Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы) - Вадим Роговин

Таким образом, ретроспективно оценивая дискуссию 20-х годов о возможности победы социализма в одной стране, можно прийти к следующим выводам:

1. После второй мировой войны социалистические революции одержали победу почти в двух десятках стран Европы, Азии и Америки. Тем самым главное объективное ограничение победы социализма в СССР (и других странах) отпало. Однако образование мировой социалистической системы не привело к победе социализма прежде всего потому, что эта система строилась на основах советского гегемонизма и воспроизводила сталинистские извращения социализма теперь уже в глобальном масштабе.

2. Под влиянием социального вызова стран, строящих социализм, и классовой борьбы трудящихся своих государств развитые капиталистические страны осуществили, начиная с 30-х годов, глобальную социальную перестройку («мировую реформу»), в результате чего они вышли на путь нового экономического подъёма, развития без крупных экономических и политических кризисов и потрясений.

3. Вместе с тем, развивающийся капитализм 40—80-х годов не смог ликвидировать своих глобальных противоречий, в результате чего вопрос о борьбе за социализм в интернациональном масштабе по-прежнему не снят с повестки дня. Для нахождения путей к социализму коммунистическим силам во всём мире придётся вновь и вновь возвращаться к идеям «троцкизма» 20—30-х годов и развивать их, опираясь на новый исторический опыт.

XL

Ставка на мировую революцию

В последние годы в советской печати появилось бесчисленное множество статей, в которых проводится мысль об изначальной ошибочности стратегии большевиков, выработанной «исключительно в расчёте на мировую революцию» [665], о переоценке большевиками революционных возможностей в Европе 20-х годов. Иногда эти идеи дополняются утверждением о якобы осуществленном в 1923 году Лениным коренном пересмотре своих взглядов на перспективы мировой революции. Между тем, в самой последней статье Ленина («Лучше меньше, да лучше») отчётливо сформулирована мысль о том, что «весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию» [666]. Таким образом, Ленин продолжал мыслить категориями мировой революции до конца своей жизни.

В смертельной опасности, которая угрожала в 20-е годы капитализму, отдавали себе отчёт не одни только большевики, но и наиболее серьёзные и проницательные политики капиталистического мира. В 1919 году премьер-министр Англии Ллойд Джордж писал французскому премьеру Клемансо и президенту США Вильсону: «Вся Европа насыщена духом революции. Глубокое чувство не только недовольства, но гнева и возмущения царит в рабочей среде против условий, существовавших до войны. От одного конца Европы до другого больше не удовлетворяет массы весь современный строй с его политическим, социальным и экономическим укладом» [667].

После двух туров европейских революций (в 1918—1920 и в 1923 годах), окончившихся их поражением, революционное движение в Европе и Азии отнюдь не угасло. Об этом свидетельствовали два крупнейших события середины 20-х годов: всеобщая стачка в Англии и революция в Китае. Именно вокруг оценки этих событий обнаружились наиболее серьёзные разногласия между правящей фракцией и левой оппозицией по международным (коминтерновским) вопросам.

Оказавшись перед лицом спада революционной волны в Европе после поражения германской революции 1923 года, сталинско-бухаринская группа сделала вывод о вступлении европейского капитализма в период длительной стабилизации. В противовес этому Троцкий, продолжавший внимательно анализировать международные события, пришёл к выводу о неустойчивости этой «стабилизации» в одной из самых «благополучных» капиталистических стран — Великобритании. В 1925 году в книге «Куда идёт Англия» он писал, что даже если Европа, в том числе Англия, достигнет на более или менее длительный период социального равновесия, она не сможет прийти к нему иначе, чем через ряд серьёзнейших классовых столкновений. В книге содержался прогноз о возможности возникновения в ближайшее время всеобщей рабочей стачки в Англии. В последующих работах Троцкий выступал против недооценки экономических аспектов и переоценки политических элементов стабилизации капитализма. Он раскрывал противоречивость положения Англии, выражавшуюся в том, что страна разорялась, производство в ней падало, внешняя торговля уменьшалась, рос пассивный внешнеторговый баланс. В этих условиях политическая стабилизация Англии обеспечивалась прежде всего соглашательским руководством британских тред-юнионов.

