Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев

к Богу, ищет Его, старается служить Ему, и все народы Земли служат Господу, все веруют и исповедуют, что Бог есть, хотя одни служат Богу истинному, а другие богам ложным (идолопоклонники). Следовательно, Бог есть, и душа так и создана Им, чтобы к Нему стремиться. Третье — небо, звезды, все стихии (земля, вода, воздух, огонь) не самобытны, не безначальны, не вечны, потому что все они подлежат переменам, все имеют движение, которое некогда должно было начаться, а стихии еще и враждебны между собой и действуют одна на другую разрушительно. Следовательно, необходимо признать, что есть Бог, Который всему дал бытие и содержит стихии в порядке, чтобы они не погубили одна другую и не разрушили мира.

Эти три доказательства в пользу истины бытия Божия — уникальное явление в истории русской религиозно-философской мысли XI–XVII вв. Уже говорилось, что русским книжникам были чужды логические доказательства бытия Божия, столь характерные для римско-католических теологов. В частности, Фома Аквинский еще в XIII веке разработал пять доказательств бытия Божия, ставших догматической основой всего римско-католического вероучения. Конечно, доказательства Зиновия Отенского не имеют никакого отношения к учению Фомы Аквинского, хотя один из тезисов — последний — напоминает тезис Аквината о движении. Тем более интересна попытка новгородского инока самостоятельно аргументировать важнейшую богословскую проблему.

Подробнейшему рассмотрению подвергает Зиновий Отенский и другие проблемы — о Святой Троице, об исповедании и богочеловеческой природе Христа, о воплощении Христа, о почитании Пресвятой Богородицы и Святого Креста, об иконопочитании, о церковном Предании, об устройстве мира и человека и др.

При определенной склонности Зиновия Отенского к рациональным рассуждениям он все же остается в русле отечественной религиозно-философской традиции. Ведь главным доказательством истинности христианского вероучения он считает многочисленные чудеса, явленные за многие века его существования. Кстати, именно по этой причине он отказывает в истинности учению Феодосия Косого — всякое учение, которое дается людям от Бога, утверждает Зиновий Отенский, непременно свидетельствуется знамениями и чудесами, как было и в Ветхом, и в Новом Завете. Учение же Феодосия Косого никакими чудесами не засвидетельствовано.

Особый интерес представляет защита Зиновием Отенским исторически сложившихся обычаев Русской Православной Церкви. Зиновий вообще выступает как жесткий сторонник сохранения всего исторического опыта Русской Церкви и противник любых нововведений. Так, опровергая утверждения Феодосия Косого, новгородский инок со ссылками на Священное Писание раскрывает православное учение о почитании святых, их святых мощей и икон, в том числе и русских святых.

Стоит напомнить, что многочисленные установления почитания русских святых вызывали в XVI веке вопросы не только у еретиков, но и православных мыслителей, воспитанных в Греческой Церкви. Так, еще Максим Грек сомневался в святости многих русских подвижников. Собеседники Зиновия Отенского напомнили иноку об этих сомнениях Максима Грека, учеником которого считался сам Зиновий. Однако он счел возможным не согласиться с Максимом Греком, доказывая неправость его сомнений. Более того, он резко выступил и против «нестяжательских» убеждений Максима Грека и Вассиана Патрикеева, утверждая, что наличие собственности не мешало русским инокам оставаться внутренне чистыми подвижниками. Он вообще спорит с противниками «стяжания», утверждая его пользу. По его мнению, святые чудотворцы Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Кирилл Белозерский и все прочие хотя и имели села, но умели угодить Богу и быть великими подвижниками. Они принимали села как милостыню для содержания братии, для поддержания монастырских церквей и келий, но сохранили себя от «стяжательности», победили свои страсти и потому были прославлены Богом знамениями и чудесами. Более того, отстаивая самобытность и самостоятельность Русской Церкви, Зиновий Отенский считает, что нельзя законы и обычаи греческих монастырей переносить в Россию: «Нельзя бо един обычай единогражданств во вся страны ввести».

Трактат Зиновия Отенского «Истины показания…» стал самым глубоким религиозно-философским и богословским сочинением середины XVI века. Да и сам Зиновий Отенский являл собой пример оригинально мыслящего, своеобразного русского мыслителя, дававшего себе отчет во всем, о чем он говорил или писал. Он не довольствовался готовыми мыслями и свидетельствами «от Божественных Писаний», как по большей части поступали многие другие его современники, а пытался самостоятельно разобраться в сложнейших теологических и религиозно-философских вопросах. Этот трактат свидетельствует о новом уровне, на который поднялась в XVI столетии русская религиозно-философская мысль вообще.

Московская Русь как наследница и хранительница истинного христианства

Архиепископ Вассиан Ростовский

Архиепископ Ростовский Вассиан (ум. в 1481 г.), носивший прозвище Рыло, — один из самых интересных и значительных русских церковно-политических деятелей и духовно-политических мыслителей второй половины XV века. Год рождения архиепископа Вассиана неизвестен, но известно, что позднее он был монахом Пафнутьева Боровского монастыря, затем игуменом Троице-Сергиева монастыря и архимандритом Новоспасского монастыря в Москве. В 1468 году Вассиан был возведен в сан архиепископа Ростовского.

Поставление Вассиана архиепископом Ростовским.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Архиепископ Вассиан относился к числу ближайших сотрудников и соработников великого князя Московского Ивана III Васильевича, а в 70-е гг. XV в. он был духовником московского правителя, крестил его детей, недаром в ряде памятников того времени владыка Вассиан называется «духовным отцом» московского государя. При этом помощь Вассиана была не только духовной, но и практической. Так, в спорах великого князя с тогдашним митрополитом Геронтием архиепископ Вассиан чаще всего занимал сторону Ивана Васильевича. Владыка помог и замирению Ивана III с младшими братьями, удельными князьями Андреем Большим и Борисом Волоцким.

Осенью 1480 г., в те самые дни, когда Москва со страхом переживала нашествие орды хана Ахмата, архиепископ Вассиан написал Ивану III, который в то время пребывал в войсках, послание, ставшее известным под названием «Послание на Угру». «Послание на Угру» сохранилось как в отдельных списках, наиболее древний из них относится к последней четверти XV — началу XVI века (хранится в Российской государственной библиотеке). «Послание на Угру» содержится также в ряде летописей — в Вологодско-Пермской, включая ее первую редакцию 1499 г., в Софийской второй, Львовской и других летописях XVI века.

Исторические обстоятельства, определившие возникновение этого послания, достаточно известны. Самого ордынского нашествия на Руси ждали с лета 1480 г., но только в сентябре огромное войско хана Большой Орды Ахмата подошло к р. Оке. Однако, увидев русские полки, стоящие на другом берегу, Ахмат направился к притоку Оки, реке Угре, надеясь там переправиться в московские пределы. Но русские войска успели преградить путь ордынцам. Началось знаменитое Стояние на Угре.

В это время у Ивана III был непростой выбор. Некоторые советники рекомендовали великому князю не вступать в войну с ордынцами и выехать из Москвы. Московские жители, наоборот, требовали