отпала необходимость в гримере. И потом, можно гримом скрывать молодость лет тридцать, но не сто.