Отрезок пути - Iris Black

– Ну, знаешь, Невилл! – она вскидывает голову и гневно сверкает глазами. – Это уже слишком! Я надеялась, что ты меня поймешь.

– Я понимаю. Но это не мешает мне считать вышесказанное ерундой. Откуда вообще такие мысли? Кто-то так говорил?

– Да все они говорят! – свирепо выплевывает Джинни. – Курицы проклятые! Ненавижу своих однокурсниц! И они меня тоже!

– Это все издержки, малыш.

– Какие еще издержки?

– Издержки популярности, – поясняю я. – Ты красивая девушка, пользуешься успехом у противоположного пола. Естественно, они тебе завидуют. А теперь ты еще и самого Гарри Поттера взяла в оборот. Вот они и плетут всякую чушь, чтобы выбить тебя из колеи. А сами с удовольствием поменялись бы с тобой местами хоть на пару минут. Ты же помнишь выходку Вейн?

– У Вейн вместо мозгов флоббер-черви, – морщится Джинни. – Мои, впрочем, не лучше. Просто ужас, с кем учиться приходится! Хотела бы я учиться с вами! И чего я не родилась немного раньше?

– Не хочу тебя разочаровывать, Джинни, но если бы ты родилась немного раньше, вы с Роном, вероятнее всего, были бы близнецами, – замечаю я с как можно более серьезным видом. – В этом случае твой успех у противоположного пола представляется мне весьма сомнительным.

Несколько секунд она смотрит на меня удивлено, а затем звонко и заразительно хохочет, запрокинув голову, так что волосы почти касаются травы.

– Ума не приложу, где ты выучился ехидничать, но мне нравится! – заявляет она, отсмеявшись. – Причем, настолько, что я даже не стану передавать твои слова Рону.

– Вот за это спасибо, – усмехаюсь я и мысленно отвешиваю себе пинка. Выучился ехидничать, надо же! Не замечал… Надо бы получше за словами следить, не то Джинни может сделать правильные выводы. А я, пожалуй, приобрету репутацию язвительного гада.

– Ладно, – Джинни вздыхает и проводит рукой по волосам, – ты, наверное, прав – глупо это все. Просто мне не по себе, понимаешь? В прошлом году ему нравилась Чанг, сегодня нравлюсь я… Где гарантия, что завтра ему не начнет нравиться еще кто-нибудь?

– Ты встречалась с другими парнями, – напоминаю я.

– Это другое! Я с ними встречалась, чтобы отвлечься. А Гарри ведь и в самом деле раньше было на меня наплевать.

– Не было ему на тебя наплевать! Не в этом дело… – я на пару секунд задумываюсь, подбирая слова. – Просто вы с Гарри разные люди. Ты хорошо знаешь, чего хочешь от жизни, знаешь, что для тебя лучше и кто тебе действительно нужен. А Гарри требуется больше времени, чтобы разобраться, вот и все.

– Ты, правда, так считаешь? – с надеждой спрашивает она.

– Ну, конечно!

– Хорошо. Тебе легко верить, знаешь ли, – Джинни улыбается и прислоняется к моему плечу. – По-дурацки опять получается. Я хотела просто поболтать с тобой, пока Гарри на отработке, а вместо этого опять начала жаловаться.

– Можешь жаловаться сколько угодно, мне это не мешает, – заверяю я. – Наоборот, я сразу же начинаю чувствовать себя взрослым и умным.

– А, то есть, ты за мой счет самоутверждаешься? – хмыкает она и спрашивает, чуть подталкивая меня локтем: – Ну что, взрослый и умный, ты сам-то не хочешь ни на что пожаловаться?

– Да мне вроде бы не на что…

– Точно не на что? А то я за тобой наблюдала…

– Мерлин великий, Джинни! – я заставляю себя рассмеяться. – У тебя еще времени хватает за мной наблюдать?

– Невилл, у меня шестеро старших братьев. Без наблюдательности я бы не прошла естественный отбор и вымерла еще в пятилетнем возрасте, – она передергивает плечами и продолжает: – В общем, я заметила, что ты иногда странно себя ведешь. Все время ходишь задумчивый, периодически бормочешь себе под нос что-то невразумительное, не всегда слышишь, когда к тебе обращаются. И вид у тебя – то совсем несчастный, то, наоборот, чересчур радостный. А иногда ты словно в облаках витаешь и улыбаешься мечтательно. Ты, случайно, не влюбился?

Влюбился? Я трясу головой и пытаюсь уложить в ней это нелепое предположение. С чего бы вдруг мне влюбляться? Вовсе я не влюбился! А все это… все эти сны… ну, какая же это влюбленность! Такие вещи как-то по-другому называются, это точно!

– Ну, конечно, я не влюбился! – с жаром восклицаю я. – В кого мне вообще влюбляться в этой школе?

– Ну, мало ли, в кого ты можешь влюбиться. У нас много интересных парней, – говорит Джинни, слегка пожимая плечами.

Медленно, очень медленно до меня доходит, что именно она сказала, и я смотрю на нее в немом изумлении, не зная, как реагировать. Она качает головой, словно удивляясь моей тупости:

– Невилл, ну, в самом деле! Я ведь не дурочка. Я давно знаю. И убери, пожалуйста, руку, у тебя хватка железная, – тут только я замечаю, что, оказывается, сильно стискиваю ее предплечье.

