Игры рядом - Юлия Остапенко

Саймек осклабился, обрадовавшись возможности ощутить свое превосходство надо мной, но я не имел ничего против.

— Вероятно, занят. — От тона этого голоса мне, по замыслу его обладателя, следовало провалиться сквозь землю на месте, но что-то не получалось. — Давно ждешь?

— Часа три, — покорно ответил я. — По правде, я никуда не тороплюсь, но хотелось бы хоть поесть.

— Это мы устроим, — смягчился Саймек. Мое смирение с превратностями судьбы явно пришлось ему по душе, хотя он наверняка был уверен, что я по новому кругу ломаю ту же комедию. Я не счел нужным ставить его в известность, что только самонадеянные кретины вроде него используют дважды тот же метод.

Через четверть часа я впервые за последние два месяца поел по-человечески. Саймек, упиваясь ситуацией, отвел меня на кухню, где обедали прислуга и оруженосцы. Мне было плевать, где и с кем есть, — в замке маркиза Аннервиля я наобщался с высоким обществом на всю оставшуюся жизнь. Саймек ушел месте с Роландом, после появления своего патрона не перемолвившимся со мной ни единым словом. Я посвятил следующие полчаса общению с питательными степными каплунами и был этим вполне доволен. В это время на кухне топтались только повара, видимо, не осведомленные, что в их владения вторглась легендарная персона. Так что поел я в полном спокойствии, под мелодичный грохот кастрюль и сковородок. Когда пробегавший мимо поваренок споткнулся о мои вытянутые ноги и облил меня площадной бранью, я почувствовал себя почти счастливым.

Подниматься в жилые помещения вовсе не хотелось. Но пришлось. За мной прислали угрюмого мальчишку-оруженосца, то ли не знавшего, кто я, то ли настроенного агрессивно к чужакам. Я держался настороже, пока мы поднимались по шаткой винтовой лестнице, и старался не поворачиваться к нему спиной. У входа в зал он хотел отобрать у меня оружие, а за неимением такового разозлился еще сильнее и почти впихнул меня в высокую узкую дверь.

Там находилось трое людей. Тот, кто мог быть только Кайлом Урсоном, стоял над столом, уперевшись в него обеими руками. А на столе, сколько хватало взгляда, были расставлены игрушечные солдатики. И в этом на первый взгляд не было ничего удивительного. Потому что Кайлу Урсону на вид было не больше пятнадцати лет.

ГЛАВА 25

Косая ухмылка через все лицо: как шрам, как открытая рана. Должно быть страшно. Страшно.

— Тэк-с… Что тут у нас? Я вижу дивную леди — почему-то без свиты? Куда держите путь, сударыня? И как рискнули вы в сей опасный час двинуться в путешествие? Да еще без охраны?

Кривые ухмылки через все лица: всё, вдоль, одна на всех, дикая, злая, ярость в глазах, похоть и злость, стащить с коня, задрать юбку, разорвать пополам… Обветренная рука сжимает повод, тянет вниз, не давая сбежать. Испуганное всхрапывание кобылы, легкое покалывание в кончиках пальцев.

— С дороги, холоп.

— Миледи, как вы нелюбезны! А что, если вы спешитесь? Я бы доказал вам, что солдаты монсеньора герцога Шервальского способны ублажить… уважить и ублажить даму столь высокого рода ничуть не хуже королевских прихвостней…

— С дороги, я сказала!

Тонкий визг хлыста, по ухмылке, через лицо… через все лица, ухмылки — наискось. В пальцах теперь огонь. Море синего пламени.

— Держи ее, суку!

— С дороги!

Удар, удар, еще удар, хлыст обвивается вокруг волосатого запястья, сшибает с ног, рассекает губы, лица, глаза. Щелкает сухо, прерывисто: рраз, два. По лицам, по ухмылкам, наискосок. Пламя в пальцах, в глазах. Белые плети волос во влажном воздухе. Рраз.

— Да держи-и…

— Жнец с ней!

— Держи!!!

— Да она чокнутая…

— ДЕРЖИ, мать твою так!

Пламя, пламя, пламя в глазах… Ухмылка, твоя ухмылка, мой безжалостный лорд… наискосок… Тебе же было сказано: нет.

Я уже успел заметить, что помещения в форте особым уютом не отличаются. Лестницы прогнили, портьеры и скатерти, судя по всему, пошли на обмундирование солдат, а полы не мыли не менее года. В комнате, где меня принял Урсон, было сравнительно чисто, но и здесь гуляли страшные сквозняки, присыпавшие выстланный соломой пол грязным песком. Из мебели имелись только стол, крепкий на вид шкаф и пара широких скамей. Даже кресла не было. Равноправие, одно слово.

Не знаю, почему я сразу решил, что передо мной тот самый Кайл Урсон. Помимо него в комнате было только два человека: Рич Саймек, яростно раздувавший ноздри и испепелявший меня пронзительным взглядом лисьих глазок, и парень немного моложе меня, светловолосый и ясноглазый, похожий на невинную деревенскую красавицу, немного пересидевшую в девках. Почему-то я сразу и категорично решил, что Кайлом Урсоном, незримым предводителем такой же незримой армии, это бесполое существо быть не может.

А взъерошенный мальчишка у стола — мог. Я понял это, когда увидел его глаза. Раскосые, очень темные, широко посаженные — кто-то из его родителей наверняка был степняком. И еще эти глаза были очень старыми. По ним ему можно было дать не меньше шестидесяти. Когда он заговорил, я подскочил от неожиданности — голос у него был низкий и хриплый, и в самом деле голос старика, а не мальчишки, у которого еще и волосы, где надо, толком не отросли.

— Здравствуй, Эван. Заходи. Будь как дома.

Заходить мне по-прежнему не хотелось. Я с трудом оторвал взгляд от мягких черт детского лица и посмотрел на стол, заставленный десятками деревянных солдатиков. Судя по их размещению, за минуту до моего появления на столе разыгрывалась нешуточная баталия. Это настолько согласовалось с моими недавними мыслями, что я невольно улыбнулся. Урсон проследил направление моего взгляда и широко ухмыльнулся в ответ. Улыбка у него тоже была совсем не детская.

— Садись, говорю, — сказал он и одним движением смахнул солдатиков со стола.

Ясноглазый парень тут же присел и принялся подбирать рассыпавшиеся по полу и скамье игрушки. Саймек остался стоять, нервно дергая жидкую бороденку и беспокойно поглядывая то на Урсона, то на меня. Я не понимал, что он здесь делает, но спрашивать не собирался.

Урсон сел на скамью лицом к двери и с заговорщицким видом достал из-под стола запечатанную бутылку. Мне ничего не оставалось, как расположиться напротив него, хотя сидеть спиной ко входу я не люблю с раннего детства. Стюард, закончив возиться с солдатиками, поставил перед нами три простые деревянные чашки. Саймек, словно этого и ждавший, тут же подсел ко мне. Я бы предпочел, чтобы он расположился рядом с Урсоном, ну да ничего не поделаешь. Интересно, что бы он сделал, если бы парень поставил две чаши, а не три.

Урсон тем временем откупорил бутылку и небрежно разлил вино. Незаметно выливать что-то под стол, находясь рядом с Саймеком, было крайне неудобно, и я подумал, не по этой ли причине он сел рядом со мной.