Seven Crashes - Harold James
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако основное внимание ЕЦБ на ранних стадиях европейского долгового кризиса было сосредоточено на покупке долговых обязательств кризисных стран, Греции, Ирландии и Португалии, а позднее также итальянских и испанских долговых обязательств в рамках программы "Рынки ценных бумаг" (SMP). Покупки осуществлялись на вторичном рынке, чтобы не нарушить правило, запрещающее ЕЦБ финансировать правительства в денежной форме (статья 123 Договора о функционировании Европейского союза). В сентябре 2012 года ЕЦБ также объявил об условной программе прямых монетарных операций (ОМТ), хотя на самом деле никаких покупок в рамках этой программы никогда не производилось. Европейцы, отчасти из-за спорного характера регионального долгового кризиса, торопились выйти из программы больше, чем ФРС. В 2011 году МВФ и ЕЦБ были в целом согласны с необходимостью "постепенного сворачивания монетарного стимулирования" при продолжении нетрадиционной политики ликвидности в течение некоторого времени. МВФ в этот момент сделал значительный акцент на опасениях по поводу роста инфляции.
В июле 2013 года ЕЦБ начал использовать форвардные рекомендации, заявив, что ожидает, что процентные ставки "останутся на нынешнем или более низком уровне в течение длительного периода времени". В июне 2014 года он ввел отрицательные процентные ставки по депозитам, а также целевые операции долгосрочного рефинансирования с целью смягчения условий кредитования частного сектора и стимулирования банковского кредитования реального сектора экономики. Для Европы существенной привлекательностью монетарных мер было то, что издержки распределения не были столь очевидными или четко просчитываемыми, как в случае с фискальными спасениями, которые в 2010 году стали первоначальным официальным ответом на долговой кризис в Европе. Условный характер накопившихся требований не позволил реально оценить издержки для национальных налогоплательщиков. В странах-кредиторах отсутствие прозрачности вызвало аргумент, что кредиторов заманивают в ловушку, которая обязательно, хотя и непредсказуемо, повлечет за собой большие бюджетные расходы.
В 2014 году президент ЕЦБ Марио Драги, выступая на ежегодной конференции ФРС по денежно-кредитной политике в Джексон-Хоуле, штат Вайоминг, объявил о фундаментальном изменении позиции. Драги повторил мысль, которая широко вменялась, особенно иностранцами, политике ФРС - что одним из рычагов воздействия QE был обменный курс: "Мы уже наблюдаем изменения обменного курса, которые должны поддержать как совокупный спрос, так и инфляцию". Но главным моментом было то, что одной только монетарной политики или действий центрального банка недостаточно. Необходимы более скоординированные фискальные действия, что становится все проще благодаря успокаивающему воздействию монетарной политики на финансовые рынки: «для общего курса политики было бы полезно, если бы фискальная политика могла играть большую роль наряду с монетарной политикой, и я считаю, что для этого есть возможности, принимая во внимание наши конкретные начальные условия и правовые ограничения». В марте 2015 года ЕЦБ начал эквивалентную программу (Расширенная программа покупки активов) по покупке активов на 60 млрд евро в месяц в течение восемнадцати месяцев или "до достижения устойчивой корректировки траектории инфляции в направлении цели ЕЦБ - ниже, но близко к 2%". С апреля 2016 года по март 2017 года объем покупок вырос до 80 млрд евро, а затем сокращался до окончания программы в декабре 2018 года.
Центральные банки выглядели как рок-звезды или единственные взрослые в комнате - особенно после больших политических споров о фискальной политике, которые ознаменовали отказ от стимулирования в 2010 году. Но были ли их действия эффективными? В целом политики были довольно сдержанны. Бернанке увлекательно объяснил: «проблема с QE в том, что оно работает на практике, но не работает в теории». Его коллега Дональд Кон был более осторожен: «Я думаю, справедливо сказать, что, хотя эти [шаги] были эффективны в определенной степени, люди - даже ФРС - были несколько разочарованы. Это было медленное восстановление после очень глубокой рецессии». Руководители ФРС отметили в 2014 году, когда заканчивалась программа QE, что «с момента начала текущей программы покупки активов произошло существенное улучшение перспектив рынка труда».
Постфактум проведенные исследования подтвердили этот весьма приглушенный оптимизм. В 2014 году исследователи из Банка Англии обнаружили, что покупки активов оказывают статистически значимое влияние на реальный ВВП: покупки в размере 1 процента ВВП привели к росту реального ВВП на 0,36 процента и индекса потребительских цен на 0,38 процента в США, а также к росту реального ВВП на 0,18 процента и индекса потребительских цен на 0,3 процента в Великобритании. Академические исследования в основном скептически оценивали масштабы влияния QE на долгосрочные процентные ставки в США. Масштабный эксперимент Японии стабилизировал ситуацию в стране, но не обеспечил возврата к более высоким темпам роста, которые остались на нижней границе для стран G7, превысив лишь удручающие показатели Италии.
Рисунок 6.3. Индексы фондового рынка, 2006-2021 гг. (2006 = 100) (Источник: Global Financial Data)
Влияние действий центрального банка на цены активов было гораздо более очевидным, что вызвало возобновление дискуссий о пузырях. Заседание FOMC в ноябре 2010 года положило начало длительному восходящему движению на фондовых рынках США. Европейские акции начали восстанавливаться после 2015 года. Самые бурные скачки произошли на крупных развивающихся рынках: в 2014 году спекулятивные скачки наблюдались в Индии и, что самое впечатляющее, в Китае. Последний рухнул в 2015 году, после чего начались обвинения в адрес спекулянтов со стороны китайских властей и несколько драматических арестов. Сюй Сян ("Большой Сюй") из компании Zexi Investment был схвачен после погони на мосту Ханчжоу-Бэй. Легче было свалить вину на отдельных лиц, чем отменить денежно-кредитную политику, которая привела рынок в бешенство.
Новый экономический национализм
Национализм лежал в основе логики пакетов стимулирования, финансируемых из налоговых средств, которые должны были сохранить национальное процветание и национальные рабочие места. С этой точки зрения, потраченные деньги будут менее эффективными, если они утекут в другие страны. Таким образом, страны пытались обеспечить, чтобы возросшая покупательная способность была потрачена на местные товары. Президент Франции Саркози призвал производителей автомобилей Renault и Peugeot-Citroën перенести производство от иностранных поставщиков и производственных площадок. Во многих странах, включая Германию, Францию, Италию, Великобританию и США (где они получили название "cash for clunkers"), финансируемые государством льготы по утилизации поощряли водителей сдавать старые автомобили. Но эти схемы часто давали обратный эффект. Немецкий бонус в размере 2 500 евро на автомобиль, запущенный в январе 2009 года, казалось,