Сумерки Баригора - Софья Соломонова

– Это так, – Айя даже не попыталась ничего отрицать, – но я верю, что сам Алор направил мои помыслы, чтобы спасти наш Орден от порчи Кавица.

– Гордыня говорит в тебе, сестра Светлячок.

– А в вас – упрямство, отец-настоятель.

Повисло молчание. Айя, гордая и яркая, в упор смотрела на настоятеля, а он, сдвинув седые брови, смотрел на нее. Игра в гляделки продолжалась несколько томительных мгновений, в течение которых никто не произнес ни слова, и стало так тихо, будто никто из убийц даже не дышал. Наконец, Айя вскинула вверх руку и громко и четко заявила:

– Пользуясь правом, закрепленным в уставе Ордена с момента его основания, я выдвигаю свою кандидатуру на роль настоятельницы!

Настоятель смерил Айю презрительным взглядом и, также подняв руку, произнес:

– Да будет так. Те, кто меня как своего отца-настоятеля видит, на северной стороне встаньте, те же, кто речам сестры Светлячка внемлет, на южную перейдите.

На глазах удивленного Матиаса, наблюдавшего за происходящим со скамьи у стены, члены Ордена начали расходиться по разным сторонам помещения, вставая за спиной своего кандидата и таким образом отдавая свой голос. Так могли действовать только люди, с самого детства выращенные в условиях жесткой дисциплины, где отказ от следования уставу и традициям означал лишь одно – смерть.

Процесс занял довольно много времени, в течение которого члены Ордена размышляли о своем решении, переговаривались и делились мнениями. Айя и настоятель терпеливо ждали, стоя в центре зала, каждый со своей стороны.

Постепенно количество людей, остающихся посередине, сокращалось. Первой за спину Айи встала Сова, которой на решение не потребовалось и минуты. За ней последовало еще несколько человек. На сторону настоятеля за это же время перешло сразу пятеро братьев и сестер Ордена, в том числе и юноша, помогавший занести Матиаса в монастырь.

Сойка и еще несколько девушек долго переговаривались, стоя кружком и бросая взгляды то на настоятеля, то на Айю. Но в конце концов и они сделали выбор, заняв место на южной стороне зала.

Спустя полчаса в центре зала остался всего один человек – Медведь.

Мужчина в капюшоне поворачивал голову то в сторону настоятеля, то в сторону Айи, делал было шаг в ту или другую сторону, но тут же останавливался. Ему дали еще несколько минут, но, когда он так и не смог принять решение, к нему обратился настоятель:

– Понятны сомнения твои, брат Медведь. О том, сколько дал я тебе, помни, решение принимая.

Медведь уже было сделал шаг в сторону настоятеля, но тут инициативу перехватила Айя:

– Брат Медведь, Питер, – люди зашептались, когда она обратилась к Медведю его настоящим именем, – мы вместе были в Лорице, и ты знаешь, что там происходит. Можешь ли ты забыть то, что видел своими глазами?

Медведь повернул голову в сторону Айи, и от резкого движения капюшон слетел, обнажая гладко выбритую голову и испещренное мелкими шрамами, похожими на следы оспы, лицо мужчины лет сорока с тонкими, едва видными губами и большим носом с горбинкой. Его серые глаза смотрели на Айю с мукой, смешанной с чем-то еще. Страстью?

Медведь колебался еще несколько секунд, переводя взгляд с Айи на настоятеля и обратно, а после повернулся к последнему и сказал:

– Простите меня, отец, но правда не на вашей стороне. – Развернувшись, Медведь прошел на южную сторону зала за спину Айи. Сова одобрительно улыбнулась мужчине и похлопала его по плечу.

Айя кивнула настоятелю, и тот повернулся к людям, вставшим за его спиной, и под внимательным взглядом своей соперницы начал подсчет.

– Одиннадцать, – сообщил настоятель, закончив, и Айя снова кивнула, подтверждая свое согласие с озвученным числом.

После этого пришел ее черед пересчитать своих соратников. Действуя в соответствии со своим взбалмошным нравом, убийца считала вслух:

– Один, два, три… – она подходила к каждому, кого учитывала, клала ему руку на плечо и склоняла голову в благодарности, – девять, десять, одиннадцать…

Последним, к кому она подошла, был Медведь.

– Двенадцать, – провозгласила Айя, кладя ему руку на плечо, но в этот раз она не просто поклонилась, а наклонилась ближе к мужчине и на ухо ему прошептала: – Спасибо, Питер.

После этого убийца резко развернулась на пятках и вернулась на свое место напротив настоятеля.

– Двенадцать.

– Не буду я против нашего устава идти, сестра Светлячок. Хотела ты возложить на себя эту ношу, и тебя поддержали братья наши и сестры.

С этими словами настоятель снял с груди массивную стальную цепь, на которой висел на вид очень древний метательный нож, и, подойдя вплотную, водрузил ее на плечи Айи. Все это – в полной тишине. Но никто не отрывал от происходящего в центре зала глаз, скрытых тенью капюшонов.

– Благодарю тебя, брат Коршун, – Айя низко поклонилась теперь уже бывшему отцу-настоятелю, – желаешь ли ты остаться в Ордене и продолжить свое служение или же выберешь покой?

– Лета не позволяют мне уже свое послушание исполнять, мать-настоятельница, – ответил Коршун, – пришла пора мне покой обрести.

– Как пожелаешь, брат.

Коршун поклонился Айе и, в последний раз оглядев людей, которыми он управлял много лет, развернулся и на удивление быстрым для своего возраста шагом покинул зал. Его проводили молчаливые взгляды, а когда дверь закрылась за ним, Айя подняла руки вверх и запела:

О Алор! Объятия раскрой

Благословенные свои,

Брата нашего прими,

Служение завершившего.

О Алор! Даруй ему покой

Нашею мольбой.

О Алор! Грехи его прости

И душу вечную

Светом своим омой!

О Алор! О Алор! О Алор! О Алор!

Все собравшиеся тут же подхватили молитву, и вскоре зал наполнился громогласным многоголосием, звучащим подобно шелесту листвы или шуму воды. Лишь Матиас молчал и широко раскрытыми глазами наблюдал за происходящим. Такую версию погребальной песни не исполнял больше никто в Баригоре, и уж тем более нигде ее не пели в честь живого человека.

Когда песнь закончилась, Айя дала вибрации звука, отражающегося от стен помещения, сойти на нет и обратилась к своим братьям и сестрам:

– Теперь я ваша настоятельница! Принимаете ли вы меня?

– Да! – отозвалась толпа.

– Согласно нашему обычаю, несогласные могут принять покой или вызвать меня на поединок до первой крови. Есть ли желающие?

Ответом ей было молчание.

– Прекрасно! Тогда у меня для вас отличная новость, братья и сестры: у нас есть новое послушание!

Люди зашептались, заинтересованные и взволнованные, а Айя продолжила:

– Принц Регин поручил нам важнейшую миссию: освободить Десницу из плена слуг Кавица! Те из