Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

— В городе скоро ни куска бронзы не останется, — кивнул Руф. — И наши оборванцы стараются, и слуги императора от них не отстают. У меня сердце разрывается просто. А сколько статуй в Словению продают!

— Все лучше, чем когда крестьяне их на известь пережигают, — пожал плечами Валерий. — Архонт Словении, говорят, мудрый правитель. Вот бы он взял Рим под свою руку! Я в тот же день предложил бы ему свою службу!

— Прикуси язык, Валерий! — остановил его Руф. — Ведь до греха доведешь!

— А, плевать! — тот уже разошелся вовсю. — Вот бы мне имения дедовы вернуть. Я бы по праву в Сенате сел. Я бы показал им…

— Сенат и раньше был пустой говорильней, — отмахнулся от него Руф. — А сейчас его и вовсе нет. В Юлиевой курии церковь уже десять лет как. Забыл? Так что, как его святейшество скажет, так и будет. Хотя согласись, дружище, смешно, что лучшим правителем Рима за последние двести лет был гот Теодорих.

— У меня в голове это не укладывается, — согласно кивнул Валерий. — И он уважал Сенат. Мой предок был консулом…

— Если твой предок — консул, то мой — император Калигула, — захохотал крепкий бородач за столом в углу, говоривший с непонятным акцентом. — Ну ты и врун! А ведь выпил всего ничего.

— Я из древнего и славного рода Валериев, — парень встал во весь рост и гордо выпятил грудь. — И не моя вина, что земли предков захвачены варварами!

— У тебя, наверное, и грамоты есть на эти земли? — глумливо спросил его странный чужак. — Ха! Да нет у тебя ничего! Ты просто свистишь!

— Грамоты — это единственное, что у меня и осталось, — криво усмехнулся Валерий. — Храню их, как память. И надеюсь, что римский император выбьет лангобардов с моей земли.

— И где же твоя земля? — взгляд иноземца стал острым и подозрительно трезвым. — В герцогстве Сполето есть?

— Есть, — кивнул Валерий. — Недалеко от Атернума[535].

— Продай, — купец стал абсолютно трезв и серьезен.

— Ты дурак? — вежливо поинтересовался Валерий. — Там хозяйничают лангобарды.

— Не твое дело, — отрезал купец. — Так продаешь виллу?

— Сколько дашь? — деловито поинтересовался Валерий, которого происходящее стало забавлять.

— А много земли? — спросил купец.

— Триста модиев[536] доброго виноградника и дом, — ответил трезвеющий Валерий. — Хотя не знаю, цел ли он сейчас.

— Двадцать солидов, — протянул руку купец. — Прямо сейчас.

— Ни за что, — замотал головой Валерий. — Я не стану отдавать наследие предков задарма. Его цена не менее шести тысяч. Хотя… Чего стоят земли, захваченные лангобардами… Слушай, ты вроде не похож на дурака, иначе у тебя не было бы столько денег. Все это просто смешно!

— Смешно штопать свою тунику в сотый раз и пить за чужой счет, когда у тебя есть пятьдесят солидов, — взгляд купца стал насмешлив и серьезен одновременно.

— Пятьдесят солидов? — горло Валерия пересохло. — Ты серьезно?

— Завтра в полдень встречаемся у табулярия[537], — бросил купец, расплатился и вышел вон. А Валерий и Руф так и застыли, не в силах поверить в происходящее.

— Не продавай, — отчетливо произнес Руф. — Этот парень знает что-то, чего не знаем мы. И он не похож на глупца.

— Я всё равно пойду, — ответил Валерий, завороженный блеском золота в собственной голове. — Я хочу понять, что тут происходит.

Полдень следующего дня наступил, хотя Валерию казалось, что прошел год, не меньше. Он не стал ужинать, приведя маму в самое обеспокоенное состояние, и лег спать, как только солнце закатилось за горизонт. Он мечтал, чтобы следующий день наступил побыстрее. И вот…

Валерий нетерпеливо топтался у входа в присутствие, отпросившись ненадолго у почтенного господина номофилакта. Судье все равно было не до него. Он равнодушно махнул рукой и ушел в Латеранский дворец. У него намечалась встреча с епископом Рима.

Купец появился точно в тот момент, когда солнышко коснулось своей макушкой зенита. Он не похож на римлянина, — подумал Валерий, — и на грека он тоже не похож. Волос русый, крепкие плечи, более приличествующие воину, и длинный нож на поясе, мало уступающий по размеру мечу. И взгляд! Взгляд человека, который не задумываясь вытащит этот нож и вскроет обидчику горло. Странный это был купец.

— Ну что, пошли? — чужак показал подбородком в сторону конторы, где сидел господин табулярий. — Бумаги с собой?

— Бумаги с собой, — кивнул Валерий. — Только продавать я ничего не стану, пока не разберусь в том, что происходит.

— Ладно, — кивнул купец, не поменявшись в лице. — Пошли в харчевню, я угощаю.

Через две четверти часа, когда первый кувшин уже был выпит, странный купец с растерянным видом мотал вверх и вниз потрепанные свитки, исписанные старой, мало кому понятной латынью.

— Ничего не пойму я, — расстроенно сказал он. — А чего тут столько их?

— Мои предки иногда получали подтверждение у императоров на владение, — пояснил Валерий. — Разные бывали времена. Случалось и такое, что государи отменяли завещания и отнимали наследство. Или заставляли делать наследником себя, а потом приказывали какому-нибудь богачу принять яд. Нерон много денег так заработал.

— Вот ведь затейник какой, — усмехнулся бородач. — Значит, ты Валерий. Тот самый, настоящий. И имеешь право заседать в Сенате, только не заседаешь, потому что у тебя земли нет, и ты этого права лишился. А еще потому, что этих ваших сенаторов разогнали, как пьянчужек из дешевой харчевни. Всё так?

— Так, — опустил плечи Валерий.

— А чего ты хочешь больше всего на свете, парень? — неожиданно спросил его купец. — Ты много всего болтал по пьяному делу. Я удивился даже. Давно такого чудака не встречал. Ты и, правда, думаешь, что придет добрый дядя и вас всех спасёт?

— Я бы служил такому государю, — честно признался Валерий, в котором сидел уже второй кувшин, и его понесло. Его собеседник, напротив, пил мало и внимательно слушал, подперев заросшую густой бородой щеку увесистым кулаком.

— Лучшим правителем Италии был король Теодорих, — рубанул воздух ладонью Валерий. — Он правил разумно и умеренно. Так, как по слухам, правит великий дукс[538] словен Самослав. А какая нам разница? Чем словене хуже армян? Армянин Исаак грабит мой город не хуже варваров, хотя должен его защищать!

— Ты не любишь армян? — усмехнулся собеседник.

— Да вовсе нет! — поднял руки Валерий. — Я не люблю экзархов, которых сюда присылает император. Мне плевать, какого они рода! Диоклетиан был иллирийцем, Феодосий родом из Испании, а Септимий Север — пуниец из Африки! Это были лучшие правители Рима из всех! А наш государь далеко, и на Рим ему плевать.