Ювелирная лавка госпожи Таниты - Соня Марей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ой, нет. Лучше пускай не идет. Пусть никогда больше с ней не встречается, иначе у меня будут проблемы.
Я поняла, что он тоже внимательно изучает нижнюю часть моего лица. В глаза друг другу мы взглянули одновременно, и он произнес:
– Никогда нельзя терять бдительность, это в ваших же интересах. Повезло, что в тот миг рядом оказался именно я, иначе вы могли пострадать. Так, по поводу магии мы еще не выяснили, – он отошел, и я ощутила временное облегчение. – Если вы владеете ей, то почему скрываете это?
Успокоив дыхание, я отвечала:
– Я пока только учусь использовать свой дар, он открылся не так давно. А как вы это поняли? Уж не потому ли, что сами являетесь магом или кем-то подобным?
Сейчас лучше всего заставить отвечать его, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Он молчал долго, тщательно обдумывая ответ.
– Я понял это почти сразу. Почувствовал. Потом увидел духов мастерской, которых притягивает не просто энергия труда, а энергия магическая. Ну и ваш браслет… он наполнен магией. Только я пока не понял, какой.
– Вы почувствовали, что на мне печать Заступницы? Как и госпожа Санлис?
Он нахмурился, будто что-то вспоминал.
– Санлис? Это не та ли жрица из храма? Видел ее пару раз, серьезная женщина. Но… печать Заступницы? Первый раз об этом слышу. Наверное, она встречается очень редко, ее удостаиваются только избранные. Не расскажете подробней?
– Это не честно. Вы задаете мне уже второй вопрос, хотя сами не отвечаете на мои.
– На какие? Маг ли я? – он приподнял бровь. – Сожалею, но нет.
– Но вы же почувствовали…
– У меня в роду были маги, поэтому у меня хорошее чутье на такие вещи, – скупо ответил Дарен.
Я быстро прокручивала в уме все, что он успел сказать. Кусочки головоломки медленно складывались воедино. Но тут любопытство, жгучее, как перец, вырвалось из узды.
– Почему вы сказали, что я могла пострадать? Мне надо знать, что было в тот вечер.
А может, все не так, как я себе придумала? Ох, тяжело разговаривать с человеком, который, как я, ходит вокруг да около. Никакой ясности, одни сплошные намеки.
– Хорошо. Я расскажу, если вы того желаете, – Дарен усмехнулся краем рта и присел на краешек стола. – Вы вели себя очень развязно: танцевали на столе, опрокидывали в себя бокал за бокалом, облили платье – вот здесь, – он положил руку себе на грудь. – Обнимали меня за плечи, соблазняли и шептали на ухо непристойности, от которых даже у бывалых гуляк вспыхнули бы уши. Прижимались ко мне бессовестно на виду у всех…
Я слушала его, приоткрыв рот и замерев от ужаса и стыда. Не удивительно, что он такого обо мне мнения! Вот это да!
А он продолжал приглушенный голосом, все сильней вгоняя меня в краску:
– Пытались сесть на колени, соблазняя прелестями, которые едва не выскакивали из декольте. Но у меня правило – не спасть с пьяными женщинами. И знаете, что вы сделали, когда поняли, что вам не удастся взять мою крепость штурмом? Обиделись и обозвали унылым бревном.
– Мамочки, – прошептала я и спрятала лицо в ладонях.
А Дарена очень даже забавляли эти воспоминания, в глазах не затухали искорки веселья.
– Когда я понял, что вы исчезли, сразу почувствовал неладное и отправился вас искать. И нашел. Во дворе с двумя нетрезвыми личностями, которые обращались в вами очень грубо. Дал им пинка, а потом успокаивал вас и держал ваши волосы, когда вас тошнило.
Когда он закончил рассказ, я еще долго не могла говорить. Ох и зажигала эта Танита! По сравнению с ней у меня еще очень скучная жизнь. А Дарен преподнес все это так, словно помогать пьяным женщинам для него в порядке вещей.
Поднимать на него глаза было стыдно. Я, не зная, куда деться от неловкости, поскребла ногтем столешницу. Он же как будто решил окончательно выбить почву у меня из-под ног.
– А знаете, у меня не сложилось ощущения, что это был разовый эпизод. Завсегдатаи бара вас очень хорошо знали, словно вы бывали там каждую неделю. И я, откровенно говоря, не понимаю, что заставило вас так круто изменить свою жизнь, – он развел руками и огляделся. – Вы жили в столице, веселились и тратили деньги, имели толпы поклонников, вас ничто не обременяло. А теперь… – он снова приблизился и коснулся моих волос.
Я дернулась от прикосновения и подняла взгляд, удивленно хлопнув ресницами.
– Бросили все, вернулись в довольно консервативный город, где не поощряются шумные гулянки. Занялись ручным трудом, который считается исконно мужским. Взяли на себя заботу о чужих детях…
– Они мне не чужие, – быстро пресекла его я.
Дарен согласно кивнул.
– Пусть так. Вас просто не узнать, госпожа Танита. Словно два разных человека.
Внутри разверзлась пустота, а ноги ослабли. Сердце заколотилось от тревоги и пока еще смутного, но приятного чувства. Оно зарождалось в груди от маленькой искорки, запускало волны тепла по телу.
И взгляд, и тон Дарена будто шептали: “Ну же, признайся. Я в курсе твоей тайны, но хочу услышать это от тебя”.
И я, как околдованная, приоткрыла губы и чуть не произнесла слова, которые выдали бы меня с головой.
Но не успела. Дарен сделал последний решительный шаг, оказавшись ко мне вплотную. Одна его ладонь легла мне на затылок, вторая – коснулась щеки. А в следующий миг его губы прижались к моим.
Поцелуй был властным, настойчивым. Эти дерзость и напор полностью обезоружили, взяли в плен и сломили волю. Несколько секунд я ошалело моргала, не в силах поверить в происходящее. Он же опустил руку на талию, впечатывая в себя, обжигая теплом своего тела.
Да что творится-то? Что делается?
Я прогнала мимолетное желание опустить веки, отключить разум и отдаться поцелую. Не время и не место!
Замычав, попыталась оттолкнуть. Дарен сдался не сразу, не мог оторваться, насытиться. А потом, не почувствовав желаемого отклика, отступил.
Меня словно вынесло на берег после шторма. Воздуха не хватало, легкие горели огнем, перед глазами взрывались фейерверки.
Что обычно делают в таких случаях? С криком: “Наглец!” отвешивают звучную пощечину?
Нет, не мой вариант. Вздернув подбородок я, как могла, спокойно и холодно произнесла:
