Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

— Ты не сцимтаешь, в чем фаркан, — искренне обиделась она.

— Он, может, и сцимтает, — мрачно откликнулась я. — А вот я вообще не улю.

Эта фраза почему‑то вызвала дикий хохот у рыжего и виноватую улыбку у Кагечи Ро. Лао наблюдал с любопытством, но не вмешивался.

Айка вздохнула и продолжила рассказ уже без своего безумного сленга. Точнее, «фырканами» и «пыртами» она по- прежнему расцвечивала речь, но эти слова, кажется, не имели постоянного смыслового наполнения, только эмоциональное, потому понимать было легче.

В целом же картина вырисовывалась неприятная.

Свободные в черных балахонах напали не сразу после ухода Аринги, а спустя сет с небольшим. Подобрались незаметно, атаковали со всех сторон. Если бы неХатани, та ледяная женщина — телепат с добычей, то жертв было бы куда больше. Она «устроила звон», и многие из свободных оказались дезориентированы. Это позволило Айке пробиться за оцепление. С ней было ещё два ученика, но их убили. Айку тоже почти схватили, но она удачно обрушила скалу — сама спаслась, хоть и заработала несколько переломов и пробитую голову, а преследователя завалила.

— Что думаете? — певуче поинтересовался Лао, когда девчонка закончила рассказ.

— Аринга, — скривился Тейт и бессознательно сделал жест, словно стирал грязь с ладоней. Ему было противно.

— Мастер Аринга, — задумчиво откликнулся Кагечи Ро. — Больше некому. И время совпадает, и слишком хорошо свободные знали, где лагерь.

— Мастера решили так же, — подтвердил Лао и досадливо прикусил губу. — Плохая игра. Кто бы мог подумать, что найдутся ещё такие, как Ингиза.

Имя было незнакомым, но только для меня. А от Тейта плеснуло таким негативом, что в глазах потемнело. Все остальные сделали вид, что ничего такого не происходит, и я не рискнула спрашивать.

Но запомнила. Ингиза, гм…

— Мастера будут мстить? — тихо спросил рыжий, старательно подавляя воспоминания. — Оро — Ич молчит.

— Они ищут след, — встряла Айка. — Меня заставили вспомнить запах, я ж чую, как фаркан.

— И как, есть что‑то знакомое? — с любопытством дернул Кагечи Ро бровью — кружочком. Я проглотила неуместный смешок.

— А пырт его знает, — хмыкнула она и потянулась к блюду за последним сладким рулетиком.

Надо же, и аппетит не пропал — даже после обстоятельного рассказа о терроре, который учинили свободные. Мне одного «размазал ему руку» хватило, чтобы отставить чашку с шергой.

— Трикси, а ты можешь показать мне запах, который Айка почувствовала? — спросил вдруг Тейт.

Я от неожиданности кивнула вместо того, чтобы склонить голову к плечу.

— Да, наверное… Можно попробовать!

Передавать воспоминания о запахах от одного человека к другому мне ещё не приходилось. Но выяснилось, что это совсем несложно. У Айки оказалось не только тонкое обоняние, но и ясный, цепкий разум. Похоже, всех направляющих удар учили контролировать мысли — по крайней мере, такой вывод напрашивался после встречи с мастером Таппой и знакомством с двумя учениками и одним подмастерьем.

А вот результат стал неожиданностью для всех.

— Это они, — решительно заявил Тейт. — Те, которые призвали Трикси. Я ещё из‑за черных балахонов про них вспомнил.

— И что нам это дает? — спросил Кагечи Ро. Ему разговор явно не нравился.

— Ничего, — по — кошачьи улыбнулся Лао. — Доложи мастеру, Тейт. А нам нужно быть осторожнее. Если Аринга жива, она вернется за вами. Такое оскорбление не прощают.

Радужный купол дрогнул. С той стороны махала руками девчонка в темном трико, одна из сестриц Митчи.

— А, пора, — мгновенно переключился с серьезного на азартное настроение рыжий. — Лао, идешь?

Андрогин гибко поднялся и потянулся.

— С удовольствием. Как обычно?

— Ну, можно и посерьезнее, чем в прошлый раз. Таппа сказал, что я могу на вертикаль переходить, но скорости не хватает, надо тренировать… Трикси, посмотришь? — спросил Тейт. В эмоциональном фоне проскользнули две противоположные надежды: что я откажусь и что я соглашусь.

Так, словно он очень хотел показать себя с лучшей стороны, однако боялся… разочаровать?

Я смотрела в его глаза — темно — синие, как у меня, но сейчас из‑за странного освещения скорее черные. И меня точно что‑то под локоть толкнуло. Шаг, два, три — и мы оказались лицом к лицу, так, что если один слегка повернет голову, то заденет другого.

Ты лучший. Сильнейший ученик в Лагоне, — сказала я четко. — Разумеется, посмотрю. Откуда здесь лучше видно?

Тейт глубоко и прерывисто вздохнул, потом отстранился. Взгляд у него поплыл.

— Ро покажет.

Не дожидаясь ответа, он сиганул с ветки, следом за ним — Лао. Девчонка в темном трико мыском очертила по воздуху круг; движение оставило серебристый «хвост», словно у невидимой кометы, который начал медленно стекать вниз плавной спиралью.

— Карон идет! — звонко возвестила повариха и соскользнула по этой спирали.

Я ощутила укол зависти. Интересно, когда‑нибудь у меня так получится?

— Нам надо спуститься, — прикоснулся Кагечи Ро к моему запястью. — Я помогу.

— А я место зафыртачу! — радостно объявила Айка и дернула к основанию ветки. Там, не снижая скорости, свернула и побежала вниз по стволу.

Мы едва — едва успели к началу действа. Лучшие зрительские места располагались на два яруса ниже, на толстой кривой ветке, которая почти вплотную подходила к тому, что мне сперва показалось ареной и чтоМитчи назвала сценой. Большая разница, если задуматься. Арена бывает гладиаторская и цирковая, то есть всегда присутствует доля риска, звериное начало — только где‑то львы дикие, а где‑то — дрессированные. Но сцена означает шоу.

И к выступлению сейчас готовились трое — двое участников и судья. У края сцены стояло несколько зрителей, четверо или пятеро.

— …вручаю ветвь ягод оррана, — торжественно произнесла Митчи, передавая колючую веточку с гроздью чего‑то желтого Лао. Похоже, это тот самый наркотический символ добрых намерений, который рос вокруг судебной поляны… Оригинальный выбор трофея. — Пусть Танеси Тейт попробует отобрать ее. Условие: ягоды должны остаться целыми.

Фрактально — зеркальные стены сместились, отдельные фрагменты изменили угол наклона так, что сцена оказалась расчерченной столбами света. Те, кого я сначала приняла за зрителей, девчонки — поварихи, одновременно подняли руки — и медленно, плавно опустили, оставляя в воздухе серебристые следы, как самолетные дорожки в небе. Эти сияюще — дымные полосы мелко завибрировали, издавая металлический звон, сперва высокий, затем все более низкий… И — вдруг раздались, туманной волной захлестывая всю сцену. Световые столбы теперь казались физически ощутимыми, жесткими, точно вырезанными из хрусталя. А две фигуры, темная и белесая, Тейт и Лао, выглядели сюрреалистично — ненастоящими.