Мир в подарок - Оксана Демченко

Вздохнув, я потянулась к дару и тихо охнула. Последнее время плата за врачевание стала почти посильной, я не ожидала столь сокрушительного шока. Боль обрушилась, разом выбросив сознание в вязкую тошнотную темноту. Я не могу объяснить, когда успела вырвать, вытолкнуть на поверхность погибающего раненного, когда отдала ему силы, достаточные для исцеления.

Уходя в глубину, я видела его бесконечно далеко вверху, на поверхности, уже дышащего и сознающего себя. Потом темный водоворот втянул мое сознание. В жуткой мути вихря мешались обрывки эмоций и ощущений – ярость, отчаяние, темная мертвая кровь, хрип сминаемых ребер, мстительная злоба, холодная жажда забирающей жизнь стали.

Пробиваться к поверхности оказалось невозможно трудно, потому что рвали мои легкие, кромсали мои кости, протыкали стрелой мое горло. Мир стал недостижимо далеким, и я не могла представить, чем оправдать свое в него возвращение.

Нельзя убивать и лечить в один день.

Нельзя, но очень надо.

Когда дышать стало наконец возможно, я чуть шевельнулась, пробуя тело. Нормальная боль, как от трудной работы. Обошлось. В щели век проник вечерний свет, бледно-розовый и удивительно мирный. Потихоньку вернулись спокойные живые звуки. Рядом пофыркивал Борз, он не отходя стерег мой сон. Волны лениво перебирали прибрежную гальку. Галера недовольно шевелилась и ворчливо поскрипывала на мели. В костре плясали огоньки на прогорающих узловатых поленьях, щелкая костяшками сухих сучьев. Лагерь спал.

Так толком и не собранная паутинка чутья шептала, что рядом стоит второе судно, и там отменно весело ругаются. Что почти все живы и серьезных ран нет. Что ошейники рабов срезаны, выживших тощих одаренных – мальчишку и пожилую женщину – кормят на палубе черной галеры, кутая в теплые плащи.

Я стряхнула уютное одеяло, укрывающее меня от макушки до пяток, погладила успокоившегося коня и привстала, опираясь о камни руками. Заботливые ребята – постелили мне несколько шкур, сидеть оказалось неожиданно мягко и приятно. Только все сильнее хотелось пить.

Рядом зашевелилось второе одеяло, сперва не замеченное мною. Взъерошенная голова Хроса вынырнула из-под сероватой шерстяной кромки.

– Живая? – он спросил с отчетливой тревогой, словно я могла оказаться и зомби. Впрочем, заботы в голосе было не меньше.

– Вроде. Пить очень хочется.

– Мигом, – он метнулся к берегу и принес флягу, устроенную ожидать своего часа в прохладной глубине. Все запомнил. Пока я жадно пила, уточнил: – Сутки прошли с лишним, мы уже и отпраздновали встречу с Говорящей, все приходили возле тебя сидеть, до последнего юнги. Жалели. Крепко тебе досталось. И все одно – капитан наш того стоит, он славный, хоть и молод еще. Ох и будет ему от Силье за этот поход!

– Она здесь?

– Уже с полудня. Вызвала к себе на “Чайку” и кэпа, и его приятеля. Да вон бригантина, у берега.

Проследив направление, заданное широким жестом корабельного лекаря, я с интересом принялась рассматривать суда, вставшие на якорь в узком заливе, похожем на привычные мне северные фьорды. Более чем органично тут смотрелась галера, совершенно не античного типа, очень “продвинутая”, больше похожая на мое представление о скампавее, служившей верой и правдой в прибрежных конфликтах “моего” мира флоту Петра I. Черная, хищная, низкая, с малой осадкой, плоским дном и двумя солидными мачтами, вооруженными косыми парусами, скамьями для гребцов на единственной палубе. Полтора десятка пар весел позволяли маневрировать в штиль, буксировать другие суда и высаживать десант.

Переведя взгляд, я удивленно присвистнула и почти забыла о головной боли. Бригантина. И не убогая пиратская, из незапамятного средневековья, а самая что ни есть современная, двухмачтовая, с великолепным парусным вооружением, стройными стремительными обводами. Жемчужно-розовая на закатном фоне. От одного её вида мне становилось все лучше, скоро я весьма решительно поднялась на ноги, и, не слушая возражений, направила к берегу свои заплетающиеся ноги. Мне, кстати, Хрос предлагал лодку, но было невозможно глупо отказаться от первой возможности почувствовать кожей здешнее удивительно чистое море. Точнее, океан. Да и Борз ревниво оттер доброжелателя, чтобы проводить лично, даже сплавал со мной до опущенного трапа. Тонкая рябь дробила отражение стремительно темнеющего неба, волны были слабыми, очень длинными и ленивыми. Вода дышала, я чуяла в ней дельфинов, играющих с косяком рыб у самого горизонта, трепет подводного леса, распустившего свободно косы зеленых лент, полет крылатого ската, далекое движение сытой стаи хищников. Океан полнился жизнью и силой, солнечным теплом, накопленным за день и сочащимся из глубин неизменным холодом ночи. Могучие течения огибали материк широкими реками, берега которых ведомы немногим. Ну зачем мне лодка?

В распахнутую дверь каюты я честно постучала, стесняясь ступить на ковер в промокшей насквозь одежде.

Но они бы и пушку не услышали. Все еще несколько зеленоватый капитан и второй пленник, неестественно румяный от ожогов, сидели боком ко входу и в основном молчали. Их жалкие попытки вставить слово гасли, как слабые капли редкого дождя над большим жарким костром.

Гневом полыхала восхитительно красивая девушка с распущенными черными волосами и мечущими опасные молнии фиолетовыми глазами на пол-лица. Я улыбнулась. Князь, скорее всего, еще не видел свою Силье в таком сокрушительном бешенстве, он бы оценил.

– Кто вам позволил идти к берегу? Нашли, тоже мне, морские волки, повод удрать из-под опеки! С половинным составом команды, ночью. Я даже не спрашиваю этого безответственного обгорелого идиота, не способного отличить кливер от тряпки. Вот горе, его отец позволил мальчику выучиться читать, он и прочитал письмо! Думать-то научиться труднее, а уж поставить в известность о своей глупой поспешности хоть кого из вменяемых людей – это подвиг! Молчать! Он уже все сказал, теперь будет отлично рассуждать на берегу, под замком. Да для него обрезка кустов слишком серьезное поручение! Но ты, почти взрослый, вроде бы разумный человек, капитан, подбивший на смертельную авантюру одну из лучших команд флота. Я «Акулу» тебе доверила!

– Но, сестра…

– О чудо! Вспомнил наш Сантал о кровном родстве! Жалости захотел, мышь мокрая? Славно, подумай теперь о папе-кормчем. Он будет рад с тобой побеседовать. Уже намекал, что на двухвёсельных прогулочных лодочках в лебедином пруду недобор капитанов. Зеленый, как жаба, и еще оправдывается! Тебя не спасать надо бы, а вторым ножом угостить.

– Не надо, – я наконец решила их прервать. – Второй я уже не вытащу. У вас водички холодной нет?