– Прости, – я немедленно разжимаю пальцы.

– Ничего. Но ты, кстати, мог бы и сам рассказать, – добавляет она с обидой, растирая руку.

– Разве можно о таком рассказывать? – бормочу я, пытаясь сообразить, как теперь вести себя с ней.

– Друзьям – можно! – твердо отвечает Джинни.

– То есть мы по-прежнему друзья? – уточняю я с облегчением. Если бы она от меня отвернулась, это было бы очень больно.

– Кретин! – заявляет она безапелляционно. – Ну, конечно, друзья! Как может быть иначе?

– Всякое бывает, – неопределенно говорю я и невольно морщусь, вспомнив автобиографию Милтона. Если уж любящие родители голову сына требовали, чего вообще можно ожидать от людей?

– Я понимаю. Но, знаешь, я надеялась, что ты скажешь. Я думала, что ты мне доверяешь. Ведь я тебе обо всем рассказывала. О Гарри, о дневнике Риддла и вообще всегда была с тобой откровенна, – она закусывает губу и отворачивается к озеру.

– Ну, прости, малыш, – мягко говорю я и обнимаю ее за плечи. – Я же не мог знать, как ты отреагируешь. И не хотел тебя потерять.

– Вряд ли я могла бы отреагировать как-то иначе. У меня живой пример есть.

– Пример?

Она негромко хихикает и вдруг отстраняется, сбрасывая мои руки. Разворачивается лицом ко мне и усаживается поудобней, поджав под себя ноги. Судя по всему, сейчас я услышу что-то интересное.

– Ага, пример. Мой брат Чарли, – сообщает Джинни, подтверждая мои предположения.

Чарли… второй раз уже о нем слышу. По словам Снейпа, он был единственным настоящим гриффиндорцем среди Уизли. Хм… это, случайно, не отличительная черта факультета? Было бы забавно. А Джинни ведь тоже его не впервые упоминает! Когда она строила планы моей головокружительной карьеры… Вот ведь маленькая рыжая зараза!

– Так, – говорю я. – Теперь я, во всяком случае, понимаю, зачем ты хотела нас познакомить.

– Ну да! – подтверждает она, довольно улыбаясь. – Но не за тем, о чем ты наверняка сейчас подумал. Просто у Чарли полно знакомых, и не только в Румынии. Мне показалось, что тебе это будет полезно.

– Спасибо, конечно, но, видишь ли, я не планирую… – я осекаюсь. Посвящать Джинни в свои сложности мне совсем не хочется. Она умница и, конечно, поймет, насколько все это… неприятно. Поэтому говорю я совсем другое: – не планирую ничего до окончания школы.

– Так я и не собираюсь прямо завтра вас знакомить, – резонно возражает Джинни. – Это так, на будущее.

– Ну вот в будущем и разберемся. Слушай, а родители… они знают?

– О, вот это особенно интересно! – оживленно говорит она, загадочно улыбаясь. – Что у нас тогда творилось – это просто нечто!

– И что же у вас творилось? – интересуюсь я. Может, хоть смогу примерно представить, что творилось бы у меня, вздумай я заявить о своих предпочтениях.

– Это было настоящее безумие! Долгое время никто ни о чем не подозревал, но однажды летом, когда Чарли перешел на седьмой курс, мама нашла у него один журнал. Маггловский. Не представляю, где он его раздобыл, но фотографии там были те еще. Естественно, бедняге Чарли устроили разбор полетов. Ну, а мы, разумеется, подслушали. На нас в силу возраста это особенного впечатления не произвело, Билл тогда уже жил отдельно и не присутствовал, только Перси в депрессию впал, но он всегда был кретином. В общем, мама после этого следила за Чарли, как коршун. Папа, в принципе, спокойно воспринял, но маме бесполезно что-то доказывать. Зато близнецы ликовали…

– Почему? – удивленно спрашиваю я.

– Потому что мама перестала обращать внимание на их кошмарное поведение, – снисходительно поясняет Джинни. – Ее беспокоил только Чарли. Надо сказать, что она практически его не ругала, но лучше бы ругала, по правде говоря…

– Джинни, честное слово, я и так в достаточной степени заинтригован! – не выдерживаю я. – Не нужно постоянно загадочно умолкать, Мерлина ради!

– Ладно, ладно, не буду больше! – смеется она и продолжает уже спокойней: – В общем, мама решила, что ему не помешает познакомиться с какой-нибудь хорошенькой девушкой… Да, ты прав, это ужасно! Она постоянно расхваливала его однокурсниц, в том числе тех, кого и в глаза никогда не видела, а еще регулярно приглашала в гости знакомых, у которых были дочери. Ну, мы-то только радовались – она каждый раз по такому случаю что-то вкусненькое готовила, а Фред и Джордж получали в свое распоряжение целые толпы невинных и не ожидающих подвоха жертв. Ничем хорошим, все это, разумеется, не заканчивалось. Чаще всего гости просто убегали, облитые какой-нибудь гадостью, а близнецов оставляли без ужина. Если нервы у гостей были крепкие, то я на правах маленького и глупого ребенка начинала задавать им неудобные вопросы, неприлично себя вести и болтать глупости. Мама меня потом отчитывала, а я притворялась, что ничего не понимаю. Чарли стоически терпел весь этот экзорцизм, но к концу лета был готов отправиться в Хогвартс пешком. Однако и там его проблемы не закончились…