Падальщик - Александр Авраменко

«Бомбардье» лежал на боку, перевёрнутый воздушной волной. Но, хвала Богам, его не унесло далеко. Рванул клапана сумки, выхватил плотную связку тонкого альпинистского шнура, двумя движениями затянул узел вокруг здоровенного булыжника, застывшего поодаль, ухватил два жюмара и, зацепив заранее укреплённый карабин за пояс, прыгнул вниз…

…Удар о камни поначалу ошеломил, но идеально ровный скат спас. Тело скользнуло по плавно закругляющемуся радиусу с идеально ровными стенками, настолько идеальными, что ни один мастер или машина не сможет добиться подобной чистоты обработки даже за несколько лет труда. Ноги заскользили, но стена закруглялась всё больше, и вскоре подошвы сумели затормозить, а потом и побежать. Он нёсся огромными прыжками навстречу закутанной в пальто и пушистый серый платок фигурке, выбивающейся из сил в попытке убежать от надвигающейся волны. Кто быстрее? Слепая ярость стихии или человек? Даже модифицированный? Прыжки удлинились. Куда там олимпийским чемпионам — за каждый шаг он преодолевал добрый десяток метров. Конечно, потом придёт адская боль в мышцах и порванных связках, но это не важно. Главное — спасти эту дуру, что решилась остаться на смерть… Ещё прыжок! Руки хватают необыкновенно лёгкое тело. Точнее, бушующие в крови гормоны не позволяют ощутить вес тела. Впрочем, вряд ли больше шестидесяти кило. При его-то силе… Круглые от ужаса глаза, перекошенный в попытке ухватить воздух рот, хриплое свистящее дыхание… Не успеет, обречённо понял Михаил…

— Держись за меня! Хоть умри, но держись!

