Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия

— Даже не могу предположить, зачем, — повторяю на автомате, а ожившее сердце так непривычно колотится внутри. Если мир волшебный, может, и сказка в нём продолжится? Ну, там, предложение брачных обетов и всё такое, принц на белом кварке…

— Есть огромное желание конфиденциально и членовредительно побеседовать с некоторыми заинтересованными лицами и объяснить им, что иномирные и не только души надо уважать.

…или не продолжится. Может быть, в действительности он просто хочет заставить лирту Хорренду вернуть Агнессу. Может быть, всё-таки решил, что каждой из нас место в своём мире и в своём теле. Не зря же задавал мне все эти вопросы.

— Так вот как вы решаете вопрос с преступностью? Банальной физической расправой и казнями?

— А в вашем мире проблемы с преступностью решается как-то иначе? И эффективнее?

…ладно, уел.

— А ты не можешь, как глава полиции, официально объявить о том, что я, ну, не виновата? И обеспечить нам осмотр храма?

— Могу, но не за один день. Такие вещи требуют согласования, я не уполномочен решать подобное единолично, по большому счёту, я только исполнитель, особенно в том, что касается дел государственной важности. А по поводу осмотра внутренней стороны храма необходим заверенный лиртом Веритосом орден, составленный на особой бумаге с королевским гербом и…

Ясно. Бюрократия — она в любом мире бюрократия. Как говорится, апокалипсис апокалипсисом, а обед по расписанию.

— В храм в любом случае придётся пойти, раз нельзя официальным путём, пойдём окружным, — нарочито бодро говорю я, поднимаясь, закутываясь в одеяло во внезапном нелогичном приступе стеснения. — Надо попробовать вспомнить всё ещё раз. Я более чем уверена, что Агнесса не брала фелинос специально, что она даже не имела о нём ни малейшего понятия, но, возможно, я смогу найти какую-то зацепку. А тебе со мной идти необязательно, тем более, если это может плохо сказаться на твоей службе… — делаю шаг по направлению к ванной, а Лигран вдруг оказывается за спиной. Тянет за тонкую ткань одеяла, прикасается к плечам губами, легко, словно травинкой щекотит.

— Я пойду с тобой, и это не обсуждается. Когда ты ночью вставала, я подумал, что ты решила сбежать. Испугался так, как в детстве умертвий никогда не боялся.

— Но препятствовать не стал, да?

— Разве я смог бы тебя удержать, Камилла, разрывающая пространство? Да и стоит ли удерживать того, кто хочет уйти?

"Ты — мог бы", — собиралась я сказать, но ничего не сказала. Позволила стянуть с себя одеяло, прикрыла глаза, втянула воздух, всхлипнула, почувствовав на талии требовательные ладони, горячее дыхание на шее, а спиной — его тело. Уткнулась лбом и предплечьями в стену в поисках опоры.

…Не знаю, какой у счастья цвет. Какой вкус, какой запах — тоже не знаю. Но теперь, если я ещё когда-нибудь услышу мелодичный металлический перезвон над головой, словно боги лучами великих светил стучат по небесному металлофону, я в самую первую очередь вспомню именно о счастье, и только потом — обо всём остальном.

* * *

— Дурацкое ощущение, — жалуюсь я. — Не трогай меня в другом виде, безумный двуликий лирт. У меня чувство, что я изменяю тебе с тобою же.

Лигран, вернувший себе прежний облик Марта — для Милко и Ильяны, с которой "выяснять отношения до разрешения ситуации с Венутой и фелиносом смысла всё равно нет, одна трата времени и сил" — приподнимает бровь.

— А с другой стороны, какая профилактика измен. Надоел, наскучил тебе супруг — просто измени ему с ним же самим.

— Экий ты затейник.

"И пока что далеко ещё не супруг".

— Если бы всё сложилось иначе, я бы провёл тебя по Магристе. Ни на один праздник город так не украшают.

Выходить действительно пора, а мы целуемся у входной двери. И одновременно вздрагиваем от стука в дверь.

— Март? — это голос Ильяны. — Ты ещё не встал?

— Вылезем через окно? — шепчет мой малодушный некромант мне на ухо, одновременно ухитряясь поцеловать в шею.

— У меня есть предложение получше, — тоже шепчу я. — Обними меня и держись крепче.

