Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, дворяне знают, чем они на самом деле занимались в тот день. Но ведь они тоже уверены, что между вдовствующей баронессой и баронетом завязался роман. Хорошо, что хотя бы для эльсов шашни молодого следователя с побитой жизнью рендриткой – смех, да и только.
Но ведь Рудольф был чем-то большим, чем все эти любители полаять на приёмах и балах.
– Откровенно… – пробормотал Валенсо. Он явно стушевался, хоть и пытался не подать виду.
– Вам нужно что-нибудь ещё, чтобы вы оставили нас в покое? – с вызовом поинтересовалась Валь. – Какие вопросы вас интересуют? Может быть, то, что видел этот стол? Или этот ковёр?
– Увольте, – мотнул головой Охотник и уставился в сторону. А затем, окинув презрительным взором их обоих, бросил:
– Тогда я понял, что с вами не так, сэр Рудольф. Будь эта женщина так же благородна, как вы, вы унесли бы эту тайну с собой в могилу. Так ведь вы делаете на Змеином Зубе? Вам проще помереть, чем допустить хотя бы малейший повод для насмешек над своей персоной. Но ваша гибель была бы прискорбной, потому что я всё ещё уверен, что вы хорошо послужили бы мне, как мы и договаривались.
Рудольф был так поражён, что на его лице рисовалась лишь полнейшая растерянность. Он ответил только:
– Я всегда был честен с вами, господин Валенсо. И эта контора – моя жизнь. Если вам будет угодно, я… буду продолжать.
– Посмотрим. Теперь мне угодно, чтобы вы ушли отсюда оба. А книжку оставьте мне.
Баронет неуверенно поднялся на ноги, зачем-то держа себя за края сюртука. А Валь встала порывисто и быстро, после чего подобрала подол и заявила Охотнику через плечо:
– И передайте дражайшему господину графу, что акции Ририйского Исследовательского Общества покупать не стоит – сейчас они растут в цене, а потом возьмут и обвалятся.
В ответ Валенсо чуть покривил губы, давая понять, что он презирает игры на бирже с участием гадалок. Но это было Вальпурге безразлично: она праздновала победу. Даже возможность того, что её выдадут другие островные дворяне, которые попадут на допрос, уже не приходила ей в голову. Разум её устал жить в панике, и сегодня он хотел быть на свободе.
Один из чёрных мундиров конвоировал их до выхода, и лорд Одо мрачно проводил взглядом их безнравственный тандем.
Рудольф всегда был из тихих, неприметных членов змеиного общества. В известной мере Кроморы вызывали у самых знатных семей напряжение, поскольку по долгу службы могли знать изрядно много грязных подробностей дворянских склок. Мать Рудольфа, родом из Эдорты, никогда не блистала на приёмах и балах, а его отец слыл человеком достаточно приятным, но всё же закрытым. Сам Рудольф вроде и не был начитан, как учёный, всё равно не появлялся в своё время на мальчишечьих играх и шуточных скачках. Где-то в полумраке библиотек и отцовских кабинетов прошло его детство; и только лишь леди Сепхинорис, хорошо знакомая с его матерью, уверяла, что это один из лучших кандидатов в женихи. «Ты сейчас не понимаешь, милая, но ведь ты поймёшь», – сокрушалась она когда-то.
И вот она поняла.
Своего тогдашнего «лучшего кандидата» она чуть ли не силком провела мимо помостов с мертвецами. Засмотревшись на них, он будет лишь винить себя, как и она.
Они зашли за угол и остановились у чьего-то палисадника. Отсюда до дома Кроморов было рукой подать, на соседней улице. Но Рудольф, кажется, не хотел прошагать даже такое расстояние. Он опёрся локтем о фонарный столб и уставился куда-то в каменную кладку особняка напротив.
– Даже если мы останемся в живых ко грядущей неделе, – протянул он безучастно, – можно будет забыть о доверии наших товарищей. Подобное бесчестие вычеркнуло нас из змеиного дворянства.
– Как-то удавалось многим другим аристократам и не такое вытворять, и всё ещё оставаться на плаву, – проворчала Валь (хотя и не знала ни одного примера, но надо же было что-то сказать). Стоя рядом с ним, она по-прежнему не подходила ближе, чем на полшага. И всё же они были вместе. И не скрывались, зная, что их видно из окон, из лавок и экипажей.
– Да, но, видимо, мы напрашивались уже давно, – баронет опустил глаза в припорошенную снегом брусчатку. Валь сделала так же. После временной победы пришло исступление, а затем такое же опустошение.
Сейчас там Охотник допрашивает лорда Одо; несомненно, он спросит что-нибудь про них с Рудольфом. И если после этого разговора старый врач выживет, то даже в его глазах они точно будут омерзительны. Ну а если нет…
– С чего это вообще началось? – тихонько спросила она.
– Понятия не имею, как, но враг, по всей видимости, получил где-то часть схемы подземных путей. И, хуже того, узнал, что можно войти туда через уборную в замковой кордегардии. Там они отыскали запасы оружия и провианта, а также пятёрку прячущихся морских стражей. И трое из них, что выжили при задержании, отправились в тюрьму. Возможно, что-то рассказали тоже… но я верю, что они молчали до конца.
Сердце заледенело. Так вот что граф нашёл в Амаранте.
– А где… дядя? – практически прошептала она после того, как убедилась, что никто не может это услышать.
– Должен быть как раз где-то там, – так же тихо оборонил Рудольф. А затем зажмурился и потряс головой. Он не хотел об этом говорить на улице.
Оба замолкли. Тяжесть в груди тянула их к земле. Неизвестность, война, занесённый над ними топор палача с серыми глазами. Виселицы с товарищами и соглядатаи на каждом шагу. Уничтоженное доброе имя… А город живёт, как ни в чём не бывало. Только это уже не тот город.
– Знаешь, – обратился к ней Рудольф вполголоса. Глаза его жутко, но упрямо заблестели. – Я верю, что в этом сила Змеиного Зуба. Даже расставшись с честью в глазах товарищей, мы не изменим своего пути. Мы пойдём дальше. И позор станет нашим преимуществом. Какими бы ни были средства, и мы, и все остальные в глубине души хранят нашу правду: Змеиный Зуб – это всё. И пускай нам из глубины веков завещаны непреложные законы, на деле
