Путь. Автобиография западного йога - Джеймс Дональд Уолтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды он готовил на кухне. Я была в комнате вместе с ним. Не найдя себе лучшего применения, я решила наводить за ним чистоту. Как только он опустошал одну кастрюлю, я ее мыла. Как только он что-то проливал, я тут же вытирала испачканное.
Тут он начал пачкать кастрюлю за кастрюлей, рассыпая все больше и больше продуктов. Я работала все быстрее и быстрее, чтобы успеть за ним. За всю свою жизнь я никогда не видела такого неряшливого приготовления пищи! В конце концов я сдалась. Мне пришло в голову, что я с тем же успехом могла бы подождать, пока он не закончит, прежде чем сделать что-либо еще.
Как только я села и посмотрела на него, я заметила, что он улыбается; но он ничего не сказал. Вскоре я увидела, что он больше не пачкает вещи. Наконец меня осенило, что он просто-напросто хотел показать мне различие между спокойной деятельностью в памятовании о Боге, и суетливостью, которой мы предаемся просто для того, чтобы что-нибудь делать. Я работала в духе «быть занятой». Мастер хотел показать мне мою ошибку так, чтобы я сама пришла к логическому заключению!
Некоторым представляется, что было бы сравнительно легко понять духовный путь, если бы он состоял только из медитации, экстатических видений и блаженного расширения сознания. Зачем, спрашивается, нужно усложнять его такой мирской деятельностью, как рытье канав, ответы на письма и уборка кухонь? Может быть, у кого-то вызывает симпатию нерадивый ученик, возроптавший в тот день, когда мы заканчивали плавательный бассейн в Твенти-Найн-Палмз: «Я пришел сюда не для того, чтобы перелопачивать цемент!» Вероятно, многие искренние искатели духовности также недоумевают, какое отношение заливка цемента (или рытье канав, или ответы на письма, или уборка кухонь) может иметь к поиску Бога.
Ответ чрезвычайно прост: никакого! По крайней мере сами по себе. Мастер однажды рассказывал историю о человеке, который положил в церкви стодолларовую банкноту на блюдо для сбора пожертвований, а потом расстроился, что Бог не ответил на его молитву. Мастер со смехом прокомментировал: «Бог уже был этой стадолларовой банкнотой — неважно, лежала она на блюде для сбора пожертвований или нет! Какое ему дело до того, куда ее положили?» Царство майи (космической иллюзии) похоже на поверхность океана: как бы высоко шторм ни вздымал его волны, общий уровень океана остается одним и тем же. Бог не нуждается ни в чем, что мы можем Ему дать. Он уже есть все! «Единственная вещь, которой Он хочет от нас, — сказал Мастер, — это наша любовь».
Следовательно, цель духовной работы на самом деле не в том, чтобы делать что-то для Бога; скорее, мы должны выполнять то, что важнее всего для нас самих: очищать свои сердца. Для Бога нет высокой или низкой работы. Бхагавад-гита утверждает, что Он принимает даже цветок или листочек в качестве подношения, если те преподнесены с преданностью [Бхагавад-гита 9: 26. — Прим. ред.]. Очень важно достичь точки, когда вся наша любовь и вся энергия естественно стремятся к Нему.
Медитация — это тоже своего рода работа. Правда, она отличается от такого труда, как рытье канав, но то же самое относится и к ментальному планированию, а кто может сказать, что планирование — менее важная работа, чем материальное воплощение плана? Даже в царстве животных умственные способности часто ценятся более высоко, чем грубая сила. (Понаблюдайте за стаей собак, играющих вместе. Обычно остальные следуют за наиболее смышленым псом, а не за самым большим.) Медитация — самая утонченная и возвышенная работа из всех видов ментальной деятельности. Она послужила источником величайшего вдохновения. Если бы человек мог пребывать в глубокой медитации целый день, у ищущих божественного общения не было бы необходимости рыть канавы или выполнять любую другую работу.
Ключевое слово здесь, конечно же, «в глубокой».
Когда Мриналини Мата, принявшая ученичество юной школьницей, однажды за завтраком встретилась с Мастером за столом, он сделал ей замечание: «Ты сегодня утром не медитировала».
— Сэр, — запротестовала она, — я медитировала целый час!
Мастер, на которого ее восклицание не оказало никакого впечатления, ответил: «Тебе надо было медитировать полчаса». Он увидел, что в тот день, когда она не в настроении медитировать интенсивно, ее медитация оказывается менее эффективной, если она сидит дольше.
Интенсивность — основа всего: интенсивность осознания. Прилагая вялые усилия, невозможно достичь сверхсознания. «Вы должны быть спокойными в действии и деятельными в покое, — сказал Мастер. — Интенсивно осознавайте все, что делаете». На духовном пути работа — это средство, помогающее постоянно, динамично направлять свои энергии к Богу.
«Ведите счет каждой минуте, — сказал Мастер. — Минуты важнее, чем годы». Люди, которые концентрируются на работе для Бога, приходят к тому, что их медитация становится глубже.
«Когда вы выполняете работу для Бога, а не для себя, — сказал нам однажды Мастер, — она так же полезна, как и медитация. При этом работа помогает медитации, а медитация помогает работе. Необходимо достичь равновесия. С одной только медитацией вы становитесь ленивыми, и обретают силу чувства. С одной только работой ум приходит в беспокойство, и вы забываете Бога».
Мастер учил нас считать святой любую работу, которую мы выполняем в угоду Богу. Чтобы не допустить в своих учениках-священниках представления о том, что они выполняют более духовную работу (обучение, наставничество) по сравнению с другими учениками (служение которых проходило в саду), он их тоже привлекал к физическому труду. В те выходные, когда Мастер послал меня читать лекцию в Сан-Диего, я получил ценный урок от Карла Свенсона (впоследствии — Брат Саролананда), товарища по ученичеству из Инсинитасе. «Посмотри на мои руки! — пожаловался я. — Они все покрыты цементом. Люди подумают, что я не удосужился отмыть их».
«Что ты говоришь? — запротестовал Карл. — Это твои знаки отличия».
Мастер учил нас не только секунда за секундой подносить свою работу Богу, но и видеть в Нем истинного Деятеля, действующего через нас. «Я спал, — сказал он однажды, — и мне снилось, что я работаю. Я проснулся и увидел, что работает Бог». Действия в подобном духе не были направлены на то, чтобы превратить нас в роботов. Помню, как-то в середине воскресной проповеди я подумал: «Если Бог действительно является Деятелем, почему бы мне мысленно совсем не самоустраниться и не подождать, пока Он начнет говорить через меня?» Последовали две минуты молчания! Друзья в аудитории подумали,