Он и обнимает, а меня снова скручивает болезненно-тягучим электрическим разрядом. "Это просто потому, что ты не привыкла, — говорю я себе. — Это пройдёт, очень скоро. Вы поймёте, как много между вами лжи, как мало общего. Физическая близость прескучит, вероятно, ему первому. Не обольщайся, не погружайся. Всё закончится, всё пройдёт. Больно будет".

Чем острее я осознаю это, тем парадоксально сильнее моё влечение. Зажимаю его руку подбородком.

— А если не сработает? — чувствовать отклик в его теле едва ли не большее удовольствие.

— Никаких "если". Только не сегодня. Сегодня я могу всё, что угодно. Веришь?

— Верю, — говорит он, а послушное мне пространство глотает нас, одного за другим.

Глава 66.

Металлический перезвон, утихший на пару мгновений, усилился, не просто усилился, а стал нестерпимо громким, лязгающим, словно кто-то оголтело, но методично бил огромным половником по гигантской кастрюле. Этот звук связать со счастьем я уже никак не могла. Лигран сжал мою руку, и мы, сидящие вплотную друг к другу в каком-то просторном… ящике? — с колышущимися светлыми стенками, замерли.

— Где мы? — прошептал он мне на ухо, сквозь рёв иномирных музыкальных инструментов, раздававшийся, кажется, на всю Магристу. В общем-то, мы могли даже орать — вряд ли бы кто-то нас услышал.

— В святая святых, — ответила я прежде, чем поняла, что знаю ответ на его вопрос. — Во внутренней части Центрального храма. Там, где хранился исчезнувший фелинос. А это… — я коснулась стенки, которая стенкой вовсе и не была, — это, судя по всему, накрытый скатертью стол.

— Любишь ты сидеть под столами, — хмыкнул Лигран и осёкся. — В смысле, не ты, а…

— Да ладно, не исправляйся, я понимаю. Всё в порядке. Я — я тоже люблю подстолье. В детстве любила.

— Что ты понимаешь?

— После Венуты скажу.

В самом деле, выяснять отношения буквально в стане врага было более чем глупо. Хотя, если подумать, врагов как таковых у нас вроде бы и нет. Все заодно, все хотят вернуть фелинос на место, разве не так? Так-то оно так, но… А кому вернуть его хотел Лигран? Королю? Чтобы апокалипсисопрекращательный механизм заработал, реликвия должна оказаться на месте во время церемонии подтвержения права наследования, а это значит, что королю мы её принести и должны, хотя он и его интересы для меня величина неизвестная. Жрецы хотят того же, просто выгадав для себя каких-то привилегий. Другое дело, что в своих благих и не очень намерениях они могут помешать мне…

А что насчёт насчёт отношений… Две декады дней приключений и одна ночь, захватившая, правда, ещё и утро, за полноценные отношения считаться не может. Выяснять попросту нечего. Ревновать к прошлому бессмысленно. Не стоит обольщаться.

Не стоит, я сказала!

— Служители, — зашептала я Лиграну на ухо, коснувшись губами его ушной раковины — хмыра всё побери, не об этом сейчас надо думать! — Где-то там двое служителей, от храма и от короны. Они не знают, что фелиноса нет?

— Конечно, не знают. Утечка информации и паника никому не нужны.

— Значит, дозор они несут по-прежнему… Как выглядит реликвия? Скажи мне, сейчас ты же можешь мне сказать.

Теперь уже Лигран коснулся моего уха, слегка прикусил, но ничего не ответил.

— Скажи!

— Я его не видел.

— Даже ты?! Не верю. Как можно искать то, чего нет?

— Вот так. На церемонии присутствуют только члены королевской семьи и Верховный жрец. Я, как и все прочие жители Магра, не имею права её посещать и обращать свой взор на божественное. А у вас не так?

— Не так. Точнее, не совсем так… Ладно. Это тоже потом. Хватит задавать мне вопросы, сейчас момент не подходящий! Служителей надо как-то отвлечь, чтобы я могла выйти и осмотреться. А лучше на время успокоить.

— По голове и в колодец?

Определённо, что-то от Мартовского раздолбайства имело место быть и в натуре лирта королевского следователя. И не могу сказать, что мне это не нравилось.