Московский клуб - Вадим Панов

А не смог бы, то призвал бы на помощь одного из своих обитателей, мужчину, тьму ауры которого смогла разглядеть даже неопытная Матильда. После вчерашней встречи девушка специально заглянула в книги Мамаши и убедилась, что была права — на Олово действительно лежала печать проклятья. Как же глупо это учит в эпоху атомных станций и наномедицины! Матильда воспринимала занятия тетки, как забавную игру, ловкое трюкачество, предназначенное для облегчения кошельков глупых женщин. Но, увидев темную ауру слуги Грязнова, почувствовав душу старого дома, девушка ощутила первые сомнения.

Она нашла Олово на кухне сидящим на табурете и ловко чистящим картошку маленьким ножом с блестящим лезвием.

— Проголода-алась? Возьми хлеб и ма-асло. Вон та-ам.

Постепенно девушка стала привыкать к его странной, режущей слух манере говорить.

— Спасибо. Вы будете?

— Нет.

Тонкие ленточки кожуры слетали в мусорное ведро. Матильда сделала себе бутерброд и присела рядом.

— Давайте я вам помогу.

— Не на-адо.

Девушка помолчала, внимательно глядя на нож, на ловкие руки, испещренные татуировками. Черная вязь рун и символов закрывала едва ли не все тело Олово, оставляя открытым только лицо, и Матильда вдруг поняла, что татуировки слуги созданы не для развлечения, не в попытке украсить себя. Каждая линия узора несла определенный смысл.

Сколько же тайн в этом доме?

— Я ходила по комнатам.

— Я зна-аю.

— У вас красиво.

— Мастер любит, когда-а кра-асиво. Это его дом.

Матильда уже поняла, что Олово тянет звук «а» и созданные из него гласные. И удивилась, что слово «мастер» слуга произнес очень четко.

— Вы давно знаете Мамашу Дашу?

— Да-авно. Очень. Мы соседи.

— Она вас уважает.

— Я-а зна-аю.

Как само собой разумеющееся. Слуга вежливо поддерживал разговор, реагировал на любое высказывание девушки, но коротко, очень коротко, не отрываясь от картошки.

— Почему безы привезли меня к вам? — Матильда решила зайти с другой стороны.

— Они зна-ают, что я зна-аю Ма-амашу.

— Откуда?

Нож на несколько мгновений замер — Олово обдумывал ответ.

— Мы да-авно здесь живем.

Очень содержательно. Девушка вздохнула.

— Вы знаете балластиков? Ребят из тусовки Соломы?

— Видел.

— Они вас боятся.

Олово пожал плечами, бросил в кастрюлю очищенный клубень, помедлил, взял следующую картошку и сообщил:

— Я ска-азал им, что ты моя племя-анница.

Девушка не сразу поняла, что имел в виду слуга. Затем вспыхнула:

— Зачем?!

— Мы хотели защитить тебя.

Матильда резко обернулась: в дверях кухни стоял Кирилл Грязнов.

— Мастер. — Слуга встал с табурета и поклонился.

— Все в порядке, Олово.

— Зачем вы лезьте в мою жизнь? — перебила антиквара девушка. — Кто вам позволил?

Слуга вернулся к картошке, предоставив хозяину возможность ответить на вопросы недовольной Матильды.

— Я ценю дружбу Мамаши Даши, а она любит тебя, — объяснил Грязнов. — Соответственно я постарался сделать так, чтобы у тебя было меньше неприятностей. Болото не самое безопасное место на свете.

— Теперь они меня боятся.

— Относятся с уважением.

— Это моя жизнь! И я хочу сама выбирать, с кем общаться.

Кирилл вытащил из холодильника крупное красное яблоко и с видимым удовольствием запустил в него зубы. Выступил сок, до девушки долетел запах спелого фрукта: яблоко у Грязнова было настоящим, не химической поделкой. Безумно дорогое.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

— Во-первых, Солома и его тусовка — не лучшие друзья, которых можно найти в Анклаве. А во-вторых, они боятся не тебя, а Олово, и это заставит их вести себя с тобой не так, как с обычными девчонками.

Грязнов говорил неторопливо и очень уверенно. Веско. К такому голосу прислушиваешься машинально.

— А с обычными это как?

— Это по очереди со всеми. Или одновременно в куче. Или с чужими, когда у тусовки не хватает денег на травку.

Не поверить Кириллу было невозможно, он знал, о чем говорил. Матильда сбавила обороты.

— А я не обычная?

— Ты наша хорошая знакомая. И… — Грязнов тонко улыбнулся, — родственница Олово.

Девушка посмотрела на слугу, на блестящее лезвие ножа в его руках.

— Почему его все боятся?

— В обязанности Олово входит делать так, чтобы у меня не было ненужных проблем.

Грязнов неожиданно швырнул недоеденное яблоко в слугу. Не поднимая головы, Олово выбросил руку, поймал огрызок и аккуратно положил его в мусорное ведро.

— Поверь, Матильда, мы — друзья. Для тебя мой дом всегда открыт — приходи в любое время. С любым вопросом.

Она отказалась от обеда, умчалась, пообещав никуда не отлучаться из дома Мамаши Даши. Проводив девушку, Грязнов поднялся в расположенный на втором этаже кабинет и опустился на стоящий у стены мягкий диван, образец мебельного искусства конца двадцатого века. Минут пять молча сидел, глядя на большое, выше человеческого роста и ничего не отражающее зеркало в резной деревянной раме. От размышлений антиквара отвлек появившийся в комнате слуга.

— Все идет так, как предначертано, — негромко, словно продолжая свои мысли, произнес Кирилл. — Мы знаем, что должно произойти. Пусть иногда события происходят неожиданно, от этого ничего не меняется: мы их ждем, мы к ним готовы.

Олово кивнул и поинтересовался:

— Кофе, мастер?

Кирилл покачал головой:

— Рюмку белого хереса. Сегодня на Болоте будет жарко.

— На-ашли Петру?

— Найдут. К сожалению, не только те, кто должен.

— Мне съездить туда-а?

— Не надо. Я и так допустил ошибку, отправив тебя в «Подпрограмму».

— Ка-ак прика-ажете.

— И еще… Олово, ты не видел мои четки?

Слуга остановился, рассеянно оглядел кабинет, после чего перевел взгляд на хозяина:

— Нет.

— Должны быть здесь… — Кирилл поднялся с дивана. — Так вот же они!

Четки лежали на подоконнике, прямо под раскрытой форточкой. Грязнов взял их в руки, с улыбкой накрутил на левую ладонь, пропустил жемчужины между пальцами, внимательно осмотрел брелок, нахмурился и осторожно стер с зубов дракона какую-то грязь.

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ

ОТЕЛЬ «ДЯДЯ СТЕПА»

ХОРОШИЕ ЛЮДИ — БОЛЬШАЯ РЕДКОСТЬ, ХОРОШИЕ ДРУЗЬЯ — ТЕМ БОЛЕЕ

— Мерзавец, — прошипел Фадеев, швыряя коммуникатор на стол. — Подонок! «Вы читали биржевые сводки?» Я тебе покажу «биржевые сводки»! Косоглазая скотина!!

— Было бы неплохо, Роман, если бы ты ставил меня в известность обо всех шагах, которые предпринимаешь, — холодно произнесла Эмира. — С кем ты разговаривал?