Вода начала замедляться. Слишком малый уровень в заливе. Да и яма расширяется. Первоначальная ярость потока стала терять силу, когда вода разошлась по всему пространству. Есть шанс. Жаль, что нельзя сейчас открыть портал! Очень жаль! Но есть ещё сила в руках, и ноги слушаются приказа мозга… А значит… Захлестнул запястья петлёй, забросил руки за шею. Поднялся — пока легко. Потом будет тяжко. Шаг, другой, всё быстрее… Только чувствуется, как ходит её грудь ходуном на его спине. Как бы не перегорела девчонка… Ещё быстрее! Ещё… Отцепил жюмары от пояса. Приготовился на бегу. Скоро уже крутизна станет невозможной ни для бега, ни для простой ходьбы… Щелчок, другой. Поехали! Раз, два! Раз, два! Жалко верёвку. Вряд ли удастся такую ещё найти. Но жизнь человека дороже всякого барахла. И потому рывок за рывком. Рывок за рывком… Хорошо, что Олеська молчит. И дыхание стало редкое. Похоже, девочка вырубилась от перегрузки… А потом и все мысли ушли. Только — раз-два. Раз-два… На поверхность из ямы вывалился уже из последних сил. С минуту лежал, не в силах отдышаться. Грудь ходила ходуном, как поршни в мотоцикле. Свист из разгорячённых лёгких. Вскоре смог отдышаться, и стало легче. Набрал было в пригоршню стерильно-чистого снега, но спохватился. Только этого ему не хватало! Моментом свалишься! Кряхтя, повернулся на бок, сваливая безвольное тело молодой женщины со спины, мотая головой, вытащил голову из связанных рук. Размотал верёвку с её запястий. Надеюсь, отойдут… Уж всяко не час он выбирался наверх. Так что отмереть сосуды, даже перемотанные со всей дури, не должны. И верно — багрово-синяя кожа, видимая из-под задравшихся вышитых рукавичек, начала стремительно розоветь. Кое-как сел, барахтаясь в снегу. Потом смог подняться. Дошагать до снегохода, подивившись тоннелю, пропаханному в метровом снегу. Всё-таки на гребне снегу не давал скопиться постоянный ветер, сдувая его на отлогие откосы ложбины. Нагнулся к прикреплённым по бокам «Бомбардье» сумкам. Пошарил, выудил на свет термос. Целый… Так ведь из нержавейки сделан! Открутил ходящими ходуном руками крышку, налил дымящегося, обжигающего кофе, осторожно, но с жадностью сделал первый, самый маленький глоток, через силу проглотил… И словно внутри что-то лопнуло, пробило образовавшуюся пробку. Мгновенно полегчало. Причём настолько, что после того, как крышка сосуда опустела, он смог её закрутить и перевернуть снегоход на гусеницы. Потом, правда, снова пришлось покряхтеть, но это уже не страшно… Отстегнул тёплую альпийскую палатку. Разгрёб кое-как ногами сугроб побольше, быстро собрал. Благо ставилась она просто. Стойки из нескольких частей. Поперечина. Сверху — ещё полог. Потом достал матрас. Надувной, естественно. Вместо насоса — крошечный баллончик со сжатым воздухом. Поворот вентиля. Лёгкое шипение. И готово. Зажрались, видать, буржуи на своём Западе. Больно матрас здоровый. Чуть ли не двуспальный. Запихнул внутрь. Теперь можно и не спешить так. Спальный мешок на гагачьем пуху. Уместятся вдвоём. Он тоже большой. Специально такой подбирал, чтобы можно было к человеческому теплу сумку с продуктами положить. Но пригодилось совсем для другого. Вернулся к снегоходу, поднял на руки по-прежнему лежащее неподвижно на снегу тело на руки, втащил внутрь палатки. Расстегнул молнию на мешке сверху донизу, сдёрнул пальтишко, сунул его внутрь. Затем уложил Олесю на мешок, задёрнул молнию, оставив снаружи только нос и глаза. Сама согреется. Две минуты в этом мешке — и как в печке. Опять выбрался наружу. Достал примус. Маленькую коробочку, величиной с пачку папирос. Только гораздо толще. Открыл крышку. Плеснул в чашку бензина из бутылки. Зажёг. Пусть пока прогреется. Сам вернулся к палатке, стал набрасывать на неё снег. Всё. Будет. Бегом назад к примусу, повернул рукоятку в одну сторону, для прочистки, затем в другую… Схватился, загудел. Ровно и мощно. Отлично! Аккуратно поставил его в головах. Снова вылез наружу. Продолжил работу. Не остановился, пока полностью не засыпал весь оранжевый нейлоновый домик, оставив только узкую нору для входа. Затем накрыл снегоход чехлом. До утра простоит. Ничего ему не будет. А Михаил сейчас не в силах открыть ещё один портал. Даже домой… Впрочем, он так и думал, потому и приготовился так основательно. Загодя знал, что ночевать ему в сопках придётся… Влез внутрь. Закрыл полог наглухо. Задёрнул молнии крышки. Внутри — тепло, как в сауне. Жаль, скоро придётся выключить. Иначе они просто угореть могут. И без надзора огонь не оставишь. А ему сейчас надо что-нибудь съесть и лечь спать. Иначе — просто так, без последствий ему это всё не сойдёт… Ещё и Олеся, мать Иринки. Отмочила… Ну надо же! Бросила всё и всех. И дочку, и родных, и рванула прочь. Каким чудом её не задело при переносе? Один Сварог знает. Да Макошь-матушка… Опять расстегнул мешок. Молодая женщина уже согрелась. Да и в палатке была настоящая жара. Так что мужчина спокойно снял с себя офицерский бушлат, сбросил с ног тёплые ботинки. Стащил и с её ног самодельные валенки. Улёгся рядышком, вжикнул молнией застёжки. Немного тесновато, ну, не страшно. Спать можно. И даже выспаться. Вытянулся во весь рост. Подивился, как удобно лежать на буржуйском изделии, и почти мгновенно провалился в ровный глубокий сон без сновидений…