Хроника либеральной революции - Олег Мороз

Ельцин отверг попытки своих оппонентов обкорнать полномочия президента:

— Я сторонник сильной президентской власти в России. Но не потому, что являюсь президентом, а потому, что убежден: без этого России не выжить, не подняться. Прежде всего потому, что президент избирается гражданами всего государства. И он олицетворяет его целостность, его единство. Подчеркиваю, не Съезд, не Верховный Совет, не какой-либо другой институт власти, а президент. Говорю с вами предельно откровенно: скажите — можете вы дать твердую гарантию, что уже завтра какая-либо республика в составе России или даже край, область не отзовет своих депутатов со съезда или из парламента? Тем более есть поводы для обид, и даже на этом съезде. Что вы будете делать, если этот процесс обретет характер цепной реакции? Нет у представительной власти средств остановить его!

Так же обстоит дело и с реформами:

— Только всенародное избрание, выраженное избирателями доверие позволяет именно президенту и никому более проводить в жизнь жесткие, но необходимые меры. А без них не может обходиться ни одна реформа…

— Сегодня еще есть возможность начать встречное движение… — продолжал Ельцин. — Повторю, готов к любому варианту диалога, к согласию в любой правовой форме. Будь то соглашение, постановление, закон, согласованные поправки к Конституции и т. д… Считаю первоочередной задачей сохранить постановление VII съезда «О стабилизации конституционного строя России». Отвергаю мнение, будто оно явилось односторонней уступкой президенту… Совершенно невразумительно звучит мотив, по которому в проекте редакционной комиссии предлагается отменить это постановление: якобы оно не достигло поставленных целей. Разве в этом постановлении был указан крайний срок — 10 или 11 марта? И что за цели имеются в виду?

— В случае, если Съезд оттолкнет руку президента и конфликт приобретет необратимый характер, есть другой путь, — напомнил Ельцин. — Он также предусмотрен декабрьским соглашением… Это референдум… Если Съезд будет и дальше стоять на позициях конфронтации, если будет разрушено то хрупкое согласие, которое мы имеем, референдум останется единственным средством разрешения конфликта.

Ельцин подтвердил, что берет на себя ответственность за его проведение, хотя такую же ответственность, по его словам, должен нести и Съезд.

— Сейчас остается крайне небольшой набор средств, чтобы удержать стабильность ситуации, — сказал президент в заключение. — Если не будут приняты высказанные мной предложения, то президенту придется искать еще какие-то дополнительные меры для того, чтобы обеспечить…

В этом месте оратора прервали — в зале возник шум: на какие такие меры намекает Ельцин?

— Вы о своем думаете, а я о другом, — успокоил президент разволновавшихся депутатов. — Вас ведь обязательно тянет на улицу. Если не будут приняты эти предложения, то я действительно должен думать о дополнительных мерах для того, чтобы сохранить баланс властей в стране. Сохранить все-таки хотя бы шатающееся, но равновесие, которое сегодня есть… Для того, чтобы все-таки нам в 1993 году действительно перейти на экономические вопросы и укрепить экономику и не потерять достояние наших людей. Я просил бы народных депутатов все-таки внимательно прислушаться к предложению президента.

Признав, что время для подготовки референдума упущено, Ельцин сделал еще один примирительный жест — сказал, что референдум придется перенести на ту дату, которую определит Съезд. Дескать, все в ваших руках, уважаемые депутаты.

Что касается «дополнительных мер», в связи с которыми возник шум среди нардепов, — кое-какие основания для беспокойства у них, по-видимому, все же могли быть. 11 марта в беседе с журналистами Вячеслав Костиков сказал, что в арсенале президента остались еще «очень сильные карты». При этом он обратил внимание своих собеседников на то, что перед началом утреннего заседания Съезда Ельцин, войдя в зал, прежде всего подошел к министру обороны Павлу Грачеву, министру безопасности Виктору Баранникову и министру внутренних дел Виктору Ерину, поздоровался с ними за руку. Костиков не стал комментировать этот жест президента, однако намек пресс-секретаря, надо полагать, все и без того поняли. Такие детали в такой обстановке обретают символическое значение.

