Проклятие Батори - Линда Лафферти

Стало еще темнее. И холоднее.

– Но ты можешь пройти. Думаю, это возможно.

«Возможно, – подумала Бетси. – Всего лишь «возможно».

– Мы толкать дверь, тихо. Дверь шуметь. Там мы воды из рта. Очень, очень старая.

Бетси услышала, как большая женщина собрала во рту слюни и обильно поплевала на металлическую петлю.

Глава 30

Аэропорт Краков, Польша

28 декабря 2010 года

Морган прилетела в Краков к вечеру. Сжимая и разжимая кулаки и щурясь от резкого флуоресцентного света, она стояла в очереди, медленно продвигавшейся к пунктам таможенного и паспортного контроля.

Зевающий чиновник приосанился, увидев приближающуюся к его окошку темно-рыжую красавицу.

– Так мало багажа, – сказал он, качнув небритым подбородком, и посмотрел на оранжевую бирку приоритета[90] на ее маленькой сумке, которая могла складываться, чтобы носить ее как рюкзак. Достаточно компактно, чтобы взять с собой как ручную кладь, но она сдала ее в багаж.

– Вы не оставаться в Польше долгое время?

– Нет, – ответила Морган, не поднимая глаз от его рук.

– Польша красивая. Мы ценим красивых американских девушек.

– Вы поставите наконец штамп в мой паспорт или нет? – оборвала она, сверкнув на него зелеными глазами.

Чиновник растерялся от свирепого блеска в ее глазах, потом пролистал страницы и, поставив штамп, протянул паспорт:

– Улыбнитесь, милая девушка.

Увидев в ответ лишь каменное лицо, он поскорее обратился к следующему пассажиру в очереди.

Морган вышла на улицу. Из-за серых облаков робко выглядывало солнце, в лицо ударил сырой ветер. Она доверху застегнула молнию на своем пуховике.

Проезжающие машины месили грязный снег, обдавая бордюры черной слякотью. Морган покатила сумку к стоянке, где столпилось с полдюжины таксистов, увидевших девушку в длинном черном пуховике. Они почему-то решили, что девушка явно при деньгах.

– Такси! Такси! – кричали они наперебой. Не видя других потенциальных пассажиров, таксисты напоминали волков, готовых наброситься на добычу.

Морган посмотрела на их свору усталым от долгого полета взглядом. Они по-медвежьи сгорбились в своих куртках и шерстяных шарфах, на небритых лицах торчала жесткая щетина, поношенные кожаные туфли были заляпаны грязным талым снегом.

– Сколько стоит доехать до Попрада, в Словакию? – спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Полторы тысячи злотых! – выкрикнул один.

– Тысяча двести!..

– Тысяча!

Таксисты плотно столпились вокруг нее, и Морган, ощутив запах потных тел и табака, в отвращении наморщила нос.

– Смотрите, мисс. Чистая машина, быстрая, очень быстрая, – упрашивал один из таксистов, комкая в обветренных руках кепку. – Всего девятьсот злотых. Включая бензин и все прочее.

– Покажите машину.

Глава 31

Высокие Татры, Словакия

28 декабря 2010 года

Джон сидел в машине, наблюдая, как на деревьях накапливается снег. Каждые несколько минут он включал дворники, чтобы видеть залитый светом замок.

Почему та большая женщина не позволила ему пойти с ними? А что, если она заманивала Бетси в ловушку? Может быть, она наврала про свою пропавшую дочь. Но Бетси была неумолима. Так уверена в себе. К черту! Ему следовало настоять, заставить ее пойти в полицию.

Почему они не предприняли никаких рациональных действий? Чертова интуиция Бетси! Эта ее иррациональность разрушила их брак. Почему он уступил на этот раз, зная, как опасен их план?..

Его размышление прервал сигнал айфона Бетси.

Джон оглянулся и приблизил глаза к экрану. Обычно он не читал чужих имейлов.

К черту. Теперь другой случай. Прикоснувшись пальцем к экрану, он открыл письмо.

Уважаемая доктор Пэт,

позвольте представиться: я доктор Андрей Симонов, практикующий психоаналитик с Палм-Бич, штат Флорида, выпускник института К.Г. Юнга в Нью-Йорке.

Последние три года я работал с одной молодой пациенткой. Не буду называть ее имени в этом письме, но это сестра одной Вашей пациентки. Вашу пациентку я буду называть ее инициалами – Д.Х., а мою пациентку – ее иницалом М.

Вы, несомненно, понимаете, что лишь экстраординарные обстоятельства – и тревога о здоровье и благополучии наших пациентов – заставили меня написать Вам.

Говоря кратко, моя пациентка пропала, и я опасаюсь за ее безопасность. По словам ее отчима, вчера вечером она покинула дом в Палм-Бич и не вернулась.

Он получил извещение об оплате его кредитной картой авиабилета в Краков, Польша.

Отчим потерял голову и, возможно, имел для этого основания. В последнее время М. вела себя эксцентрично, и ее срочный отъезд указывает на внутреннюю борьбу, которая продолжалась, по меньшей мере, в течение последних трех лет терапии.

Полагаю, она может попытаться разыскать свою сестру в Восточной Европе. Ее отчим сообщает, что она отслеживала перемещения Вашей пациентки через устройство с GPS. Это устройство тоже пропало из дома.

Если встретите М., то прошу учесть несколько психологических факторов. Это может уберечь Вас, Вашу пациентку и мою пациентку.

Она может выходить из себя до состояния полного неистовства, при этом способна причинить вред себе и другим людям. Из-за глубоко укоренившейся травмы поведение М. непредсказуемо. Она была госпитализирована на три месяца и впоследствии выписана и передана на попечение своего отчима. Сам я не присутствовал при таких случаях, но ознакомился с ее историей болезни. Согласно записям, в запертой палате она напала на трех женщин-санитарок и причинила им телесные повреждения, а также напала на больничного охранника шести футов и трех дюймов ростом. И все это несмотря на свое сравнительно хрупкое телосложение и малый вес.

Я был уверен, что ее состояние постоянно улучшается, и мы находились на грани психического кризиса. Однако теперь я содрогаюсь при мысли о том, что она столкнется с этим кризисом одна, без психиатрической помощи.

Пожалуйста, свяжитесь со мной сразу же, как только встретите ее. У меня нет этических обязательств, требующих сообщать о нашей переписке ее отчиму, тем более если Вы попросите не разглашать эту информацию. Думаю, я смог помочь Вам понять глубину и симптомы ее травмы, что может оказаться полезным, если Вы или Ваша пациентка встретите ее в Словакии.

М. только что исполнился двадцать один год, и она совершеннолетняя. Не думаю, что она хочет, чтобы ее отчим знал о ее местонахождении.