Лайонесс: Сад Сулдрун - Джек Вэнс

— Он всегда ездит на козле? — спросила Глинет.

— Редко.

— Тогда как узнать его? На ярмарках можно найти сотни веселых джентльменов.

Старик срезал с ветки очередную сережку.

— Да, согласен, это слабое звено в моем плане, Тогда, возможно, тебе стоит обратиться к волшебнику. Есть Тамурелло, который живет в Фароли и Кватц из Баюкающей Воды. Тамурелло потребует очень трудную службу, для которой придется отправиться чуть ли не на край земли: опять пятно в моем плане. Что касается Кватца, то он мертв. Если ты сможешь каким-нибудь способом оживить его, осмелюсь сказать, что он сделает для тебя все.

— Возможно, — подавленно сказала Глинет. — Но как…

— Хватит! Ты заметила изъян. Тем не менее, это хороший план и он может сработать. Так сказал я, самый мудрый человек в Уокине.

Из гостиницы вышла матрона с суровым лицом.

— Дедушка, пошли! Тебе надо отдохнуть. Вечером ты сможешь посидеть час или два, потому что сейчас луна встает поздно.

— Хорошо, хорошо! Мы старые враги, луна и я, — объяснил он Гвинет. — Злая луна посылает ледяные лучи и замораживает мой мозг, и я стараюсь избежать их. Вон на том холме я собираюсь устроить огромную лунную ловушку, и когда луна придет к моему окну, чтобы все высмотреть и выведать, я опущу щеколду и мое молоко больше не будет свертываться в лунные ночи!

— Давно пора, верно, дедушка? Ну, скажи друзьям до свидания, и пойдем к твоему замечательному супу из говяжьих ножек.

Друн и Глиннет молча вышли из Уокина.

— Многое из того, что он сказал, имеет смысл, — наконец заметил Друн.

— Мне тоже так показалось, — ответила Глинет.

Сразу за Уокиным река Мюрмейл повернула на юг, и дорога пошла через лесистую равнину, частично засеянную ячменем, овсом и кормовыми. Там и здесь мирно дремали дома фермеров, построенные из местного серого базальта и покрытые соломой.

Друн и Глинет прошли милю, потом еще, и повстречали только трех путников: мальчика, который вел табун лошадей; пастуха со стадом коз и бродячего лудильщика. К свежему воздуху добавился запах гнили, все время усилившийся: сначала только дуновения и клубы, потом, внезапно, такой плотный и обильный, что Друн и Глинет на мгновение остановились.

Глинет крепче сжала руку Друна.

— Пошли, мы должны поторопиться и пройти это место как можно быстрее.

Оба пошли по дороге, прикрыв рты платками. И через сто ярдов вышли на перекресток, на котором стояли виселицы. Вывеска со стрелками, указывавшими на восток, запад, север и юг, говорила: БЛАНДУОЛЛОУ: 3; ТАМБИ: 3; УОКИН: 3; ЛЮМАРТ: 3.

С виселиц свешивалось шесть мертвых тел, мрачно темневших на фоне неба.

Глинет и Друн хотели быстро пройти мимо, но все-таки им пришлось задержаться. На низком пне сидел высокий худой человек с длинным узким лицом. Темная одежда, без шляпы; к узкому черепу липли волосы, прямые и смертельно черные.

Глинет показалось, что в человеке есть нечто зловещее, и она решила пройти мимо, ограничившись только вежливым приветствием, но человек вытянул длинную руку и остановил их.

— Пожалуйста, мои дорогие, что нового в Уокине? Я дежурю здесь уже три дня, и эти джентльмены умерли, несмотря на невероятно крепкие шеи.

— Мы не слышали никаких новостей, сэр, за исключением смерти шести бандитов, о которой вы сами должны знать.

— Чего мы ждем? — спросил Друн с обезоруживающей прямотой.

— Ха-хви! — Худой человек пронзительно хихикнул. — Теория, придуманная учеными людьми, утверждает, что если в социальной структуре появляется какая-нибудь ниша, всегда найдется кто-нибудь, кто заполнит ее. Я допускаю, что занимаюсь настолько особой работой, что у нее даже нет имени. Говоря без обиняков, я жду под виселицей, пока трупы не упадут, после чего присваиваю себе всю их одежду и пожитки. И у меня мало конкурентов: работа безрадостная и я никогда не разбогатею, зато, по меньшей мере, честная и у меня есть время помечтать.

— Очень интересно, — сказала Глинет. — До свидания, сэр.

— Секундочку. — Он оглядел тела, качавшиеся над ним. — Я бы хотел иметь сегодня номер два. — Он взял прислоненный к виселице длинный шест с раздвоенным концом, зажал им веревку над узлом и резко дернул. Труп повис как раньше. — Если вы хотите знать мое имя, то меня зовут Нахабод, и, иногда, меня называют Узкий Наб.

— Спасибо, сэр. И, если вы не против, нам надо идти.

— Подождите! Я сделал наблюдение, которое даже вам покажется интересным. Вон там, номером два по порядку, висит старый плотник Тонкер, который вбил два гвоздя в голову матери: она упрямо не хотела умирать. Обратите внимание, — он указал своим шестом и его голос стал поучающим, — вот на этот фиолетовый кровоподтек. Он вполне обычен для первых четырех дней. Потом он становится багровым, и еще через какое-то время — мелово-бледным. И вот тут я понимаю, что труп начал разлагаться. Поэтому я считаю, что Тонкер созрел.

Ну, на сегодня достаточно. Токнер упадет завтра, а после него Пилбейн-Танцор, который грабил прохожих тринадцать лет, и грабил бы до сего дня, если бы не Нуминант Охотник-за-Ворами: Нуминант нашел его спящим, после чего Пилбейн сплясал последнюю джигу.

Следующий — фермер Кам. Перед шестью его лучшими молочными коровами прошел прокаженный, вот на этом самом перекрестке, и все шесть перестали давать молоко. Поскольку проливать кровь прокаженного незаконно, Кам окатил его маслом и поджег. Говорят, что прокаженный допрыгал отсюда до Люмарта за четырнадцать прыжков. Номинант сверх сурово прочитал закон, и сейчас Кам болтает ногами на свежем воздухе. Номер шесть, самый последний, Боско, известный повар. Много лет он страдал от капризов старого лорда Тремоя. И вот однажды, будучи в игривом настроении, он пописал в суп его светлости. Увы! при этом присутствовали три поваренка и повар, пекший печенье. Это и повесило бедного Боско!

Глинет, заинтересовавшаяся вопреки своему желанию, спросила.

— А что с этим?

Узкий Наб слегка коснулся шестом болтающихся ног.

— Это Пиррикло, грабитель с совершенно невероятным чувством восприятия. Он мог посмотреть вот так, — и здесь Наб вытянул голову вперед и уставился на Друна, — или так! — Он повернулся и бросил еще более проницательный взгляд на Глинет. — И в это мгновение он был способен угадать, где его жертва держит свои деньги или драгоценности; очень полезное искусство. — Наб тряхнул головой, как если бы сожалел о потере такого замечательного таланта.

Рука Друна поползла к шее, проверяя безопасность амулета; Глинет машинально коснулась лифа, где спрятала магический кошелек.

Узкий Наб, все еще разглядывавший на труп, казалось ничего не заметил.