О чем кричат Вороны - Лера Сид

лицом к стене. Слава двинулся было к ним, но названый отец прикрикнул на него, прося не приближаться.

— Я ментов вызову! — продолжал кричать отчим, морщась от боли.

— Слав, посодействуй, — сказал дядя Женя и кивнул в сторону телефона.

Парень развернулся, зашёл в зал и подошёл к тумбочке. На ней поверх белой скатерти стоял старый кассетный телефон. Подняв и приложив к уху трубку, Слава выполнил поручение дяди Жени.

Когда милицейские забрали отчима, парень закрыл за ними дверь и быстрым шагом направился на кухню. Дядя Женя сидел, облокотившись на стол, и тяжело дышал. Слава набрал в стакан воды и протянул мужчине, который взял его в руки, всё ещё пытаясь отдышаться.

— Стар я для таких приключений, — усмехнулся он после того, как промочил горло. — Спасибо.

— Это вам спасибо, дядь Жень.

Слава с сочувствием посмотрел на него. Казалось, что эта схватка стоила ему немало усилий: морщины стали глубже, спина согнулась, а обхватившие стакан пальцы немного дрожали. Слава подошёл к нему, сел на колени и взглянул на дядю Женю снизу вверх.

— Я тебя в обиду не дам, — сказал мужчина, посмотрел на него и нахмурился. — Тебя никто пальцем не тронет! Ни в этом доме, ни вообще!

Слава не смог сдержать смешок и широко улыбнулся. Мужчина приподнял кустистые брови. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Дядя Женя видел перед собой счастливое отражение молодого друга, с которым он вырос. А Слава видел перед собой человека, заменившего ему отца, которого он не помнил.

Дядя Женя улыбнулся в ответ, и в его взгляде появилось так много теплоты, что он попытался скрыть смущение, неловко потрепав парня по волосам свободной ладонью. Слава опустил голову, позволив ему проявить свою любовь так, как он мог это сделать: неуклюже, но по-доброму, по-отечески.

— Молодцы милицейские, быстро приехали, — убрав руку, заметил дядя Женя. — Мне приятно знать, что однажды ты станешь одним из них. Я уже тобой горжусь.

— Пока не за что гордиться, — сказал Слава, встал на ноги, подошёл к плите и прикоснулся к ещё теплому чайнику. — Может, вам чай сделать?

— Да брось, — отмахнулся дядя Женя, встал из-за стола и приблизился к Славе, — я всегда буду тобой гордиться.

Мужчина легонько толкнул парня плечом, и тот уступил ему место у плиты. Слава протянул руку, поставил на стол две кружки и быстро бросил в каждую по чайному пакетику. Дядя Женя залил их теплой водой из чайника и посмотрел на парня.

— Ну, чего стоишь? — с улыбкой спросил мужчина. — Можешь вернуться к домашке.

— А! Точно, — воскликнул Слава, взял со стола кружку и медленным шагом, чтобы не пролить чай, направился к двери.

— Постой!

Парень остановился. Дядя Женя пошуршал пакетами, подошёл к Славе, взял за руку и вложил ему в ладонь невскрытую упаковку печенья.

— Да не нужно…

— Нужно-нужно, — он похлопал Славу по плечу и вернулся за стол. — Приятного аппетита, будущий милицейский.

V

— Сына, подойди, — пьяный голос дяди Жени позвал его из кухни.

Он всегда в подобном состоянии называл его так, поэтому парень уже привык. Слава оторвался от домашней работы, положил ручку на тетрадь и вышел из комнаты. На кухне сидел дядя Женя, который потянулся за откупоренной бутылкой и налил в рюмку водку.

— Присядь, сына, я хочу сказать тебе кое-что, — сказал он, мотнул головой в сторону свободного стула, и Слава послушно исполнил его просьбу. — Я тебе рассказывал о войне?

— Да, дядя Женя, много раз.

— О войне всегда нужно говорить и не стесняться её ужасов и кровожадности, — сказал мужчина и посмотрел на свои руки, держащие наполовину наполненную рюмку. — Если забыть о ней, если наивно думать, что это всё напускное и веселое, то новая война будет неизбежна. Каждый раз будут всё новые и новые войны. И для таких, как ты неправильное представление о ней может стать смертельным. Как для твоей жизни, так и для жизни тысяч других. Я только надеюсь, — он шмыгнул носом, — что мои рассказы помогут тебе это понять. Только те, кто пережил войну, знают, насколько это страшно и никогда не захотят в неё вернуться. Сынок, — серьёзно сказал дядя Женя и посмотрел на него затуманенным взглядом, — никогда — слышишь? — никогда не доводи дело до войны. Но если однажды этот ужас случится, не убегай и не сдавайся. Мы сильнее, чем нам кажется. Возможно, именно ты станешь тем, кто спасёт этот мир от гибели.

Мужчина опрокинул рюмку, залпом выпив её содержимое. Поморщившись, он взял солёный огурец, понюхал его и откусил половину, медленно пережевывая.

Парень подумал вставить слово, но увидев его выражение лица осознал, что дядя Женя уже все для себя решил. И ему предстоит вновь услышать рассказ о тех страшных временах, когда мужчина был на войне. Каждый раз в такие моменты он рассказывал новые подробности, которые заставляли кровь стыть в жилах и искренне жалеть человека перед ним.

Дядя Женя вновь шмыгнул носом и уставился слезящимися глазами на своего названного сына. Он был готов начать свой сбивчивый пьяный рассказ. А Слава был готов его выслушать, не перебивая.

— Мы были в лагере, когда на нас обрушился град артиллерии. Из тридцати человек выжили десять. Мне повезло, — усмехнулся он, — в тот момент я отошёл отлить и услышал взрывы. Ничего предпринять я не успел, кто-то ударил меня сзади и повалил на землю. Ты, должно быть, видел шрам у меня на руке, — сказал мужчина и приподнял край футболки, — и помнишь, что он от осколка гранаты. Но про шрам на шее я тебе не рассказывал. Именно тогда я его получил, когда один из вражеских солдат полоснул меня чем-то острым, — он прикоснулся к голове ниже линии роста волос, — и оставил меня истекать кровью.

Я слышал крики и выстрелы, стоны и мольбы своих ребят, но никто не пожалел нас. Лежал лицом в земле и пытался перевернуться. Меня заметил кто-то из врагов, рывком поднял на ноги и спросил, могу ли я идти. Я не до конца понимал, что происходит, но знал, что отрицательный ответ будет расцениваться как признание в собственной бесполезности. И, знаешь, сын, лучше бы я тогда не вставал. Потому что то, что произошло дальше оказалось страшнее смерти.

Кроме меня выжили с десяток человек. Они связали нам руки и повели за