Мой милый победитель - Кристина Додд

Девушка попятилась и наткнулась на Винтера. Он настойчиво подтолкнул ее к входу:

— Это место я приготовил для тебя. Удовольствие — потерять здесь девственность.

Повинуясь его настойчивому жесту, Шарлотта шагнула вперед и споткнулась о край ковра.

— Нет.

— Ты, как ребенок, твердишь «нет», «не буду», «не хочу», не желая попробовать то, что доставит тебе несказанное наслаждение.

Босые ноги девушки утонули в роскошном ковре. Постель была громадной, даже больше, чем ей показалось с первого взгляда.

— Вы никогда не сможете доставить мне наслаждение.

— Величайшим наслаждением для меня будет доказать, что ты ошибаешься.

Девушка вперила в него гневный взгляд. Глупая, тщетная попытка защитить себя, но что ей оставалось делать? Броситься на него с кулаками, закатить истерику, как Лейла? Хватит того, что совсем недавно она разревелась, как ребенок.

— Распусти волосы!

Руки Шарлотты невольно потянулись к роскошной прическе, сооруженной под присмотром Адорны. Винтер с одобрением во взгляде любовался ее фигурой, которая благодаря поднятым рукам предстала перед ним во всей красе.

— Должно быть, я забыл сказать тебе, что твое платье просто прелестно. Как его снять?

«Будь взрослой, в конце концов», — велела себе Шарлотта и опустила руки.

— Никак. — Вот вам и вся взрослость.

Наклонившись, он вынул из голенища сапога нож. Шарлотта знала, что он не причинит ей боли, и твердо решила игнорировать любые угрозы.

— Будем обедать?

— Вовсе нет, — несмотря на тусклое освещение, лезвие хищно блеснуло, когда он поддел кончиком ножа воротничок платья у самой шеи. — Я собираюсь тебя раздеть.

Шарлотта застыла. Попробуй-ка шевельнись, когда острое лезвие едва не касается кожи…

— Вы ведете себя глупо. Только потому, что не можете добиться своего…

Атлас натянулся, раздался треск рвущейся ткани.

— Вы испортили мое платье!

— Нож очень острый, мисс леди Шарлотта, не отвлекайте меня, — лезвие осторожно скользнуло вниз.

— А как же пуговицы?

— Чтобы срезать их все, потребуется слишком много времени. — Он распорол лиф, дошел до талии, принялся за юбку.

Онемев от потрясения, девушка наблюдала за уничтожением своего свадебного наряда.

— Шарлотта, — позвал он тем самым проникновенным полушепотом, — а где твое нижнее белье? — одним взмахом он рассек юбку почти донизу. — И чулки?

Когда он поднял взгляд, его карие глаза пылали огнем страсти. Дыхание участилось. До этого момента он играл. Да, у него в руках был острый нож, но Винтер контролировал каждое свое движение; каждый эпизод этой сумасбродной истории с похищением был им тщательно рассчитан. Но теперь… он увидел обнаженные ноги Шарлотты и понял, что настал тот момент, когда он сможет, наконец, обладать ею по-настоящему.

Винтер разулся. Девушка попыталась было отступить к выходу, но он тотчас погрозил ей ножом. И тут Шарлотта поддалась панике и прямо таки ринулась к входу. Но, наступив на подол разорванной юбки, споткнулась и упала, благо на ее пути оказался матрас, который смягчил падение. Винтер схватил ее сзади за юбку и дернул к себе. Пытаясь вырваться, она высвободила руки из рукавов.

Он снова рассмеялся. Еще бы, коварный злодей! Он перехитрил ее, заставив раздеться. Шарлотта поползла к задней стенке шатра в надежде приподнять шелковый полог и выбраться наружу. Не тут-то было! Подхватив ее за талию, Винтер отбросил ее на кровать.

— Мисс леди Шарлотта, я не раз говорил вам, что от корсета следует отказаться. А сейчас, — он опустился на колени рядом с ней и приблизил к коже зловеще поблескивавший нож, — я приведу свое желание в исполнение. — Он перевернул ее на живот, опустил одно колено прямо на ягодицы и принялся разрезать шнуровку.

Шарлотта забыла об опасности. Он привел ее в состояние настоящего бешенства! Она цеплялась за простыни, но кругом был сплошной гладкий атлас. Туго набитый пухом матрас был все же достаточно мягким. И провалившись в него, девушка оказалась в ловушке. Один за другим лопались шнурки корсета и летели на пол шпильки. Теперь она осталась лишь в тонкой батистовой рубашке. Волосы рассыпались по плечам.

С волосами ничего не поделать, но рубашку она снять не позволит. Только вот как остановить Винтера, она пока не знала. Да, хитростью! Он хитер, но без боя она не сдастся.

Шарлотта отшвырнула подушку, в которую уткнулась было лицом.

— Это нечестно! На мне почти ничего не осталось, а вы полностью одеты.

Лопнул последний шнурок. Винтер выдернул из-под нее корсет, одновременно перевернув ее на спину. Рубашка задралась до самых бедер, и Шарлотта знала, что она практически прозрачна. Но он почему-то не сводил глаз с ее лица:

— Я разденусь, но только потому, что ты просишь.

Его золотые цепочки были завязаны простым узлом, и когда Винтер развязал первую, Шарлотта поняла, что просчиталась.

— Нет, Винтер…

Вторая цепочка полетела на пол. Он распахнул джеллабу, и, наконец, любопытство девушки было удовлетворено — под ней ничего не было. Добропорядочная девушка закрыла бы глаза, но Шарлотта продолжала смотреть. До сегодняшнего дня она дважды видела его грудь и находила ее красивой в самом пошлом смысле этого слова. Но то, что она увидела сейчас ниже пояса! Очень напряженное, прямое и устрашающе большое нечто.

Он повел плечами и сбросил джеллабу, позволяя ей любоваться собой, сколько она захочет.

— Как моя гувернантка, ты говорила, что смотреть на какую-либо часть тела или деталь одежды в упор неприлично. Но как твой муж, я тебя заверяю, что для меня такой взгляд — знак особого внимания, почти комплимент.

Трудно было сказать, шутит он или говорит всерьез. Как же этот дикарь горд собой! Можно подумать, свое тело он создал сам, а не получил в подарок от Бога. Но отвести глаз от этой его части тела… она не могла.

Винтер тем временем потихоньку разрезал бретельки ее рубашки. Шарлотта была рада поводу отвести взгляд.

— Не смей! — крикнула она, схватив его за руку.

— Нет, ты сама бросила мне вызов, Я лишь принял его.

Он сделал насечку на горловине рубашки и, аккуратно прицелившись, бросил нож. Тот вонзился в ножку невысокого столика, стоявшего в отдалении, так что до него нельзя было дотянуться. Винтеру хватило одного движения, чтобы разорвать тонкую материю и окончательно освободить ее от одежды. Чтобы он мог вдоволь насладиться ею…

Хитрость? Если она вообще была на нее способна, сейчас настало время пустить ее в дело. Придерживая рубашку на груди, Шарлотта поползла назад. Прическа была окончательно испорчена, волосы рассыпались по плечам, спина оголилась. Но Шарлотта все же сумела сказать тем спокойным, рассудительным тоном, к которому прибегала, отмечая успехи учеников: