Ноша - Татьяна Нелюбина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«У-р-а!?»
Потом от Юры:
«Папа говорит, что получил плохое сообщение от Насти, работа дала дуба, но перед тем она потеряла речь?..»
От мамы:
«Я по ошибке послала папе моё письмо для тебя, где выражала свой крайний восторг, мол, потеряла дар речи, что Ира будет проектировать для Дубая».
Дедушка:
«Разобрались, ура!!!»
Коля:
«Поздравляем!»
Я:
«И я тебя поздравляю с днём рождения! Желаю той самой гармонии, к которой мы дружно стремимся и которую сами себе и выстраиваем. Как празднуете?»
«Большое спасибо! Сегодня празднуем втроём, в субботу придут друзья. А в следующую субботу будем праздновать опять – с родными».
«Три раза будете праздновать?! Я вечером позвоню».
«Gut».
Мы, по обычаю нашей семьи, отмечаем все дни рождения, независимо от того, где находимся. Я торчала в бюро, но вовремя смылась и позвонила вечером.
– Мы, – сказал Коля, – сидим за столом, очень вкусно, пирог прекрасный. Мне подарили толстую энциклопедию по Петербургу и красивую модную рубашку. А как твой праздничный ужин?
– Тоже прекрасно! Я красиво оделась, жду мужа, сижу на балконе, смотрю на закат, облака, звёзды и думаю о вас. Ой, появились перистые облака… О чём это говорит по дедушкиной теории? Погода ухудшается? Но ничего, всё равно в бюро сидеть.
– Бедная. Но теперь уже недолго. Полетишь в Дубай…
– Ха-ха-ха! – Приятно, что вся семья в меня верит.
Я прокрутила свой разговор с господином Кимом. Мало я попросила, надо было больше загнуть, ведь он и глазом не моргнул. Но кто знает, он азиат, он бы, если бы я больше просила, и бровью не повёл, но не взял бы меня. Он спросил:
– Вы готовы путешествовать?
Я уклончиво помалкивала, ожидая, когда он разовьёт свою мысль. Он развил:
– Никого в Дубай не отправишь, то дети, то здоровье не позволяет.
– Я поеду! Муж – за, а с дочкой родители посидят!
– Как у вас с английским?
Я так неопределенно кивнула, то есть можно было понять: что за вопрос, кто в наше время не владеет английским?
Я владела. Но плохо!
Мама мне на это сказала:
– Ты способная девочка, немецкий освоила. И ещё более трудным языком владеешь – русским. А уж английский-то!
– Ой, мам, мне никто не верит, что я русская, так хорошо говорю по-немецки, что они считают, я в совершенстве овладела русским!
– Ну видишь.
– Мам, хочешь Чилентано послушать? – я завела «Феличиту» в исполнении Чилентано, а не Тото Кутуньи, и мы завывали втроём: он, мама и я.
Мы в моём детстве вечно Чилентано слушали. Я нигде не могла найти его записи. И вот однажды слышу в бюро, коллега что-то знакомое напевает. Я спрашиваю:
– Ты что напеваешь?
Он:
– А что, устарело, не модно?
– Да я же его ищу повсюду!
На следующий день он подарил мне диск Чилентано.
Шеф вызвал меня:
– Я продлю договор с вами ещё на полгода.
Гад, эксплуататор. Ещё на полгода. Каждые полгода продлевает договор на полгода. А я дрожи – продлит или уволит?
– Нет, спасибо, не надо, – сказала я. – Я в Дубай сваливаю.
Он изменился в лице:
– Ой, как, что же, я вас чем-то обидел? Не хотим ли поговорить?
– Почему бы и нет, давайте.
Я села.
– Всё было прекрасно, – сказала.
Неохота было его критиковать, он как раз ждал очередного заказчика.
– И даже, – добавила я, – что касается вашего характера, то характер ваш не так уж и страшен, как о нём рассказывают.
Я вышла, и в бюро поднялся переполох: Ира уходит! Все рыдают. Я счастлива, надоело мне всё до смерти, эти неоплачиваемые внеурочные, хаос, работа по выходным, я и так дольше продержалась, чем думала.
Зарядил дождь.
Дочь нашего старшего коллеги возвращалась домой:
«Въехали в жуткую грозу, сейчас мы в департаменте Bresse, известном своими курами – они гуляют по лугам. Коровы – белые (антрекоты)».
Мы сглотнули.
Я с мамой и Кришаном тоже там была, потом мы в Jura въехали (окорока и другие свиные вкусности, орехи, фруктовые водки). Мы ночевали в природном парке на бывшей водяной мельнице среди гор. Лило как из ведра. На следующий день солнышко выглянуло. Вот что значит счастливое число «13»! Там, правда, его избегают, не пишут «13», пишут «103» – мы ночевали в номере «103». Слева комната «12», справа – «14». Мы сначала ничего не поняли. Потом сообразили, что под «103» завуалировано Юрино любимое число «13».
А в Италии число «17» несчастливое.
Мы ехали по Jura, часто останавливались – мама ландшафты зарисовывала. Мы ехали вдоль кипучих речек по дремучему лесу среди скал. Орешники, луга с коровами, козами, овечками. (Сыры из Jura). Jura известна ещё своими часами и трубками.
– А я, – сообщил коллега, – поеду в Эльзас.
– Где, – подхватили мы, – вина, deftiges EssenP[72], вонючий сыр «мюнстер» и chucroute.
– Какие вы знатоки. А я не знаю, что такое chucroute.
– Это кислая капуста, кровяная колбаса, печёночная колбаса, – мы сглотнули, – свиная нога, сосиска, сарделька, грудинка, – снова сглотнули, – копчёно-варёная корейка. И всё это полито шампанским.
– Всё, хватит, не надо больше рассказывать. Я бы всего этого мог съесть кастрюлю.
– И я.
– А мне Эльзас не по карману.
– Эльзас? Где это? Это почти Германия?
– У тебя по географии неуд был?
– Тройка.
– Хочу chucroute кастрюлю. И молодым вином этого года запить. Сладким. Это ещё виноградный сок с градусами, сахар ещё не перебродил в алкоголь.
– У тебя запросы. А просто водки не хочешь?
– Хочу.
Мне грустно было расставаться с моими коллегами.
Но у господина Кима тоже работали русские, хоть и не так много, как здесь.
Мы все здесь оканчивали разные институты – кто в России, кто в Украине, кто в Германии.
(Про Украину не говорим, чтобы не перессориться).
Я училась на архитектурном факультете Берлинской академии искусств.
Меня туда, к моему удивлению, сразу приняли.
Мы там, к маминому удивлению, не изучали золотые сечения и греческие древние стили. Современной архитектурой довольствовались.
Да и зачем мне золотые сечения, если я чёртовы ромбы на фасаде черчу?!
– Чертишь? – поразился наш старший коллега. – Это мы чертили! Рейсфедером. А сейчас что? Сплошные компьютеры. Архитекторы не знают, как карандаш в руке держать.
Разговор опять пошёл про древнюю и модерновую архитектуру, про ту самую скорлупу, которая призвана от непогоды и врага защищать.
– Древнегреческая не защищала. Соединяла!! С пространством, солнцем!!
– Друг с другом.
– С богами!!
– Романская защищала и соединяла с привидениями.
– Слушайте, кто-нибудь из вас привидения видел?
– Неа.
– Я видел!
– Расскажи.
– Неохота.
Мы стали просить.
Он рассказал.
Ему не поверили:
– В дрезину
