Ася - Леля Иголкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Предпочту оставить окончание разговора открытым.
— Фи! Это очень глупо, — хмыкает моя случайная «подруга». — Открытым оставляют только то, чему не придумано финала. Такой дешевый финт ушами, а на самом деле, досадная недоработка! Это все равно что возводить здание, но шифер не приобрести и оставить голой крышу. Хотели что-то доказать и выбить на эмоции, а вызвали лишь бурю долбаного негодования. Как? Что? Зачем? Кто? С кем? И сколько раз? Вы долго пыжились, чересчур старались, вероятно, перед зеркалом неоднократно репетировали эту речь, но… — она кивком указывает куда-то вниз, — все равно волнуетесь и лажаете, с большим трудом подыскивая нужные слова. То ли вы психопатка с сезонным обострением, то ли неудачливая лгунья, то ли Вы просто дура. Закончите начатое и не тяните кота за яйца. Комментарии к этой встрече закрыты, мы с Асей не сможем обсудить предложенный Вами, как автором, финал, зато всё примем к сведению и всё учтем. Извлечем урок на будущее, чтобы больше не попадаться Вам на глаза. Итак…
— Вы ведь та Юрьева, чей муж убил двух человек? Правильно? — ни с того ни с сего вопросом отвечает Инга.
— Так точно! — Ольга снова приставляет руку к голове. — Это имеет отношение к тому, что Вы хотели сообщить?
— Он снял их с Вас, пока вы развлекались с приговоренными в отеле. У Вас ведь налицо какой-то недостаток, Ольга. Вы страдаете этой болезнью, да? Нимфомания, кажется. Я права?
— Так точно! — не моргая, подтверждает. — А Рома — несдержанный и ревнивый человек. Ему не нравится, когда об этом напоминают. Это простое пожелание на будущее, если дорожите жизнью и здоровьем. В гневе Юрьев не различает, кто находится перед ним: уверенный мужчина или глупенькая женщина. И да, он был не в восторге от того, чему стал случайным свидетелем. Сейчас мы будем говорить обо мне или Вы допишете свою сказку?
— Какая милая у нас компания, — Терехова ехидно хмыкает.
— Я Вас чем-то обидела? — наконец-таки вступаю в разговор. — Вы оскорбляете меня и Олю, словно…
— Очевидный ответ. Вы в неположенном месте перешли ей дорогу, Ася, — отвечает Юрьева за ту, к которой был адресован мой вопрос. — Она видит в Вас соперницу, которую не сможет победить, потому что цель не та, а у мадам сбит начисто прицел. Там такая филигранная шлифовка, что на гладком месте ни черта хорошего не произрастает. Еще бы! Гнуть, гнуть, гнуть его, подставляя зад. Вот так бедная золотая девочка и растеряла все достоинства, выставив на обозрение жуткие пороки и многочисленные недостатки. Я нимфоманка, а Инга — женщина-вамп, к тому же потерявшая терпение. Беру свои слова назад. Мадам Терехова — жалкая подделка.
— Я? — вскрикиваю. — Я перешла Вам дорогу? Когда? Что это значит?
— Не смешите! — откинув голову назад, хохочет Инга. — Она? — тычет в меня палец.
— А это несмешно! Я ведь угадала содержание финала, который Вы бы предпочли оставить открытым. Пусть, мол, дурочки додумывают, как только бурная фантазия с ними в догонялки доиграет. Что за детский сад? Глупо, глупо, глупо… Имейте силу и смелость закончить то, что начали. Или…
— Выберу, пожалуй, «или»!
Господи! Как сильно голова сейчас болит. Хочу ее срубить, закрыть глаза, заклеить уши, чтобы не видеть, не слышать того, что говорят все эти мерзкие и злые люди. Я, зачумленная девка из областного детдома, смогла перейти дорогу шикарной даме? Да как же я осмелилась и провернула дело? Почему ее мужчина выбрал меня, а на нее, похоже, наплевал? Почему же так? Что ей ответить, чтобы убедить в том, как сильно она ошибается, как совершенно не права, как предвзята и неоправданно жестока? Я никогда и никому в своей жизни не желала зла.
— У Вас тушь размазалась, мадам! — шипит Юрьева, вцепившись пальцами в край раковины. — Дешевый макияж, как, впрочем, и начинка, прикрытая костюмом от местного «Задрани». Идите с Богом, пока губная помада с филером не потекла.
— Оля, пожалуйста, — обхватив ее подрагивающую кисть, прошу оставить и это прекратить. — Я Вас поняла, Инга. Мне искренне жаль, что Костя выбрал меня и…
— Выбрал? — растирает пальцем веко и шипяще пырскает. — Утешайтесь этим, Асенька, раз о большем речь не идет. Боюсь, что он уже жалеет о том выборе, о котором речь зашла. Каждый сверчок должен знать свой шесток…
Я знаю! Знаю. Помню. И не забуду никогда. Ношу клеймо на лбу, не зная, кто я есть и как сюда пришла. Кому, в конце концов, какое дело, как появилась я на свет…
— Ася, все хорошо? — Костя стоит за моей спиной, рассматривая наше отражение в зеркале. — Юрьева сказала, что тебе не здоровится и…
— Пригласи меня, пожалуйста, на танец, Костенька, — с кривой улыбкой на губах, прошу о жалкой милости. — Хочу потанцевать с тобой.
— Что случилось?
— За весь вечер я ни разу не была с мужем. Мы сидели рядом, но словно порознь. У меня заболела голова от обилия тостов и бесконечной перемены блюд. Один танец, а потом поедем, пожалуйста, домой. Как там Тимка?
— Галина Никитична прислала фото. Посмотришь? Иди сюда! — не дождавшись моего ответа, Костя вынимает из брючного кармана телефон и, нажав на кнопку, запускает шоу из фотокарточек, на каждой из которых мой сын заглядывает в кадр и корчит миленькие рожицы. — Сейчас спит. Ась…
— Что?
— Фрол за двоих отработал? Надоел тебе, да?
Мне просто не хватило мужа. Людей вокруг слишком много, все суетятся, смеются, что-то громко говорят, а я… А я одна! И снова будто… Маленькая!
— Альбом будет готов через две недели, — муж выключает телефон. — Спасибо за сегодняшний праздник, Цыпа. Наша фотосессия, твой великолепный наряд, — закладывает пальцы, поддев мои бретельки, руками водит вперед-назад, лаская невесомым прикосновением мою немного влажную от пота кожа. — У тебя температура, женщина? — зарывшись носом в мои уложенные на затылке волосы, погружается и шурует там, растаскивая губами и зубами залакированные торчком стоящие локоны.
— Нет…
Хотя не знаю! Все может быть. Вполне возможно.
— … Саша очень милый, но напористый и заряженный на победу любой ценой.
— Хм? — обняв меня за плечи, муж разворачивает мою одеревеневшую фигуру к себе лицом. — Это как понимать?
— Сказал, что уведет твою жену, — пытаюсь улыбнуться, да только не выходит. Я корчусь, словно терплю еще одну родовую схватку. Да что со мной такое? — Он намерен развести нас, Костя. Я боюсь. Он настойчив и…
— Вот
