Торжество жизни - Николай Дашкиев

Они простились вежливо, но холодновато.

Едва лишь Степан Рогов скрылся за поворотом улицы, Джон Кэмпбелл крякнул от досады. Боцман до последней минуты надеялся, что седоголовый, как и подобает солидному покупателю, немного поломается, но все же возвратится и набавит рублей пятьсот. Пусть у врача нет с собой денег, но ведь он вполне свободно мог предложить дополнительно часы, например… И вот теперь все рухнуло. Тысяча рублей — более двухсот долларов!.. Выпадет ли еще когда-либо такой случай получить огромную сумму денег!.. А деньги Джону нужны, — ах, как нужны! Можно было бы обратиться к знаменитому лондонскому врачу Меджиссону и вылечиться от своей неприятной болезни…

Кэмпбелл в тщетном ожидании простоял у пивной еще минут пятнадцать, а затем, махнув рукой, поплелся в направлении Торгового порта. Настроение у боцмана испортилось окончательно.

Но злоключения только начинались. Возвратившись на «Медузу», Кэмпбелл решил завалиться спать. Он направился в кубрик, проклиная эту вонючую конуру, себя, пароходную компанию и весь мир. Спускаясь по трапу, Джон услышал подозрительное поскрипывание металла о металл, а вслед за этим — тонкий мелодичный звон.

О, боцман прекрасно знал этот звук и отличил бы его от тымячи других. Так звенел отпираемый замок матросского сундучка, доставшегося Кэмпбеллу в наследство от деда.

Джон выждал несколько секунд и вдруг резко распахнул дверь кубрика. Дик, рыжий Дик судорожно захлопнул крышку сундучка и отпрыгнул в сторону…

Так вот кто оказался вором!.. Давно уже поговаривали, что Дик — тайный агент, попутно занимающийся мелкой кражей. Джон не хотел этому верить. Но теперь факт был налицо.

Вытянув вперед пудовые кулачищи, Кэмпбелл пошел на рыжего Дика. А тот, оскалив зубы и повизгивая, как пес, вдруг выхватил нож. И тогда боцман рассвирепел. Он хлестал Дика по лицу ладонями — с оттяжкой, чтобы было больнее, — бил его кулаками, а в конце концов пинком ноги вышвырнул за дверь.

Еще плохо отдавая себе отчет в происшедшем, Джон склонился над своим сундучком. Да, все в нем было перевернуто. Но заветные десять фунтов стерлингов все же уцелели. Дик просто не успел их найти.

Боцман лихорадочно пересчитывал купюры, удивляясь, что они стали почему-то мокрыми и скользкими. В кубрике было полутемно, поэтому Кэмпбелл не сразу понял, в чем дело. Он придвинулся ближе к иллюминатору и ахнул: деньги были в крови, и теперь их никто не возьмет!

Боцман тупо смотрел на окровавленные бумажки, а затем машинально перевел взгляд выше, на свою руку. По кисти стекала струйка густой, темной крови, а чуть ниже локтя на матросской куртке виднелся порез. Значит, Дик все же пустил в дело нож! Потеряв всякое самообладание, Кэмпбелл ринулся в погоню за Диком. Но где там! Того уже и след простыл.

Царапина казалась пустячной, но кровь все шла и шла. Она просаливалась сквозь марлевую повязку и капала на пол. А Джон сидел и считал эти капли. Если бы продать эту кровь можно было бы стать даже богатым!

И вдруг Кэмпбелл вскочил. Что могло быть проще: собрать сейчас несколько кубиков своей крови и отнести седоголовому. Как его?.. А, доктор. Рогофф!.. Он сказал, что работает в противораковом институте. Адрес, конечно, можно узнать.

Боцман тотчас же отыскал небольшой пузырек, тщательно вымыл его водой и сполоснул водкой. В пузырек вошло, пожалуй, не десять, а все двадцать граммов крови, но Джон теперь уже не скупился и лишнего не запросил бы.

Перебинтовав рану потуже, Кэмпбелл вновь сошел на берег и отправился на розыски. Онкологический институт ему удалось найти сразу же, но Рогова там не оказалось.

Швейцар объяснил, что рабочий день окончен. Адреса молодого седого врача он не знал.

Зажав в кулаке хорошо закупоренный пузырек с собственной кровью, Кэмпбелл стоял у подъезда, не зная, что предпринять.

Поискать иного покупателя?.. Но не подымут ли его врачи насмех, услышав необычное предложение?.. Выбросить пузырек прочь?.. Жалко.

И, наконец, Кэмпбелл решил. Он вновь постучал в дверь института и протянул швейцару пузырек:

— Передайте Рогоффу и скажите, что боцман Кэмпбелл желает ему самых лучших успехов. Если я еще приеду в Россию, — я обязательно зайду к нему.

— Хорошо, передам, — неохотно ответил швейцар. Этот англичанин показался ему подозрительным.

— А скажите… — замялся боцман, — нет ли у вас бинта? У меня вот царапина, но…

Лишь теперь швейцар заметил, что весь левый рукав англичанина в крови. Старик заахал засуетился, тотчас позвонил куда-то по телефону. А через несколько минут появился человек в белом халате — дежурный хирург, как выяснилось позже.

Напрасно Кэмпбелл отказывался от операции, ссылаясь на то, что не может заплатить и доказывая, что его рана не заслуживает внимания. Хирург лишь улыбнулся и пригласил боцмана последовать в операционную.

Дело обстояло значительно хуже, чем предполагал Кэмпбелл. Сгоряча он не обратил внимания на то, что каждое движение кисти руки отзывается резкой болью. А теперь, едва лишь хирург прикоснулся к ране, боцман вскрикнул.

Оказалось, что у англичанина не только вскрыта вена, но и затронуто сухожилие. Это небольшое ранение могло иметь тяжелые последствия — вплоть до утраты двигательных способностей руки.

Хирург, не владевший английским языком, кое-как растолковал это боцману. Кэмпбелл ужаснулся: потерять руку! Да ведь это — гарантия умереть с голоду в поисках работы!.. Кому нужен безрукий моряк?!

Кэмпбелл проникся глубокой благодарностью к советскому врачу. И когда операция закончилась, боцман, пошарив здоровой рукой в бездонных карманах, отыскал золотое колечко свой единственный трофей периода второй мировой войны — и протянул хирургу.

Странно: советский врач, который до этого был приветливым и веселым, вдруг рассердился, побагровел и начал что-то быстро говорить.

Боцман смутился: может быть, операция стоит дороже? Но ведь у него больше нет ничего. Вот разве кровь… Он может дать сто, даже двести граммов своей крови…

Не надеясь на свое знание русского языка, боцман объяснил все жестами. Казалось, теперь-то врач уже поймет. Но тот раздраженно кричал:

— Бесплатно! Бесплатно!

Джон вышел из Онкологического института с неопределенным чувством смущения и неудовлетворенности собой. Англичанин считал себя чуть ли не обманщиком, некредитоспособным должником. За человеческое внимание и заботу нужно платить. Но как поступить если этой платы не принимают? А может быть здесь действительно все не так, как в Англии.

Медленно-медленно шел боцман по улицам Ленинграда, внимательно вглядываясь в лица прохожих. Ему стало легче на душе: показалось, что люди смотрят теплее, молодежь улыбается дружественнее. Теперь Кэмпбеллу очень захотелось встретить молодого седоволосого врача и сказать ему, что передумал, что отдает свою кровь бесплатно, не требуя ничего взамен. Ведь он, Кэмпбелл, вовсе не стяжатель: ему просто очень-очень нужны деньги…