Отравленное сердце - Айла Дейд

Но она никогда не слышала ребенка своего!

Изображение расплылось, сменилось другим. Он появился снова. Парень. Но на этот раз без женщины. Неся на руках спящий сверток, он подошел к озеру.

Ho-van, ho-van gorry o-go,

Gorry o go, gorry o-go,

Ho-van, ho-van gorry o-go,

Она потеряла своего дорогого ребенка.

Парень наклонил голову и приблизил губы к уху ребенка.

– Умри, – прошептал он почти ласковым голосом.

Она оставила своего ребенка здесь лежать,

Чтобы пойти чернику собрать.

Она оставила своего ребенка здесь лежать,

Чтобы пойти чернику собрать…

Мужчина бросил ребенка в реку и подождал, пока тот утонет. Только тогда он развернулся и исчез.

Шок прочно овладел мной. След ДНК едва не ускользнул прочь. В последнюю секунду я нащупал суть заклинания и уловил след, оставленный женщиной. Водоворот увлек меня за собой через нагорье к скалам, и, когда сила магии привела меня к женщине, все во мне замерло, превратившись в лед. Там она и была. Посреди руин замка Даннотар, в окружении дюжины других женщин с белокурыми волосами и светлыми глазами. Иностранный клан Иверсенов.

Среди них лежала слепая женщина.

Дидре

В ранние утренние часы Киркхейвен выглядел как разрушенный город. «Темная пещера» производила впечатление покосившегося здания, беспорядочно сколоченного и находящегося под угрозой обрушения. Сегодня я не встретила ни одного охранника, потому что это захудалое заведение не открывалось до вечера. Мои пальцы скользили по сложенной бумаге в кармане моего пальто: с одной стороны – стихотворение, с другой – вырванные страницы книги. Я вытащила одну руку и ударила ей по дереву двери. По пустынной мощеной улице разнесся звук.

– Привет? – крикнула я. – Мне нужно кое с кем поговорить!

Как глупо. Глупо, глупо, глупо. Конечно, никто бы мне не открыл. Бар был закрыт, а номера заняты азлатами, которые спали в состоянии алкогольного опьянения или предавалась оргиям, продолжавшимся в течение нескольких дней. Неужели хоть кого-то там могли заинтересовать мои жалкие крики? Тем не менее я выбрала самый большой камешек, какой смогла найти, и бросила его в окно.

Шторы отодвинулись в сторону, и из-за них высунулся парень с татуированным черепом.

– Чего ты хочешь?

– Не мог бы ты открыть мне дверь?

– С чего бы? – Его ухмылка стала хищной, когда он наклонился, опираясь на предплечья. – Ты хочешь присоединиться к нам?

Я скривила лицо.

– Нет. Я…

– У тебя есть парочка грибов рокзок?

Я внутренне застонала.

– Нет. Просто позволь мне…

Раздался скрежет. Парень захлопнул окно. Я выругалась и как раз собиралась бросить еще один камень, когда…

– Тренируешься в дальних бросках, Гринблад?

Я резко обернулась. И вот он стоял там.

Высокий. Сильно загорелый, во всяком случае, для Шотландии. Пепельный блондин. Глаза, напоминающие карамель. Сильная, агрессивная челюсть. Типичный Синклер. Нетипичными были шрамы на его лице. А еще сильное покалывание во мне, когда наши взгляды встретились. Жар, который обжигал мне щеки.

– Привет.

Он засмеялся.

– Привет. – Небрежно прислонившись к стене дома и скрестив ноги, Синклер перебрасывал яблоко из одной руки в другую. – Ты хочешь, чтобы я притворился, будто не заметил твоего вандализма?

Жар ударил мне в лицо.

– Я не совершала вандализма.

– Да неужели? – Его взгляд скользнул от камня в моих руках к окну. – Ага, так оно и выглядело. Что бы ты делала, если бы окно разбилось? – Уголок его рта дернулся. – Убежала бы? Хм, думаю, некоторые признаки вандализма уже налицо, верно?

Я сверкнула на него глазами.

– Чего ты вообще хочешь?

– Прочитать твои желания по твоим же глазам, принцесса.

Мое. Проклятое. Сердце. Подпрыгнуло.

К черту все это!

– Потому что ты так хорошо их знаешь, да?

– Да.

Я подняла бровь.

Он засмеялся и откусил яблоко.

– Все же понятно. Ты здесь после того, как я прочитал тебе стихотворение. Хочешь войти в «Темную пещеру». Утром. Выглядишь взволнованной. – Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне. – Совершенно очевидно, что ты обнаружила подсказку, которую собиралась мне объяснить, надеясь на ответ. – Я уставилась на него. Ухмылка Синклера стала шире, когда он навис надо мной. – Поэтому, дорогая Дидре, было бы уместнее говорить более дружелюбным тоном, раз уж я решил выделить для тебя время?

Он попал в яблочко, но я бы никогда в этом не призналась. Я сглотнула, однако не отвела от него взгляда.

– Ты считаешь себя великим, не так ли?

– Да.

– О, да брось ты. – Я закатила глаза. – Я даже не знаю твоего имени.

– Камило.

Я недоуменно моргнула. Очевидно, это было не шотландское имя.

– Ты лжешь.

– Я никогда не лгу, Дидре. – Его взгляд сделался мрачным. – Я скорее умру.

– Это нетипичное имя в кругу Синклеров.

– Там, откуда я родом, много внимания уделяется значению имени.

– Откуда ты родом? – Теперь настала моя очередь смеяться. – Ты живешь в Хайлендсе. Как и другие Синклеры.

Его ухмылка стала шире, но он и не протестовал.

– Хочешь, я расскажу тебе, что означает это имя?

– Лучше не стоит.

– «Благородный». – Что-то хищное мелькнуло в его глазах. Камило сделал шаг ко мне. – «Почтенный». – Еще один шаг. Он был слишком близко. Я чувствовала его терпкий аромат.

– Ты… я… – Винтики в моей голове завертелись. Мне нужно было что-то сказать, чтобы удержать его на расстоянии, как можно быстрее. В противном случае я могла наброситься на него в любую секунду, в этом не было никаких сомнений. Я быстро достала страницы из кармана пальто и теперь держала их между нами.

– Вот.

Камило взял их.

– Что это такое?

– Здесь. – Я указала на важный абзац. – Читай вслух.

Он подозрительно посмотрел на меня, но затем опустил веки.

– «Во время казни майора Томаса Вейра, которая состоялась между Эдинбургом и Лейтом, в его покоях царила тишина. Его последними словами, которыми он должен был попросить прощения, были: “Оставь меня в покое. Я не стану, ведь я жил как животное, и я должен умереть как животное”».

Я беззвучно произносила эти слова, поскольку знала их наизусть, ведь я столько раз перечитывала эти строки. Камило нахмурился, на что я кивком пригласила его продолжить чтение.

– «Майор и его сестра Гризель сделали еще одно признание в зверском инцесте, прежде чем Вейра бросили в огонь, а затем и его трость. Она считалась ядром его могущества, увенчанная резной человеческой головой. Говорят, что в огне Томас Вейр умудрился устроить несколько беспорядков, прежде чем дрова сгорели дотла.