Дочери без матерей. Как пережить утрату - Хоуп Эдельман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Истории Материнской линии помогают дочерям без матерей найти свое место среди других женщин, в семье и женской истории. Они трансформируют опыт предков в своеобразные карты, к которым можно обращаться за поддержкой. Чтобы обрести эту связь, женщина должна знать историю жизни своей матери. «Сегодня многие женщины скажут: “Узнать о жизни матери? Ни за что! Она меня не понимает. Я злюсь на нее. Она ужасная. Меньше всего я хотела бы быть похожа на мать”, – утверждает Ловински. – Эти женщины зашли в тупик в своем поиске. Женщина, потерявшая мать, знает, что должна как-то найти ее. Но она не услышит истории из уст матери, поэтому ей тяжело их добыть, приходится обращаться к родственникам и сталкиваться со своим горем. Если вы потеряли мать и начали искать свою Материнскую линию, пройдете через огромное горе и боль. Вы должны быть готовы к этим эмоциям».
Дочь знает о своей матери столько, сколько одна из них хочет рассказать, а другая – услышать. В мои 17 лет мне не очень хотелось разбираться в этом. Кто знал, что времени не будет? Когда мать рассказывала о своем детстве, я запомнила лишь то, что считала полезным: она едва не утонула в семь лет, поэтому мне лучше научиться плавать. Остальное проходило мимо ушей. В свою очередь, мама делилась тем, что считала подходящим для этапа моего развития. Я могу подробно рассказать о ее первой менструации, первом свидании и 16-летии, но ее свадьба, первая беременность и методы воспитания детей навсегда останутся для меня загадкой.
Как и Рита, я знала свою мать как маму, но не как женщину или подругу. Мои воспоминания о ней ограничены началом развития, когда мне было около трех лет, а ей – 28, и ее смертью в 42 года. 14 лет отношений – я уверена лишь в них, и то истории проходили через фильтр детского и подросткового восприятия. В 17 лет я была слишком юной, чтобы относиться к матери как к отдельной женщине с мечтами и разочарованиями, не имевшими ко мне никакого отношения. Я противилась ее попыткам поделиться со мной взрослыми историями – тогда они казались мне слишком взрослыми. Когда я была подростком, мне не хотелось знать ее мнение о собственном браке или половой жизни. Я даже не уверена, что хочу знать об этом сейчас. Тогда я то стояла со скучающим видом, то выбегала из комнаты.
Лишь в 25 лет мне захотелось узнать свою мать как женщину и жену. Это желание привело меня к ее близким подругам, живущим в Пенсильвании и Флориде, а также в городе, где я выросла. Я задавала вопросы и собирала истории у женщин, которые хорошо ее знали. Сэнди рассказала мне, как мама входила в женское сообщество и готовилась к свадьбе. Другая подруга поделилась историей о ночи, в которую она потеряла девственность. Когда мне было 14 лет и я спросила у мамы, когда это произошло, получила в ответ лишь смущенное: «В брачную ночь, разумеется».
25 лет – не случайное время для начала поисков. Оно совпало с двумя важными этапами в моей жизни. Во-первых, я наконец открылась своему горю и, во-вторых, впервые почувствовала почти неудержимую зависть к подругам, которые общались со своими матерями на равных. Иерархия в их отношениях не исчезла, но подруги начали оценивать слабые и сильные стороны матерей, определять, какие качества им хотелось перенять и насколько отдалиться от того, что они узнали от матери.
Неважно, кто ваша мать – вице-президент компании или домохозяйка, родитель-одиночка или жена. Она главный женский образ, с которым дочь сравнивает себя на протяжении жизни, своеобразный указатель, с помощью которого дочь оценивает собственный маршрут. 20-летняя дочь, у которой есть 45-летняя мать, мысленно сравнивает себя с двумя версиями мамы: 20-летней, образ которой создала из историй, и 45-летней, которую видит сейчас. Когда дочери исполняется 45 лет, она сравнивает себя с 45-летней матерью, которую помнит, а также с 70-летней, которую знает.
Но если мать умирает молодой, этот процесс прерывается. Образ матери в голове дочери замирает на конкретном этапе. Когда я пытаюсь определить сходство и различия между мамой и мной, у меня не так много данных. С одной стороны, я сравниваю себя с 42-летней Марсией, которую знала, будучи 17-летней девочкой. С другой, сравниваю себя с женщиной, которая не стареет: когда мне исполнилось 17, матери было 42 года. Теперь мне 41 год, а ей по-прежнему 42. Мать будет старше и опытнее меня всего один год. Теперь я пытаюсь понять: что дальше?
29-летняя Карен тоже переживает из-за потери психологического наставника в лице матери. Хотя она не достигнет возраста матери в ближайшие 30 лет, обходит ее по другим направлениям.
В детстве властная мать часто отстаивала свое первенство. Спустя девять лет после ее смерти Карен по-прежнему воспринимает себя как слабую дочь сильной матери. Но теперь, перед окончанием университета, она поняла, что стала умным и достойным человеком, пытается понять, какое место в жизни может занимать мать, пытавшаяся убедить ее в обратном.
Было сложно принять тот факт, что у меня будет лучшее образование, чем у матери. Мое превосходство рушит ее образ в моей голове. Она не всегда будет старше, умнее или лучше меня. Когда-то перестанет быть великим и ужасным волшебником из страны Оз. Однажды окажется, что она – лишь хрупкая женщина за ширмой. Я думаю, она уже там. Это очень трудно принять.
Я будто с кем-то соревнуюсь за пальму первенства. Пока ты не на первом месте, все время с кем-то борешься. Но как только становишься лучшим в мире, больше не с кем соперничать. Я все время сравниваю себя с матерью, чтобы оценить свой прогресс. Однажды я превзойду ее в тех областях, которые всегда ее волновали. Она очень хотела окончить университет, но сделала выбор в пользу семьи. Тогда я потеряю образ защитницы. Что вы делаете, когда превосходите мысленный образ? На кого хотите быть похожими?
Для меня это словно жить без Бога. Если у тебя нет никого, кто отслеживает твои хорошие и плохие поступки, кто наградит местом в раю или накажет местом в аду, ты растешь особым образом. Должен следить за своим поведением, потому что во Вселенной все случайно. Здесь нет судей. Ты сам по себе.
Карен права. Без матери, с которой можно себя сравнивать, дочь
