Волк. Поля надежды - Александр Авраменко

– Готово?

Вскинула голову на голос – уже тут? Дмитрий держал в руках чашки и термос. Протиснулся из прохода на свободное пространство, взглянул на приготовленный ею стол, довольно вздохнул:

– Ого! – Обернулся: – Эй, ты чего там, Иари?

Разлучница выскользнула из-за ящика, неся в руках стандартные человеческие упаковки кофе и сахара. С триумфальным видом водрузила между разделённой Ююми едой, неожиданно одобрительно кивнула её супругу:

– Айе, Дима, а она не совсем потерянная для общества.

Захотелось ответить. Зло и беспощадно. Но… Ему не понравится. Значит, придётся ломать себя и молча глотать обиды…

– Хватит. Я есть хочу. Сама знаешь.

– Угу, – ответила та, вгрызаясь в колбасу. – Умгм… Откуда такая вкуснятина?!

– Из дворцовой кухни, – ответил вместо неё Дмитрий. – Знакомая тара. Мне в неё обычно пирожки укладывали. – Ткнул пальцем в один из листов импровизированной скатерти: – Видишь, герб?

– Гмгмг, – промычала саури. Прожевав, сделала глоток приготовленного Роговым кофе, себе он бросил в кружку пакетик чая. – Не думала, что удастся попробовать блюда от самой Ооли. Ю, Дима! – Упёрлась в него рукой. – Как ты можешь пить что-то, кроме кофе?!

– А, на вкус и цвет все гайки разные. Одни железные, другие деревянные.

Иари прыснула в кулачок, словно сопливая девчонка, снова торопливо зажевала. Дмитрий, наоборот, ел, тщательно прожёвывая каждый кусочек.

– А ты чего ничего в рот не берёшь? В Ниро неизвестно когда удастся поесть. Так что давай, про запас.

– Я не хочу, муж мой. – Метнув бешеный взгляд в сторону аль Дакро, добавила: – В отличие от неё, у меня нет аппетита.

Та не успела вставить шпильку, как Ююми добавила:

– Но кофе я выпью.

Взяла чашку, второй рукой – кусочек пастилы. Сделала глоток, откусила крошечный, почти незаметный кусочек сладости. Начала жевать, опустив голову, чтобы он не видел набухающие на глазах слёзы унижения…

– Я думаю, пора всё прояснить.

Забыв обо всём, вскинула голову – что хочет сказать?!

– Уходите, куда сможете.

Виури удивлённо вскинула голову, услышав эти слова от старшего из охранников. Они, собравшись вместе, мрачно смотрели на каторжников. Их группу из ста человек среди ночи подняли в бараках, выдали по буханке хлеба в руки и погнали по дороге куда-то прочь из лагеря. По пути к ним присоединились ещё несколько групп заключённых, как мужчин, так и женщин. К утру колонна насчитывала почти пятьсот человек.

Тогда, после её отказа, та самая рёсска сдержала своё слово, не став наказывать девушку. Но спустя неделю после разговора её перевели в другое место, в расположенный в глухих лесах лагерь, где они занимались пошивом одежды. Военной одежды. Виури, как не умеющую шить, поставили за машину, изготавливающую пуговицы. Это был небольшой металлический стержень, который она раз за разом вжимала в небольшую лепёшку горячей массы. Потом поднимала, скидывала получившееся в ящик и снова, и снова, и снова… День за днём. И так тридцать дней. Монотонная, но не тяжёлая работа. Кормили, впрочем, не хуже, чем на прошлом месте. Только из рационов исчез тот волшебный сок, да перестали выдавать сладости каждый час. Но мясо в каше и похлёбке не исчезло, к всеобщему удивлению.

Из «полосатиков», как общепринято называли бессрочно каторжных, она опять оказалась одна. Остальные были срочники. От пяти до двадцати лет отсидки. Так что её по-прежнему не трогали. Хотя кое-кому из арестантов доставалось от своих несладко. Да и охранники снова оказались злыми. Палки в ход не пускали, но каждый выходной кого-то приковывали к столбу на сутки. Правда, не били и не казнили, но пребывание так долго в жутко неудобной и неестественной позе, потому что локти и лодыжки закручивали назад до упора, стягивая цепями за столбом, причиняло жуткую боль. Ещё хорошо, что наступила зима, хотя и очень мягкая здесь, по сравнению с теми местами, где раньше жила или бывала девушка, и насекомых не было. Когда Виури представляла, что будет с наказуемым, неспособным шевельнутся, когда появятся мухи и кровососущие насекомые, её передёргивало…

Но настала ночь, когда всех погнали прочь и…

– Всё. Идите. – Старший охраны нахлобучил на голову шапку, которую почему-то держал в руках, и показал куда-то в сторону: – Там – город Зааркам. – Поменял направление: – В сорока лигах – форт двенадцать. – Ткнул пальцем ещё в одну сторону: – Если двигаться туда, то попадёте в Хормо. – И напоследок махнул: – Ридо там, но как раз туда я идти не советую. Крепость захватили тушуры. И они уже спускаются в долину…

Тушуры?! Она не выдержала, протолкалась вперёд:

– Тушур вновь напал на Фиори?!

– А тебе-то что? – ощерился охранник помоложе. – Ты политическая! Не уголовная! Радоваться надо! Освободители идут! У! – замахнулся на неё прикладом ружья, но тут же получил по хребту от старшего:

– Совсем ума лишился, Пор?! Ты на неё взгляни – какой из неё политик?! Я, в отличие от тебя, её бумаги видел: член семьи.

Мальчишка, её ровесник, сразу затих. Опустил голову. Потом опять поднял, взглянул на старшего:

– Идём, что ли, дядька Каран?

– Идём.

Охранники двинулись по дороге. Внезапно, обернувшись, этот самый мальчишка закричал:

– Через лигу развилка тракта!

Снова отвернулся, подтянул ружьё и прибавил ходу, догоняя своих.

– Куда это они?

– Нас бросили?

– Это что, мы свободны?!

Один из каторжников-мужчин, здоровенный, как глыба, внезапно выкрикнул:

– Кто знает эти места?!

Вперёд протолкался маленький, щуплый человечек, чем-то похожий на крысу:

– Судя по тому, что назвали Ридо, до Хормо около сотни лиг отсюда.

Что он несёт? Хормо находится в трёхстах лигах от Ридо. А судя по синеющим горам, до крепости не так далеко… Пусть она никогда не бывала в этой местности, но карты отца ещё помнит.

– Это не Хормо! – Шагнула вперёд, оттолкнув стоящих перед ней.

При виде полосатого платья губы громилы непонятно дрогнули.

– Это не Хормо, сьере! Хормо находится в другом месте. Точнее, до него ещё далеко. Это, скорее всего, провинция Зааркам. Если я правильно помню, да и охранник подтвердил, через лигу будет развилка тракта. Там мы можем узнать, где точно находимся. Дорога к Ридо всегда была оживлённой – купцы торгуют круглый год.

– Она верно говорит, Даг. – Голос над её головой заставил невольно присесть, настолько он был гулким.

– Ты что, веришь ей, Диби?

– А почему нет? Она – полосатик. Врать ей резона нет. Но на нашем месте я двинул бы в сторону форта двенадцать.

– А что это такое? – Громила впереди неё озадаченно почесал бритый наголо затылок.

Снова вылез человек-крыса: