Ирландская колдунья - Эми Фетцер

– Нет, не могу…

– Тогда выходи за меня.

– Но я же ведьма! – напомнила Фиона.

– Я верю, что ты владеешь некими чарами, перед которыми я бессилен. Иначе я не влюбился бы в тебя.

Она охнула от неожиданности. Реймонд не стал дожидаться, пока Фионой снова овладеют сомнения и страх, и поцеловал ее так, что она позабыла обо всем на свете, кроме их близости.

– Я хочу тебя, Фиона! Теперь мне кажется, что я мечтал о тебе всю жизнь!

Чародейка упивалась его словами, его ласками, чуть не плача от счастья. Так и должно было быть: Реймонд лишил ее способности рассуждать и сопротивляться. Мыслей больше не было, остались одни чувства и острое желание утолить физический голод, терзавший ее все эти годы.

– Твоя рана, – запоздало вспомнила она. – Позволь мне ее промыть!

– Ерунда, царапина! Нет, я не хочу отвлекаться! – Он глубоко вздохнул, когда острый язычок прошелся вокруг его соска, и уточнил: – Вернее, не могу!

Реймонд покрыл жадными поцелуями шею и грудь Фионы, распустив завязки на платье. Она застонала, откинув голову, вздрагивая от наслаждения.

– Выходи за меня, – вдруг повторил он.

– Если так пойдет и дальше, – задыхаясь, отвечала Фиона, – то я сама не замечу, как пообещаю тебе все, что угодно!

– Значит, мне стоит постараться! – вкрадчиво произнес Реймонд и взял в рот розовый сосок. Он припал к этому чудесному бутону с такой алчностью, будто это был глоток воды после долгого пути через пустыню.

Через минуту Реймонд отстранился и снял с нее платье, залюбовавшись стройной фигурой под чудесной вуалью из темных волос с вплетенными в них серебряными цепочками. Они тихонько звякнули, когда Фиона протянула руку к завязке на его штанах.

– Вы такая дерзкая, миледи! – поддразнил де Клер, укоризненно качая головой и лаская ее ноги.

– Можно подумать, ты об этом не знал! – Чародейка решительно дернула за конец тесьмы. Завязка ослабла, штаны упали на пол, и Реймонд чуть не задохнулся, когда горячие пальчики прошлись по его ожившему копью.

– Фиона! – прохрипел он, а та улыбнулась и ответила:

– Я женщина, а не девчонка, и меня не нужно учить, как добиться своего! – Ее пальчики действовали проворно и умело, и Реймонд зажмурился, отдаваясь ей во власть. Вскоре он так возбудился, что не в силах был больше ждать. Подхватив Фиону на руки, он припал к ее губам и понес свою драгоценную ношу на кровать.

По комнате пронесся неведомо откуда взявшийся сквозняк.

Чувства Реймонда внезапно обострились настолько, что каждая мелочь стала казаться значительной и важной: прерывистое дыхание чародейки, ее пальцы, вцепившиеся в его плечи, влажные податливые губы, отвечавшие на его поцелуй… В какой-то момент ему показалось, что он способен ощутить все, что сейчас ощущает Фиона.

Они оказались возле кровати, и он раздвинул коленом ее ноги, усадив к себе на бедро. Она с силой обхватила его ногу и прижалась так, чтобы он почувствовал жар, исходящий из ее лона.

– Ты дрожишь? – лукаво поинтересовалась она.

– Я так тебя хочу, что боюсь сделать тебе больно!

– О нет, мой рыцарь, – покачала головой Фиона, – вам не следует терпеть! Ибо я этого не потерплю! – Она снова обхватила пальцами его копье, предлагая не медлить.

Вздрагивая от возбуждения, де Клер опрокинул ее на кровать. Фиона лежала совершенно спокойно, не стесняясь своей наготы. Как будто не было у нее на спине тех ужасных шрамов, что заставляли страдать ее душу. Реймонд снова взял в рот сосок и задохнулся от восторга, услышав сдавленный стон Фионы и почувствовав, как она схватила его за плечи.

Ее волосы разметались по подушке, словно черное пламя, цепочки и амулеты загадочно поблескивали в шелковистых черных прядях.

Не спуская с Фионы восхищенного взгляда, де Клер осторожно провел пальцами по влажной ложбинке между ее ног. Она оказалась горячей и влажной, готовой принять его, и это открытие едва не лишило Реймонда остатков выдержки. А Фиона подалась ему навстречу и положила руку поверх его руки, заставляя проникнуть еще глубже. Она стонала все громче, позабыв о том, что в замке полно людей и что их могут услышать. Главное – чтобы Реймонд не прекращал свои ласки, приносившие ей такое блаженство.

Он приподнялся, и она приподнялась вместе с ним, чтобы снова взять в руку его копье. Реймонд охнул, а она рассмеялась и поцеловала его в живот, спускаясь все ниже, ниже… Горячий язычок прошелся по длинному шраму у него на бедре, и де Клер напрягся всем телом, опустив на нее потрясенный взор.

– Черт побери, ты сошла с ума, Фиона!

Она посмотрела на него, кончиками пальцев лаская влажную шелковистую головку его копья.

– Мне давно об этом говорили!

Ее язык пришел на помощь пальцам. Реймонд не выдержал: запрокинул голову и взревел, как зверь, выпущенный на свободу. Она ласкала его ртом и гладила по бедрам, по ягодицам, не прекращая эту сладостную пытку и наслаждаясь своей властью над его огромным, могучим телом.

– Перестань! А не то я наброшусь на тебя, как сопливый мальчишка! – наконец взмолился он.

Фиона снизошла до его мольбы и выпрямилась, стоя на коленях и следя за ним с откровенной, кошачьей улыбкой.

– Ты не сопливый мальчишка! – промурлыкала она, явно довольная тем, что увидела.

Реймонд шагнул вперед и заставил ее улечься навзничь, не позволяя больше шаловливым пальчикам снова взять его в плен. Теперь пришла его очередь целовать свою любимую так, чтобы у нее темнело в глазах от восторга. Его пальцы щекотали и дразнили влажное лоно, всякий раз оставляя ее в каком-то шаге от блаженной разрядки. Фиона умоляла его прекратить эту пытку так громко, что ее мог слышать весь замок.

– Не стесняйся, кричи сколько угодно! Я хочу слышать твой голос, я хочу видеть твой восторг! – Он припал губами к влажным завиткам между ее ног и добавил: – Потому что я собираюсь отведать тебя на вкус!

Фиона ошеломленно посмотрела на него, но в следующий миг он уже опустил голову, чтобы целовать ее так, как не целовал ни один мужчина. Он осторожно покусывал ее, – он ласкал ее языком, он помогал себе пальцами, пока она не обезумела окончательно, содрогаясь от предвкушения разрядки. И тогда он вошел в нее, навалившись всем телом, одним сильным, решительным рывком.

Фиона рассеянно улыбнулась, чувствуя каждый дюйм его горячего, напряженного копья и стараясь вобрать его в себя до конца, без остатка. Она обхватила Реймонда ногами и стала отвечать на его рывки, пока их обоих не ослепила вспышка острого, как боль, наслаждения. Они катались по огромной кровати, сплетенные воедино, содрогаясь от дикого, первобытного экстаза.

Наконец они затихли, все еще тяжело дыша и вздрагивая от возбуждения. Прохладный сквозняк прошелся по их влажным от пота телам. Где-то раздался грохот – наверное, слуги уронили кувшин. Но для Реймонда существовала только Фиона. Он слышал лишь ее частое дыхание и видел светившиеся от счастья бледно-голубые глаза.