Француженки не терпят конкурентов - Лора Флоранд

Сестра на заднем плане погрозила ему кулаком. Карие глаза Магали опасно сузились.

– Господи, конечно, да, Магали. Я говорил тебе однажды, что отдам тебе все, о чем ты попросишь. Но тебе даже не пришлось просить меня.

Глава 38

Филипп сидел на траве, скрестив ноги, а Осиана использовала его в качестве спортивного тренажера – забиралась ему на спину, вставала на плечи и скатывалась с него на лужайку, после чего игра повторялась сначала. Вокруг них хлопотало и разноречиво звучало многолюдное общество. Свадьба получилась грандиозной; но иначе и быть не могло, учитывая многочисленных родственников двух семей, их друзей и хороших знакомых из профессиональных сфер, а после знаменательной снежной вечеринки к ним присоединилось и изрядное количество «островитян».

Зная Магали как склонную к уединению, Филипп испытал искреннее удивление, обнаружив, как много у нее друзей, несмотря на все выстроенные ею преграды. Поздравить их явились и мадам Фернан, и Клер-Люси с Грегори. Эми и Оливер пришли по отдельности, но, видимо, вскоре сумели поладить и теперь мило общались. Сильван, в свою очередь, доставил на свадьбу Филиппа несколько своих шоколадных скульптур, и с ним, разумеется, пришла Кэйд. Несколько человек беседовали с той уличной скрипачкой, музыка которой звучала во время торжественного прибытия невесты. Филипп заметил, что Кэйд, вероятно, слушавшая эту исполнительницу в концертном зале, так же, как и он, заплатив за билеты порядка двух сотен евро, благоразумно хранила молчание. По крайней мере хоть молодая скрипачка пришла без партнера, о чем Женевьева и высказалась с большим облегчением.

– Магали в борьбе за твою любовь достигла такой сублимации, колдуя над шоколадом, что я уже стала побаиваться, как бы нас не прозвали свахами. А от такого прозвища трудно избавиться.

Кристофу тоже удалось затесаться в число приглашенных, что Филипп осознал, заметив восторженную физиономию блогера лишь возле алтаря, когда сердце у него так колотилось, что он едва стоял на ногах и обводил взглядом присутствующих в тщетных попытках успокоиться. Вряд ли вам захотелось бы отложить свое венчание, чтобы задушить бывшего воображаемого соперника, особенно если к нему приклеилась хорошенькая блондинка, поэтому, по здравом размышлении, Филипп благодушно подарил ему жизнь.

Еще его поразил высокий рост матери Магали. Величественная стать Женевьевы могла бы навести его на некоторые размышления, но… его взгляд вновь устремился на Магали. Неудивительно, что она одержима высокими каблуками. Ее мать ростом выдалась, как его, только черноволосая и кареглазая, как Магали. А ее тетушка почти догнала по росту его самого. Отец Магали тоже не страдал от недостатка роста и отличался поджарой стройностью вечного бродяги.

– Может быть, она приемная дочь? – в полном недоумении осторожно спросил Филипп Женевьеву. – Ее кровная тетушка – это ведь вы, верно? Не Эша?

– А вот посмотрите – маман! – коротко бросила Женевьева и кивнула на маленькую черноволосую пожилую даму с морщинистым лицом и жгучими карими глазами, которая как раз вышла из дома, держа блюдо с закусками над головой, очевидно, полагая, что в таком возвышенном положении оно будет более доступно для гостей, чем если бы она держала его просто перед собой.

– Ее родители перебрались сюда из Италии, – пояснила она, – бежали оттуда во времена Муссолини. Сама она вышла замуж за американского солдата, сумев спрятать его от немцев на огромном ложе, заваленном сушеной лавандой, где, как гласит предание, меня и зачали. Моя сестрица вечно завидовала этой романтической истории. Ей тоже хотелось зачать ребенка в лаванде. Наш отец был высоким мужчиной, и мы с сестрой пошли в него. Он отправился в мир иной десять лет тому назад. Поэтому, как вы понимаете, это не было беспрецедентно романтичным выступлением, когда моя сестрица отдалась возлюбленному Питеру в лавандовых полях. Она и представить себе не могла, что он захочет вернуться в Штаты.

– Мне понравилась история вашей матери, – сказал Филипп, задумавшись, испытает ли Магали наслаждение, занимаясь любовью посреди лавандовых полей, или они разбередят у нее раны детских обид. Самому-то ему такая идея вполне импонировала. Он неизменно стремился познавать новые ароматы и ощущения. Возможно, конечно, лавандовую ночь любви надо устроить, когда разъедется толпа любопытных гостей.