Перед изданием книги «Куда идёт Англия» Троцкий дал её рукопись на просмотр членам Политбюро, у которых она не вызвала никаких возражений. Книга была издана на русском и английском языках. «Официальные лидеры английского социализма отнеслись к ней, как к фантазии иностранца, который не знает английских условий и мечтает перенести на почву великобританских островов „русскую“ всеобщую стачку» [668]. Однако спустя несколько месяцев после выхода книги началась стачка шахтеров, переросшая во всеобщую стачку английского рабочего класса.

К этому времени был создан Англо-Русский комитет единства, представлявший блок между руководством советских профсоюзов и генеральным советом британских тред-юнионов. Образование этого блока в 1925 году Сталин, Бухарин, а также Зиновьев (до своего перехода в оппозицию) считали своим крупным достижением. Официальная концепция Политбюро предполагала полевение генсовета британских профсоюзов и постепенное усиление влияния коммунистов в тред-юнионах и лейбористской партии. В соответствии с этой концепцией был пересмотрен Устав советских профсоюзов, из которого был выкинут лозунг профинтерна, т. е. создания коммунистических профсоюзов в Европе, взамен чего была предусмотрена ориентация на альянс с международным объединением профсоюзов, руководимым соглашательскими элементами.

Однако в условиях всеобщей стачки в Англии руководство тред-юнионов сконцентрировало свои усилия на ослаблении революционного напора английского пролетариата. В этой связи Троцкий заявил, что перед лицом рабочих масс, прошедших всеобщую стачку, прямо или косвенно солидаризоваться с руководителями генсовета британских тред-юнионов в корне неправильно и потребовал разрыва Англо-Русского комитета. После некоторых колебаний Зиновьев присоединился к этой позиции.

«Сталин цеплялся за блок, даже за его видимость, изо всех сил. Британские тред-юнионисты выждали конца острого внутреннего кризиса, а затем отпихнули своего щедрого, но бестолкового союзника невежливым движением ноги» [669]. В сентябре 1927 года в связи с разрывом английским правительством дипломатических отношений с СССР, генсовет тред-юнионов, осуществивший резкий поворот вправо, ликвидировал Англо-Русский комитет. Ещё до этого сталинское руководство произвело «пересмотр прошлогоднего пересмотра» Устава профсоюзов и вновь ввело в него лозунг профинтерна. Тем не менее оно не признало ошибочности своей прежней тактики и правоты оппозиции в данном вопросе.

В начале 1927 года новая волна разногласий между правящей фракцией и левой оппозицией вспыхнула в связи с революционными событиями, развернувшимися в Китае. За несколько лет до этого китайская компартия по решению руководства Коминтерна была введена в состав буржуазной партии Гоминьдан и подчинена её военной дисциплине. В свою очередь Гоминьдан вошёл в Коминтерн. Однако, прикрываясь именем и авторитетом Коминтерна, он отнюдь не подчинялся его решениям. Гоминьдан поддерживал милитаристские клики помещиков, стоявшие во главе китайской армии.

На гребне массового революционного движения в Китае в конце 1926 — начале 1927 годов Политбюро давало Коминтерну и китайской компартии директивы минимально вооружать рабочих, чтобы не оттолкнуть буржуазию, помещиков, генералов. В апреле 1927 года Сталин всё ещё защищал политику коалиции с лидером Гоминьдана Чан Кайши, призывая доверять ему. Через несколько дней после этого сталинского выступления Чан Кайши осуществил контрреволюционный переворот, порвал со своими коммунистическими союзниками и утопил шанхайских рабочих и коммунистическую партию в крови. В мае — июне правые гоминдановцы провели ещё ряд контрреволюционных переворотов в Восточном, Южном и Центральном Китае.

«Расправа Чан Кайши со своими коммунистическими союзниками в Шанхае в апреле 1927 г. застала Бухарина и остальных советских руководителей врасплох. Накануне переворота они рекомендовали китайской компартии припрятать оружие. Всё ещё не желая „спустить флаг Гоминьдана“, Бухарин и Сталин приказали поддержать сепаратистский левогоминьдановский режим в Ухани (Ханчжоу). Но в июле и он повернул против коммунистов. Наконец осенью, после тщетных попыток объединить инакомыслящие элементы в Гоминьдане вокруг радикальных коммунистов, Бухарин сделал запоздалый вывод: „Гоминьдан со всеми своими группировками уже давно перестал существовать как революционная сила“» [670].