Космический беглец. Антология французской фантастики - Луи Тирион

— Конечно, при условии, что ты действительно не прочь меня здесь терпеть… хотя догадываюсь, что такого рода намерения тебе не чужды.

Что ей ответить? Предпочитаю просто раскрыть объятия. Но наши нежности длятся недолго, поскольку их прерывает писк аппарата связи.

Тут же включаю его. На экране прорисовывается лицо Варны.

— Есть ли новости от Ардана?

— Он у нас, в лагере, сейчас встречается с товарищами.

— Весьма неосторожно, Варна.

— Единственный судья своим поступкам — я сам.

Говорит он резко, отрывисто. Взгляд как-то странно напряжен. Держится жестко и недружелюбно.

— Арион дал тебе отсрочку.

— Было такое дело.

— Понимаю, что события обернулись более или менее в твою пользу… и в определенной степени твоя наступательная сила в данный момент превышает нашу. Тем меньше у меня угрызений совести объявить тебе, что перемирие кончено.

— Но мы далеко еще не разобрались с этой штукой, Варна.

— Ты забыл, что Ардан, прежде всего, наш человек… И отныне масса нам не враг, а союзник…

При этом иронически-глумливая улыбочка поигрывает у него на губах.

— Ты удерживаешь заложника…

— Ну уж нет! — вскинулась Регелла. — Я остаюсь с Эльвером по собственной воле. Считаю нелепым продолжать его преследовать во исполнение проклятия, потерявшего всякий смысл после стольких веков и особенно учитывая пережитые нами трагические события.

Варна держится надменно.

— Приказываю тебе, Регелла, немедленно вернуться на базу. Если ты ослушаешься, масса сумеет принудить тебя к этому.

— О чем это ты?

Вижу, как Регелла смертельно побелела.

— Ардан дал мне слово, что она никоим образом не будет больше воздействовать на ее мозг!

— Это относится только к тем, с кем масса находится в союзнических отношениях.

— Ты мерзавец, Варна. Ладно бы ты применил любые средства против меня, хотя я и спас тебе жизнь, все равно мне это было бы понятно. Но я категорически не приемлю такого рода грязные угрозы в адрес Регеллы.

— Мой долг…

— У меня на руках были все козыри. Я мог бы запросто расправиться с твоими тремя эликонами. Но я не сделал этого, руководствуясь человеческой моралью. Но отныне тебе не будет пощады, Варна!

Он расхохотался.

— А ты зря не воспользовался имевшимся у тебя преимуществом. Но теперь уже поздно, Эльвер!

— Это мы еще посмотрим.

Я в гневе прерываю связь. Не теряя ни секунды, врубаю двигатель и взмываю в небо.

Сейчас основное — это удалиться как можно дальше от этого места, чтобы выйти из зоны психического воздействия существа. И тогда у Варны останутся только средства нападения, которые еще сохранились. Тем не менее все же решаю придерживаться русла реки, памятуя, что при необходимости смогу укрыться в ней от ищеек Варны. Просто поднимаюсь несколько выше по течению. Отлетев на достаточное, по моему разумению, расстояние, спускаюсь, поскольку намерен тщательно отслеживать все перемещения своих противников.

Интересно, что Ардан предложил Варне, чтобы тот занял столь непримиримую позицию? Сомневаюсь, что речь идет только о гипнотической мощи массы, поскольку достаточно было отлететь от нее подальше, чтобы это оружие оказалось обезвреженным. А как быть с четверкой гусениц? Ведь если они объединят свои усилия, то Регелла опять попадет в зависимость от массы. Не исключено, что и на меня они как-то сумеют повлиять, хотя я начинаю все больше в этом сомневаться. Итак, сначала эта лихая четверка, которая может двигаться, а следовательно, идти по нашему следу. Поэтому, совершив посадку перед небольшой рощей обожженных солнцем карликовых деревцев, сразу же включаю радары. Надо экономить энергию, которая может понадобиться для установки эффективного силового поля вокруг эликона в случае возникновения острой опасности.

Регелла обеспокоена, напряжена, черты лица искажены. Она сопровождает меня в трюм, куда я отправился, чтобы проверить состояние моих трех роботов-ликвидаторов. Против штуки они, конечно, бесполезны, но крайне эффективны в отношении простых смертных. Чем больше я думаю о недавних словах Варны, тем больше его поведение представляется мне бессмысленным. Когда-то в Учебном центре я слыл лучшим тактиком среди слушателей. Кроме того, в данный момент мое вооружение намного превышает его боевые возможности. Количество людей роли не играет, поскольку, находясь внутри эликонов, мы практически неуязвимы. Мои роботы, шутя, расправятся с единственным оставшимся у них ликвидатором. И тогда они будут вынуждены все время хорониться за чертой защитного поля. В принципе я могу, хоть сейчас, начать планомерную осаду лагеря и держать ее до тех пор, пока у них не иссякнут источники энергии… Да, какое-то абсолютно безрассудное поведение со стороны командира. Более того, никак не могу взять в толк, почему навязанная его подсознанию на Мандралоре цель экспедиции не стерлась, как это случилось с Регеллой.

Так, полный дум, я возвращаюсь в командную рубку. Девушка неотступно следует за мной. Все же в лагере происходит что-то неладное… но что именно? Пока что неоспоримо одно: охвативший меня в разговоре с Варной гнев помешал правильно оценить обстановку. Следовало ответить по-другому: немедленно направить на их базу роботов-ликвидаторов.

Я потерял контроль над событиями, ожидая возвращения Регеллы. А Варна тем временем сумел переговорить с Арданом. Что же все-таки тот мог предложить ему помимо содействия в использовании психического оружия, эффект которого я достаточно легко могу нейтрализовать?

— Ты никак не можешь разобраться в поведении Варны, верно?

— Да. Если уж для него столь большое значение имеет непременное выполнение задания… что можно было бы объяснить более длительным пребыванием под аннигилятором сознания… то непонятно, почему вначале он сам предоставил мне суточную отсрочку, а потом прервал договоренность о перемирии?

— Уж, во всяком случае, не из чувства порядочности.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что он уже тогда принял решение не блюсти свое слово и не давать тебе этой двадцатичетырехчасовой передышки… Должна признаться тебе, что мы были тогда на пляже — когда ты спас нам жизни — с единственной целью: заманить тебя в капкан.

Теперь я еще меньше понимаю ситуацию.

— Так, значит, своим разговором он просто хотел удалить меня от лагеря?

— Почему?

Я опять включаю двигатели, и мы поднимаемся достаточно высоко, чтобы направить одну камеру на холм, а другую — на базу.