Чужое тело - Антон Орлов

Комната была изолирована от внешнего мира: на окне бронированные ставни (появились они сегодня на рассвете — Лиргисо связался с филиалом «Кристалона» и продемонстрировал, что его фирма умеет, когда прижмут, работать очень быстро), дверь заперта, у порога расположился «цербер». Тине было жарко в бронекостюме, который пришлось надеть утром по настоянию Лиргисо, но стоило ей расстегнуть костюм, как Амеик издал предостерегающее шипение.

«Не снимать! Опасность!» — вспыхнула надпись на его табло.

— Если начнется стрельба, я застегнусь.

«Цербер» успокоился, как будто понял сказанное. Возможно, и в самом деле понял. Тина не так уж много знала о «церберах».

Шероховатые белые стены, добротная, с наивными завитками, пластиковая мебель под дерево, светло-коричневый паркет ромбиками. В одной из стен утоплено большое позолоченное распятие — видимо, прежние хозяева были христианами. Светильники в виде гирлянд, крест-накрест пересекающих потолок. Лиргисо обстановка не понравилась, но он был слишком занят, чтобы возиться с интерьерами, да и вилла интересовала его прежде всего как форт для отражения нападения.

На терминал пришла информация. Просмотрев файлы, Тина откинулась на жесткую спинку стула и скрестила на груди руки, звякнув металлическими сегментами рукавов. С племенами дело обстоит именно так, как говорил Лиргисо: одичавшие группы с ярко выраженным патриархальным укладом и криминальными с точки зрения цивилизованного социума нравами; незыблемые традиции, культ силы и доблести, доходящая до фанатизма религиозность, презрение к «варварам», каковыми являются все, кто не принадлежит к людям рахад, как они себя называют. Историческая справка гласила, что люди рахад с самого начала колонизации Савайбы держались за примитивный уклад и противопоставляли себя остальным колонистам, что не мешало им использовать некоторые технические достижения, в частности современное оружие и военную технику.

Люди рахад ведут образ жизни, который можно определить как оседло-кочевой: племя занимает подходящую каверну и остается в ней на несколько лет; когда ресурсы каверны истощены — снимается и переходит на новое место.

Власти Савайбы с племенами считаются, так как опасаются террора. Вся поверхность Савайбы разделена на три сектора — один принадлежит людям, другой гинтийцам, третий кудонцам. В кавернах двух первых секторов люди рахад чувствуют себя как дома. Кудонцы сумели каким-то образом закрыть для них свою территорию. На регулярные грабежи власти смотрят как на неизбежное зло; люди рахад, в свою очередь, стараются соблюдать меру, чтобы не давать повода для карательных акций. Дрянной, но баланс. И те и другие противную сторону не уважают, однако стремятся к сохранению статус-кво.

Тина скептически прищурилась. Если бы Лиргисо засадил ее в тело парня, у нее еще были бы мизерные шансы договориться с людьми рахад — при условии, что удалось бы убедить их в своей «доблести» и неустрашимости. Но сейчас, в этом теле… Она еще раз просмотрела разделы, где описывался внутренний уклад племен. Пожалуй, нет. Ни одной лазейки. Очень похоже на Манокар — с той лишь разницей, что у Манокара иная организационно-экономическая модель.

Жарко. Тина взяла из вазы на столе большой пятнистый плод. Что-то местное, произрастающее в рахадах. Блестящая темная мякоть, по вкусу похоже на апельсин.

Близился вечер, снизу доносилась приглушенная бравурная музыка: у графа Анатолиди началась вечеринка.

Стук двери, шаги за стеной. Потом щелкнул замок, раздвинулись створки внутренней двери, соединяющей комнаты. Лиргисо был в шлеме, с кобурой на поясе. Голографические пауки угрожающе мерцали на его черном бронекостюме. Веки, губы и ногти темно-фиолетовые — успел сменить макияж.

— Великолепная Тина, я сейчас улетаю к кудонцам. До завтра. Я предполагаю вернуться оттуда с оружием против Стива… С самым гуманным в этой Вселенной оружием — билетом домой. После того как эта стихия, возомнившая себя человеком, уберется туда, откуда пришла… — Лиргисо мечтательно улыбнулся. — Не знаю пока, что будет после. Постараюсь придумать что-нибудь занятное. Ты пожелаешь мне удачи?

— Наверное, да, — помолчав, сказала Тина. — Я тоже хочу, чтобы Стив вспомнил свое прошлое, хотя наши с тобой мотивы не совпадают.

— Даже если ты после этого потеряешь власть над ним? — Лиргисо чуть приподнял насмешливо изломанную бровь.

— Какую власть? Власти друг над другом в твоем понимании у нас со Стивом нет. Доверие и дружба — это не власть, но ты просто не знаешь, что это такое.

— Тина, хватит блефовать! Твою власть я ощутил на себе. Ты делаешь вид, что я лишил тебя свободы, хотя на самом деле это я твой пленник! — Он что-то швырнул на стол. Рядом с вазой шлепнулся объемистый пластиковый пакет. — Возьми.

— Что это?

— А ты посмотри.

В пакете было несколько пачек кредиток. Солидная сумма. И документы на имя Кристины Верной, восемнадцатилетней ниарской гражданки, сотрудницы компании «Кристалон». Тина выложила все это на стол и подняла взгляд. Лиргисо наблюдал за ней.

— Что это значит?

— Воспользуешься, если я не вернусь. Я разработал оригинальный план, нанял помощников, при мне мои новые способности… — Он взглянул на вазу, и та описала восьмерку, шоркнув основанием по столешнице. От неожиданности Тина отпрянула. — Все равно дело рискованное, но я не могу остановиться, Власть — это как наркотик, а Стив стоит между мной и Галактикой. Мне любой ценой нужны эти материалы… Тина, я могу погибнуть. Это смешно, однако мне почему-то не все равно, что после этого будет с тобой.

Он прервался. Тина тоже молчала.

— Вернешься на Ниар на яхте, вместе с моими людьми. Я отдал соответствующие распоряжения. С Ниара сможешь улететь на Нез, на билет хватит. Документы настоящие, я их не на рынке покупал, а в правительственном учреждении.

Тина продолжала молчать.

— Амеик тоже достанется тебе. Если я погибну, с тобой свяжется мой инегбонский юрист и ты получишь доступ к сейфу, куда я положил электронный ключ и инструкцию. Амеик у меня хитро запрограммирован, никто в этих кодах не разберется… На Лярне мы — союзники патрона — постоянно устраивали друг другу компьютерные каверзы, я еще тогда натренировался, — Лиргисо ностальгически усмехнулся. — Я единственный выживший представитель лярнийской хакерской школы. С моей инструкцией ты сможешь перепрограммировать Амеика. Он великолепный телохранитель, еще оценишь.

Каждый раз, когда его имя произносили вслух, «цербер» совершал короткое неопределенное движение одним из манипуляторов — словно давал понять, что слышит хозяина.