Божественные соперники - Ребекка Росс

с головы до ног, словно искал на ней новые царапины.

Айрис вспыхнула, когда поняла, что делает то же самое – изучает все его изгибы и линии, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Когда их взгляды встретились, ее бросило в жар.

– Да, – ответила Этти, крепче обнимая Сирень. Кошка жалобно мяукнула. – Бедняжка была на холме совсем одна.

– Если ты вдруг не знала, у меня аллергия на кошек, – протянул Роман.

– Я буду держать Сирень в своей комнате, обещаю.

– А если ее шерсть попадет на твой комбинезон, я его постираю, – предложила Айрис.

Если кошки и правда приносят удачу, это животное им пригодится.

– Тогда мне будет нечего надеть, – сказал Роман, возвращаясь к чистке картошки. – Потому что мой второй комбинезон пропал.

– Что? – выдохнула Айрис. – Ты о чем, Китт?

– О том, что еще утром он висел в моем шкафу, а теперь его там нет.

Айрис продолжала рассматривать Романа. Его темные волосы были влажными и зачесанными назад, как в прежние дни в офисе. Лицо – чисто выбрито, ногти – вычищены. Она даже уловила слабый запах одеколона, и ее сердце забилось быстрее.

– Ты только что принял душ, Китт?

Это был самый глупый вопрос, какой она могла задать, но ей показалось странным, с чего он решил вымыться посреди дня, когда мир вот-вот рухнет. Хотя не следовало удивляться. Он всегда старался выглядеть как можно лучше, так почему конец света должен изменить его привычки?

Роман встретился с ней взглядом. Он ничего не сказал, но его щеки залил румянец. Не успела Айрис что-нибудь добавить, как на кухню зашла Марисоль с тяжелой корзиной моркови.

– Айрис, пожалуйста, почисти и покроши.

Это задание положило конец доставкам еды, возведению баррикад и попыткам представить Романа Китта в ду́ше. Когда солнце начало садиться, все сообща готовили для солдат несколько кастрюль овощного супа и пекли свежий хлеб.

У Айрис урчало в животе, когда Марисоль сказала:

– Этти? Может, Айрис поможет тебе наверху с этим особенным делом?

– Хорошо. – Этти вскочила со стула. – Идем, Айрис.

Айрис нахмурилась, но встала.

– В чем нужна моя помощь?

– Трудно объяснить, просто иди за мной.

Этти взяла ее за руку, но глянула поверх ее плеча, округлив глаза. Айрис обернулась и увидела, что Роман потупился.

– Что происходит, Этти? – спросила Айрис, поднимаясь следом за ней по лестнице. Уже почти стемнело.

– Сюда, – сказала Этти, заходя в ванную.

Айрис в замешательстве остановилась на пороге, а Этти повернула кран.

– Почему бы тебе не принять душ, пока я схожу поищу…

– Душ? – переспросила Айрис. – Зачем принимать душ в такое время?

– Потому что ты весь день бегала на холм и с холма, крошила морковь, пастернак и лук, и от твоего комбинезона несет выхлопами грузовика. Поверь, Айрис. Вот здесь новый шампунь, в этой баночке.

Она закрыла дверь, оставив Айрис в наполненной паром комнате.

Айрис сняла комбинезон и стала под душ. Нужно вымыться по-быстрому, потому что еще осталось столько дел. Но увидев грязь под ногтями, она вспомнила Романа, и ее охватило странное чувство, вызвавшее дрожь по телу.

Она мылась не спеша, пока не исчезли все следы лука, выхлопов и пота, и она не начала благоухать гарденией и лавандой. Айрис вытирала волосы, когда постучала Этти.

– Я принесла тебе чистую одежду.

Айрис открыла дверь и увидела Этти с отглаженным комбинезоном в одной руке и венком из цветов в другой.

– Хорошо, – сказала Айрис, глядя на цветы. – Что происходит?

– Одевайся, а я заплету тебе волосы.

Этти вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Айрис хотела было протестовать, но Этти изогнула бровь. Айрис покорно натянула комбинезон и застегнула пуговицы впереди, потом села на табурет, и Этти заплела ей волосы в две толстые косы, закрепив их на голове жемчужными булавками. Марисоль укладывала волосы похожим образом, и Айрис, увидев свое отражение в зеркале, подумала, что выглядит старше.

– А теперь самое главное. – Этти взяла венок.

Он был сплетен из только что срезанных маргариток, одуванчиков и фиалок – полевых цветов, которые росли в огороде.

Айрис затаила дыхание, когда Этти укладывала венок на ее косах.

– Вот. Ты такая красивая, Айрис.

– Этти, что происходит?

Подруга улыбнулась и сжала ее руки.

– Он спросил у меня одобрения. Сначала я сказала, что не уверена, потому что ты влюблена в парня по имени Карвер, который писал тебе заколдованные трогательные письма, и как может Китт с ним сравниться? Тогда он сообщил мне, что он и есть Карвер, и показал доказательства. Что еще я могла сказать, кроме как «да», я одобряю, причем стократно?

Айрис дышала медленно и глубоко, но сердце танцевало, пробуждая в крови пьянящую песню.

– Когда? – выдохнула она. – Когда он тебя спрашивал?

– Когда мы носили еду солдатам. Помнишь, ты убежала вперед? И да, он уже спрашивал разрешения у Марисоль. Даже у Киган. Он очень основательный, этот твой Китт.

Айрис закрыла глаза, с трудом веря.

– Ты не думаешь, что это глупо? Сейчас, когда к нам идет Дакр? Праздновать, когда смерть на пороге?

– Айрис, – сказала Этти. – Это только делает все прекраснее. Вы нашли друг друга, несмотря ни на что. Даже если это будет твоя единственная ночь с ним, наслаждайся.

Айрис поймала взгляд Этти.

– Ты хочешь сказать…

Этти улыбнулась и потянула ее за руку.

– Я хочу сказать, что Роман Карвер Китт ждет в огороде, чтобы жениться на тебе.

39

Клятвы в темноте

Роман стоял с Киган и Марисоль на краю огорода, глядя на угасающий вечерний свет. Киган предупредила, что клятвы нужно принести быстро, и это его вполне устраивало. Он поразился тому, как все его поддерживали и радовались его планам. Он-то был уверен, что одна из них скажет: «Нет, Роман, у нас есть дела поважнее. Оглянись! Сейчас не время для свадьбы».

Но его встретило совершенно противоположное отношение, как будто Этти, Марисоль и Киган очень хотели как-то поднять себе настроение.

Роман стоял, не зная, чего ожидать, но когда увидел, как Айрис выходит из дома с высокой прической, украшенной цветами… то ощутил гордость. А еще – огромную радость, такую глубокую, бесконечную и неизмеримую. Губы раздвинулись в широкой улыбке, а дыхание перехватило.

Этти вела подругу по каменной дорожке. Он никогда не видел, чтобы у Айрис так сияли глаза. Казалось, он ждал ее много часов, и в то же время словно бы прошел лишь миг до того, как она взяла его за руку.

Она была теплой и румяной после душа, а ее