После Ельцина слово взял Черномырдин. Его выступление не отличалось блеском идей, но изобиловало тезисами, вполне доступными пониманию депутатов, ласкавшими их слух. Вы требуете корректировки реформ? Пожалуйста: суть корректировки, по мнению премьера, — в более реалистическом, прагматическом и приземленном подходе к реформам. Чего надо добиться в первую очередь? «Жесткого, но в рамках закона повышения управленческой дисциплины во всех институтах государства. И прежде всего речь должна идти о повышении ответственности руководителей. Нельзя расхлябанность, разгильдяйство, леность оправдывать приверженностью к демократии».

Вот это то, что нужно! Это вам не разговоры об ограничении роста денежной массы, о снижении и повышении банковской кредитной ставки и прочих монетаристских штучках. Это родное, знакомое, усвоенное с молоком матери.

Хасбулатов, выступавший вслед за Ельциным и Черномырдиным, категорически отверг предложение сохранить соглашение, достигнутое на VII съезде, назвав это соглашение ошибкой, в том числе и его собственной.

— Я ошибся… — заявил спикер. — Мне показалось тогда, на этой согласительной комиссии, когда все говорили, в том числе и ярые сторонники, и противники, что соглашение необходимо. Я думал тогда, как принято говорить у военных людей, — весь взвод в ногу идет, а один я вроде бы не в ногу. Но, как говорится, бес попутал нас всех. Так надо же исправить эту ошибку! Поэтому и речи не может идти, на мой взгляд, о том, чтобы сохранить то постановление… В конце концов, давайте не будем повторять ошибки: на нас оказывают давление, мы поддаемся, попадаем в конституционную ловушку, а потом до следующего съезда расхлебываем.

Таков был ответ председателя ВС на призыв президента в максимальной степени сохранить соглашение, достигнутое три месяца назад. Это хасбулатовское «бес попутал» потом бесконечное количество раз цитировалось в прессе.

Хасбулатов сказал также, что его разочаровали выступления президента и премьер-министра, после чего пошел в атаку на Черномырдина. Он обвинил его в «неискренности», заявил, что «в стране есть еще два премьера — Владимир Шумейко и Анатолий Чубайс» и призвал Съезд сегодня же отправить второго в отставку.

Немедленно снять требовалось не только Чубайса. Хасбулатов: «Сколько раз президент говорил, что он снимет с работы министра иностранных дел?..». " В конце концов, надо быть хозяином своего слова, — поучал спикер президента, — сказал — сдержи это слово».

Хасбулатов также заверил Черномырдина, что ВС не утвердит представленный правительством бюджет на 1993 год, и рекомендовал не выплачивать правительственным чиновникам зарплату в связи с плохой работой.

Даже сторонники спикера сочли его выступление «излишне эмоциональным». Не относящиеся же к таковым оценили эту речь как совершенно разнузданную. Так, лидер Партии экономической свободы Константин Боровой заявил, что поражен жесткостью выступления Хасбулатова. И вообще, по степени жесткости, сказал Боровой, Съезд напоминает ему чеченскую мафию, «для которой важнее всего процесс установления собственной власти». По словам Борового, эксперты ПЭС рассматривают несколько наиболее вероятных моделей дальнейшего развития событий, в том числе и вариант с приходом Хасбулатова на временное правление в качестве президента России.

Сам Анатолий Чубайс, немедленной отставки которого добивался спикер, также прокомментировал его выпад в свой адрес. По словам Чубайса, теперь стало ясно, что главная цель Хасбулатова — получить как можно больше власти и что спикер парламента хочет добиться права назначать и снимать по своему усмотрению министров и других членов кабинета (Конституция не давала парламенту такого права).

Нельзя, однако, сказать, что Хасбулатов просто поддался эмоциям: его эмоциональность была вполне просчитанной. Петр Филиппов (фракция «Радикальные демократы»):

— Мы имеем дело с непрофессиональным Съездом. Поэтому взять верх в голосовании можно, только устроив скандал, эмоциональный всплеск. Хасбулатов это хорошо понимает.

На мягкое рейтинговое голосование были вынесены три проекта постановления Съезда — представленный редакционной комиссией, главами субъектов Федерации и президентом. Лучшие голоса получил первый проект, который и был принят за основу.

Проект постановления «О конституционной реформе», разработанный редакционной комиссией, предполагал проведение этой реформы только в рамках действующей Конституции. Он предусматривал также отказ от референдума, отмену декабрьского соглашения между ветвями власти, введение в действие всех замороженных на VII съезде поправок к Конституции, резко ограничивающих полномочия президента и, более того, ставящих его в положение, когда над ним постоянно занесен топор (статья 121-6).