– Короче говоря, Магали достались гены ее итальянской бабушки, – подвела итог Женевьева. – Ребенком она тратила все свои силы на то, чтобы пустить корни, ведь ее постоянно выдирали и пересаживали с места на место. А позже, став постарше и осознав, что укорениться не получается, она бросила свои силенки на строительство духовного мира, надежного и самодостаточного. И при всей глубине души она не хотела тратить силы на что-то более существенное.

Филипп увидел, как его молодая жена, выйдя на помощь бабушке, последовала ее примеру, видимо, представив, что в обычном положении гости попросту не заметят ни блюдо с закусками, ни ее саму, не учтя, разумеется, как трудно не заметить красавицу в кружевном свадебном платье с глубоким декольте от Живанши, из-под которого мелькали ее стройные ножки, оплетенные тонкими полосками кремового цвета, вызывающими в памяти соблазнительную воздушность нижнего белья. А выгодно подчеркивали стройность ножек вовсе не сапоги от Живанши, а блестящие ремешки высоких греческих сандалий, поскольку в Провансе царил июнь.

– Что-то более реальное, – решил уточнить он.

– Разумеется. – Женевьева кивнула. – Мы не стали бы брать в ученицы какую-нибудь зефирную размазню. Хотя, по-моему, с тех пор как она начала состязаться с вами, ее душа выросла неизмеримо. Вы стали для нее благотворным тренером.

По его губам скользнула улыбочка.

– Поймите меня правильно, тетушка Женевьева, но… я думаю, что могу полюбить вас.

Женевьева равнодушно пожала плечами.

– Вы можете любить кого угодно. Но мне хочется поддержать вас, jeune homme[150]. Мне самой вы начинаете нравится.

Он усмехнулся.

– Учитывая ваше воздействие на ее шоколад. Так держать, вы мудро не отчаивались из-за возводимым ею преград… не забывайте, что она моложе вас… но, честно говоря, я думаю, что раньше она легкомысленно относилась к своим шоколадным талантам. Она думала, что все это просто забавная игра, когда стояла на нашей кухне над ковшиками и, улыбаясь, желала себе найти местечко в жизни людей.

– Неужели она колдовала над шоколадом, просто желая найти себе место в этой жизни?

– Естественно, да. А разве не так же поступаете вы, когда придумываете свои пирожные? Нет, разумеется, мысли ее выражались не столь откровенно. Глядя на нее, можно сказать, что она несгибаемая гордячка, и ей никто не нужен. Желая людям счастья, свободы, уверенности в себе, она просто притворялась, что ее совсем не волнует, оценят ли они ее по достоинству или почувствуют потребность в общении с ней. Но когда появились вы, ей пришлось отбросить притворство и начать вкладывать в шоколад душу.

Он испытующе посмотрел на новоявленную родственницу, чувствуя искреннее любопытство.

– Тетушка Женевьева, а вы действительно верите, что ваша троица может магически воздействовать на людей? Ну, вроде как… превращать мужчин в диких животных?

Женевьева пожала плечами.

– Это зависит от того, кому необходима радикальная трансформация. В вашем случае…

– Я знаю, знаю. – Улыбка веселым ураганом разнеслась по всему его телу, когда он заметил, что Магали, спустившись на лужайку, зашагала к нему. – Меня превратить ничего не стоило.

– Я вовсе не это хотела сказать, – возразила Женевьева тем суровым тоном, которым реагировала на его излишнюю самоуверенность. – Или вы пропустили мимо ушей мои слова о тренере? В вашем случае трансформация затронула Магали, ведь ей пришлось задействовать все силы своей души.

Он усмехнулся, склоняясь к той мысли, что Магали способна превзойти самое себя, желая превратить его в своего идеального рыцаря.

Осиана скатилась с дядюшки и, подбежав к новобрачной, погладила воздушный подол ее юбки.

– Хотя я заметила, что смирения вы так и не обрели, не так ли? – сухо заметила Женевьева.

Он опустился на колени перед Магали, и она остановилась, глядя на него. Она выглядела богиней в небесном наряде. Счастливой богиней. И она только что стала его женой. И смотрела на него так, словно… словно доверяла ему всей душой. Так, словно, не только его, но и ее самые чудесные мечты стали явью.

– Ты будешь удивлена… – пробормотал он.

Кулинарные эксперименты Магали Шодрон

Фадж в шоколадной глазури

Количество порций: 24

Время приготовления: 2 часа +

Сложность: две звездочки (из пяти)

Фадж:

500 г сливочного масла

115 г шоколада превосходного качества