Саньяси (СИ) - Алан Аюпов

— Все женщины садистки, я это знал, но всегда хочется верить в прекрасное. — Буркнул я, прикрывая дверь. — Ладно, я, наверное, вот здесь попробую примоститься. — Показал я на пол подле кровати.

— Послушайте, перестаньте выламываться, как пацан. — Возмутилась Юля. — Можно подумать, что Вы будете раздеваться.

— Ети твою мать!.. Выругался я. — Действительно, с мозгами у меня уже напряжёнка.

— Я немного разденусь, в смысле, сниму платье, иначе потом будет очень плохо всё выглядеть, завернусь в одеяло, а Вы рядом пристроитесь. Вот так и отдохнём. — Предложила она.

— Да уж. Лучше бы где‑нибудь в поле. Там хоть не так обиднее было б. Я‑то думал по‑настоящему отдохнуть, а это не отдых, это мучение. Ладно, ложись, я отвернусь.

В каморке не было даже самого малюсенького окошечка, поэтому мне глядеться не куда было. Стоял, как наказанный пацан в углу, пока сзади не послышалось:

— Всё, я уже сплю.

Я обернулся. Платье девушки аккуратно сложенное, покоилось на краешке стола, сама она, завёрнутая до подбородка суконным одеялом, прижалась к самой стеночке так, что мне досталась практически вся кровать. Приподняв руку, погасил свет. В комнате не было холодно, но это обманчивое состояние, пока двигаешься, да ещё в одежде, кажется, будто тепло. Поэтому я, немного помедлив, пристроил куртку вместо одеяла, снял и сложил рубашку, подумал и снял джинсы. После чего улёгся, укрывшись своей курткой. И тут же понял, что зря снял штаны. Было совсем не тепло. Но вставать и признаваться в собственной глупости не хотелось. Подумав, решил, пусть девушка уснёт, а я поднимусь и натяну свои джины. Но стоило мне только прилечь, как кровать прогнулась под моим весом и девушка скатилась ко мне вместе со своим одеялом. Стало теплее. Она тихонечко засмеялась.

— Не смейся, а то нос откушу. — Пригрозил я, устраиваясь на левом боку спиной к ней.

Юля то же немного повозилась, укладываясь, потом затихла. Я и не заметил, как уснул. А когда проснулся, был не то, что изумлён, потрясён до глубины души. Одеяло укрывало нас обоих, а мы, крепко обнявшись, дрыхли, как сурки, согревая друг друга своими телами. Моя куртка сиротливо валялась подле кровати.

Немного полежав, я решил, что надо как‑то выпутываться из создавшегося положения. Нет, я не был пуританином, имел нормальную ориентацию, не страдал старческими болячками и тому подобное, но у меня были свои принципы. Тем более, что девчонка была совсем уж молоденькая для моих почти сорока двух. Вечером, при знакомстве, я немножко привысил себе не очень‑то весёлых лет. Приврал, так сказать. Зачем? Не знаю. Возможно, чтобы сразу отрезать всевозможные поползновения с обоих сторон. Я тяжело вздохнул. От этого невольного движения девушка проснулась.

— Прости, разбудил. — Извинился я, делая попытку освободить руку из‑под её соблазнительных форм.

— Как хорошо! — Сказала она, прижимаясь ко мне сильнее и не позволяя освободить руки.

— А говорила, что практики у вас не было. — Выговорил я, с силой прижимая её к себе.

— Ого! какой ты сильный! — С восторгом выдохнула она. — А можно я с тобой на «Ты» буду?

— Можно, конечно, можно. — Согласился я, выскальзывая из её соблазнительных объятий. — Извини, я не заметил, как залез под одеяло.

— А это не ты. Это я тебя укрыла, а то ты весь аж посинел от холода. — Засмеялась девушка.

— Ну, спасибо, спасла от замерзания. — Поблагодарил я, натягивая джинсы.

В комнатушку вошёл дядя Коля.

— Ты что, под дверями стоял? — Немного опешил я.

— Ага, сторожил.

— Стучаться надо. — Буркнул я.

— Ну, как спалось? — Спросил он, косясь на мои штаны.

— Нормально спалось. Чего пялишься? Лучше скажи, сколько сейчас время, а то я часы в машине забыл.

— Крутая у тебя, однако, тачка. Неужто разбогател? — Не ответил дядя Коля.

— С чего ты взял? — Насторожился я.

— Да вот, по всем новостям сообщают. — Неопределённо качнул он головой.

— Дядь Коль, давай по порядку и на чистоту. Мне эти недомолвки совсем не нужны. — Забеспокоился я.

— Да успокойся ты. — Криво улыбнулся он. — По вашим каналам передают, будто вчера один маньяк расстрелял всю свадьбу. Семьдесят с лишним человек положил вместе с официантами, поварами, охранниками и тому подобное. Его невеста, видите ли, замуж решила выйти за местного авторитета. Так он, маньяк, отправил на тот свет всех, в том числе и главаря банды. Невесты тоже не пожалел. Потом завладел машиной одного добропорядочного семьянина и уехал в неизвестном направлении. И фотка там была. На тебя больно похожа. Только вот нос не тот.

— А фотка невесты была? — Испугался я.

— Нет, пока не было. — Успокоил меня дядя Коля.

— А что ваши средства массовой информации по этому поводу сообщают? — Спросил я.

— Пока ничего. Говорят, что ведутся поиски вдоль границы, усиленны наряды, и так далее.

— Понял. Который всё‑таки час? — Снова спросил я.

— Скоро пять. Вы так мило спали, что я не решился вас будить. — Усмехнулся дядя Коля.

— Будет тебе. Ничего у нас не было, и быть не могло. Понял, старый бабник. — Сказал я, натягивая куртку.

— Ладно уж. Было, не было. Мне‑то какая разница. Сейчас поесть принесу.

И он вышел. Я достал из кармана мобильник, немного подумал, включать или нет, потом решил, что пока не стоит.

— Быстро вставай. Мне тебя надо сфотографировать. — Попросил я.

— Зачем? — Лениво потягиваясь, спросила Юля.

— Для коллекции. — Грубо пошутил я. — Не в кровати же тебя фоткать?

— Не, в кровати не надо. Скрылась она под одеялом. Объясни толком, зачем?

— Потом, всё потом. Давай скорее, пока он не вернулся. Мне не надо, чтоб он видел это.

— Поняла. — Серьёзно отозвалась девушка.

Когда дядя Коля принёс еду, мы мирно сидели на кровати и беседовали ни о чём.

— Дядь Коль, у тебя телефон есть? — Спросил я.

— Не. Телефона нет. Могу от соседа пойти позвонить.

— Не стоит. Я просто так спросил. В общем, как выберусь из этой передряги, обязательно тебе телефон проведу. — Пообещал я.

— Если все твои обещания связать, то получится очень длинная верёвка, на которой и повеситься не выйдет даже если зацепить её за луну. — Сообщил дядя Коля.

— Это ещё почему? — Поинтересовался я, с трудом пропихивая в глотку кусок чёрствого хлеба.

— Ты всегда обещаешь, а когда выбираешься из своих передряг забываешь про бедного дядю Колю. — Печальным голосом сообщил тот.

— Артист!!! Ничего не скажешь!.. — Покачал я головой.

— Это я‑то артист? — Возмутился дядя Коля.

— Брехун ты, дядя Коля. — Подвёл черту под нашими препирательствами я, берясь за кружку с чаем. — Я никогда ещё ничего тебе не обещал.