Украина. Геополитический миф - Андрей Андреевич Медведев

одного за другим, на одной веревке; тех, кто не умер в петле, добивали штыками на земле. Матерей, жен и детей заставили смотреть на расправу. В селе Великополе арестовали 70 крестьян, из них шестерых закололи штыками на месте, среди них женщину, а уходя, каратели забрали с собой малолетних девочек. В селе Кузьмине австрийские каратели вбивали в стены хат железные крюки и вешали на них людей. В один день повесили 30 крестьян. Или вот деревня Выгода. Повешенные Матвей Петрик, Иван Гайнюк, Осип Фединяк, Дорофей Сосник, Елена Ковердан. Вешали их жандарм по фамилии Холява и идейный украинец Винницкий. Или еще пример: доносчик учитель-украинец Иван Шерстило сдал жандармам как русского шпиона священника Саввина Кмицикевича и его несовершеннолетнего сына. Односельчане, знакомые, вчера они ходили в гости, вместе заходили в церковь, ссорились, общались, может, даже и ругались, наверное, обзывая друг друга, в штуку или по злобе, кацапами и хохлами. А потом одни стали палачами, а другие приняли страшную смерть.

Точное число жертв австрийского террора в Галиции неизвестно до сих пор. Считается, что только через Талергоф прошло не менее 30 тысяч человек, одних священников в нем находилось более 800. Всего же, по прямым и косвенным данным, количество убитых в ходе этнических чисток русских людей превышает 50 тысяч. Точных сведений нет, из-за того, что многие русские жители Галиции бежали оттуда с отступающей русской армией в 1915 году. Потому что помнили, как в 1914 году австрийские военные расправлялись с русскими не по приказу, а просто из мести.

В отместку за свои неудачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, — вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими. Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, усеялась тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.

Были арестованы все депутаты-москвофилы в австрийском парламенте. В 1915 году начался судебный процесс над семью русскими активистами, среди которых были депутаты Дмитрий Марков и Владимир Курилович. Марков на суде держался невероятно мужественно, и когда его спрашивали о политических взглядах, он открыто заявил:

Меня защищает правда, а сила правды непреодолима. Эта правда — моя национальная идея, идея культурного и национального единства русских племён. Несмотря на то, что сегодня эту идею придавили тяжелые камни враждебных политических устремлений, я убежден, что эта идея, эта моя правда, найдёт дорогу к свету! А так как цель украинства негативна, именно разбитие единой национальной культуры русских племен, то я не считаю его культурным движением, я считаю его противным культуре, и уже по этим чисто культурным причинам не являюсь сторонником украинства.

Всех подсудимых приговорили к смертной казни. За них ходатайствовали русские политики, помиловать их просил король Испании, и им все же заменили смертную казнь пожизненным заключением. Кто не просил помиловать русских активистов, так это их коллеги, галицко-украинские политики. Когда польские депутаты парламента протестовали против террора в Карпатской Руси и Галичине, заявляя о 30 000 казненных и 80 000 интернированных, заявляя, что это варварство нужно прекратить, украинские депутаты протест не поддержали. Приговоренный к смерти депутат Владимир Курилович вспоминал про суд:

<…> читают обвинительный акт — глупые фразы и сказки, которые не могли убедить ни одного юриста, но зато убедили известного украинского шовиниста — Павлюха, который за моими плечами, на скамье слушателей, ревет, громко пенится: «хоферретерн ауфхенген!» — «изменников повесить!». Потом проходят сотни свидетелей. Немцы, чехи и поляки дают показания или для нас благоприятные или безразличные; зато наши «родимцы» фантазируют (не скажу — простите — брешут), а каждый кончает: Распни! Распни Русь! Спасай Австрию!».

31 мая 1934 г. во Львове состоялся «Телергофский съезд», на нем собрались немногие уцелевшие заключенные лагеря смерти, их друзья и родные. Приехали туда и те, кто в лагере не был, но пострадал от карательных акций австрийской армии. Тогда же во Львове открыли памятник жертвам Телергофа. Он стал, по сути, единственным памятником жертвам зверств австрийской армии и украинских националистов. На этом съезде выступали русские галичане, и я позволю привести себе несколько значительных отрывков их речей, причем почти без перевода, в оригинале. Потому что это еще раз наглядно демонстрирует огромную пропасть между карпато-русским диалектом, и тем украинским, якобы «подлинно народным» языком, который создавали Михаил Грушевский и прочие украинские «диячи».

Нехай не гине николи память о наших невинных тысячах русских людей, лучших и дорогих наших батьков и матерей, братов и сестер, котри в страшних муках погибли от куль, багнетов[11] и на австромадьярских шибеницах[12], що неначе густый лес покрыли всю нашу землю. Той зверский террор в свитовой[13] истории записано кровавыми буквами, и я верю, що та память о мучениках буде вечная. Наши дети, внуки, правнуки и тысячелетни потомки будут их вспоминати и благословити за тое, що в страшных, смертельных муках и страданиях не выреклися свого великаго славянскаго русскаго имени и за идею русскаго народа принесли себе кроваво в жертву. Ганьба[14] буде на вечный спомин за писемни и устни ложни доноси выродних наших родних братов, которы выреклися тысячелетного русскаго имени, стались лютыми янычарыма, проклятыми каинами, юдами, здрадниками[15] и запроданцами русскаго, славянскаго народа и русской славянской земли за австрйские и германскии охлапы[16]

Фома Дьяков, крестьянин села Вербежа из-под Львова

***

Сумный[17] в истории Руси, був 1914 рок! Австрия думала, що огнем и мечем вырве из груди народа нашего русску душу, а Немечина думала, що захопить в свои руки урожайный, чорноземный край от Карпат до Кавказа. Коли той план заломався о русскии штыки, то немецка гидра стала мститися на невинном галицко-русском народе. О Русь, святая мать моя! Поможи забути ту жестоку муку, ту обиду, нанесену нашему обездоленному народу. Сумна[18] и страшно погадати: тысячи могил роскинулись, куды лише очима поведемо, по нашей отчине, и тысячи могил под соснами в Талергофе. В тиху ночь чути их стон и горьке рыданья и тугу[19] за родною землею <…> Скажемо собе ныне, братья и сестры, що николи мы их не забудем и рок-рочно[20] будем поминати по закону наших батьков и таким способом будем передавати их имена нашим грядущим поколениям. Тут торжественно могу заявити, що, если-б все отреклися их идеи, то есть Святой