Снова на Луне - Борис Карлов

Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.

Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчёты, а затем сделали точный чертёж каждой отдельной детали. Определённые трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о её устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, — чтобы можно было на ходу педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.

Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. «Ну не может, — говорили они, — коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колёсах?..»

Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всё не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколёсный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.

— Ну если по канату… — понимающе закивали слесари.

К утру привезли последнюю недостающую деталь — лёгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.) Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колёса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колёса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.

— Ну вот, — сказал он. — Готово.

Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения. Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.

Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.

— Ладно, — сказал он. — Сейчас покажу, учитесь.

Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза. Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. «Ну, давай!» — беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.

Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой — раз, другой, третий… Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас «Ах!» перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.

Г-н Пудл имеет удовольствие прокатиться на велосипеде, после чего берёт со всех подписку о неразглашении. Пончик проявляет деловую хватку капиталистической акулы; Пудл — широту капиталистической души

Явившийся ранним утром в экспериментальный цех г-н Пудл застал там необычайное оживление. Кататься на велосипеде умели уже все принимавшие участие в создании опытного образца, и это оказалось настолько легко и приятно, что всем хотелось кататься снова и снова. Даже появившуюся в цехе уборщицу заставили прокатиться, поддерживая велосипед с двух сторон за седло.

— Хозяин, это фантастика! — закричал, торопясь навстречу Пудлу, главный инженер.

— Он не падает! Он катится сам, почти без усилий!

Г-н Пудл оседлал машину и проехал несколько кругов.

После этого он стал необычайно серьёзным и, не сходя с места, позвонил своему юристу, велев ему срочно прибыть в офис.

— Кто-нибудь ещё был здесь? — строго спросил он.

Получив отрицательный ответ, он попросил всех, включая уборщицу, проследовать за ним в кабинет.

Как только примчался юрист, Пудл торжественно объявил:

— Прежде всего, господа, позвольте поздравить вас всех с успешным испытанием опытного образца нашей новой, сверхперспективной продукции «велосипед».

Он вышел из-за стола и крепко пожал каждому, в том числе и уборщице, руку. При этом уборщица так расчувствовалась, что прослезилась.

— С завтрашнего… — продолжил Пудл, — нет, уже с сегодняшнего дня наше предприятие приступает к подготовке массового выброса на рынок этого замечательного товара. Но при этом, — голос его сделался многозначительным, — при этом, как вы сами понимаете, наш конкурент не дремлет. Он тоже не дурак нажиться на дешёвом ходовом товаре массового спроса. А потому изделие «велосипед» будет собираться нами в строжайшем секрете. И только после того как первая партия поступит в продажу, мы все сможем вздохнуть спокойно и чесать языки налево и направо. Будьте готовы к тому, что кто-нибудь начнёт выспрашивать у вас про велосипед, даже предлагать деньги… Вы меня понимаете?

— Да, хозяин, понимаем, хозяин, — загудели слесари, а уборщица испуганно схватилась за грудь. -Понимаем, хозяин, не сомневайтесь…

— Я не сомневаюсь, однако для верности закрепим наш уговор собственноручными подписями. Надеюсь, никто против этого не возражает?

Никто не возражал, и юрист взял с каждого подписку о неразглашении. Конечно, Пудл мог удовольствоваться простым честным словом загипнотизированных коротышек, но кто знал, не рухнет ли этот режим столь же внезапно, как и возник — тогда, прямо за «круглым столом» большого бредлама. И чего тогда будет стоить честное слово обыкновенного, разгипнотизированного коротышки?

Пудл снова пожал руки своим работникам и отпустил их, поручив дальнейшее главному инженеру. В кабинете остались юрист и два изобретателя.

— Теперь с вами, господа, — сказал Пудл. — Нам осталось заключить соглашение, в котором ни моя, ни ваша сторона не были бы как-нибудь ущемлены. Я предлагаю вам фертинг с каждого проданного велосипеда, идёт?

Незнайка радостно встрепенулся, но опытный в таких делах Пончик сказал презрительно:

— Вот ещё, один фертинг. К тому же на двоих. Что мы купим на этот фертинг? Даже приличный обед стоит больше.

— Вы меня не совсем поняли, господа, — терпеливо возразил Пудл. -«Речь идёт не о продаже одно-го-единственного велосипеда, а о продаже тысячи, десятков тысяч велосипедов в первые же дни рекламной кампании!

— Всё равно мало, — заупрямился Пончик. — Вы небось каждый будете не меньше чем по сотне продавать.

— Да, но затраты на производство и рекламу…

— Вот вы и подумайте хорошенько.

— Ладно, пусть будет два фертинга.

— Двадцать, — сказал Пончик, и Незнайка посмотрел на него с испугом.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Пудл. — Двадцать — это вся моя чистая прибыль!

— Ладно, пятнадцать, или мы встаём и уходим. Для пущей убедительности Пончик взялся руками за подлокотники.

— Пять фертингов!

— Не пойдёт.

— Но ведь это целых пятьдесят тысяч в первую неделю продажи!

Пончик поднялся и многозначительно заметил:

— Я вижу, господин Пудл, что мне всё-таки имеет смысл ещё раз переговорить с господином Циклопом.

Эта негромко произнесённая фраза возымела магическое действие.

— Стойте! — крикнул Пудл, подбежал к дверям и загородил их собою. — Стойте, я даю вам десять.

— И столько же от продажи запасных частей.

— По рукам.

Все трое ударили по рукам и подписали объёмистый, состоящий из двух десятков страниц договор. В нём говорилось о правах и обязанностях сторон в процессе производства и продажи конструкции «велосипед» системы НиП (Незнайки и Пончика).

— Поздравляю, — сказал Пудл. — С сегодняшнего дня вы богатые коротышки.

— Спасибо, — сказал Незнайка. — Но пока не очень-то заметно. — И он выразительно похлопал себя по карманам.

— Понимаю, — спохватился Пудл. — Ведь первые отчисления поступят на ваш счёт не раньше чем через неделю… А я прямо сейчас выпишу вам аванс; тысячи на первые дни хватит?

Разинув рты и переглянувшись, изобретатели с готовностью закивали.

Тысяча фертингов — огромные деньги. Имея в кармане такую сумму, Незнайка и Пончик могли поселиться в самой дорогой гостинице и жить на широкую ногу, ничуть не стесняя себя в расходах. Так они и поступили.

Г-на Циклопа одолевают смутные предчувствия. Агент Жучок докладывает о подозрительном движении в стане противника и получает двести фертингов на представительские расходы