Четвертый кодекс - Павел Владимирович Виноградов

Жаберные щели Хеэнароо с шумом выталкивали воду — хохот. Кромлех смотрел на него с недоумением и ужасом, но эгроси вдруг исчез. Просто как-то рассосался в воде, которая несколько мгновений была более плотной и темной в том месте, где он только что был, а потом приняла обычный вид.

— Благой-дио, Благой-дио!

Кромлех почувствовал чужое прикосновение и открыл глаза. Служитель гротов познания тактично, но настойчиво постукивал кончиком хвоста по его плечу.

— Мне больно прерывать твои размышления, но гроты наши плывут на ночной покой, — сообщил он.

Благой недоуменно огляделся.

— Вы знаете... Хеэнароо? — послал он служителю мыслеобраз.

— Мое зрение не помнит такого, — ответил тот.

«Я спал?.. Да, спал. Но это был не просто сон», — подумал Благой и, вежливо разведя руками перед служителем, отправился в свою обитель. Ему хотелось поесть моллюсков с пастой из мха, поиграть со своей агри Ассьей, любуясь ее грациозными кошачьими движениями в чистой воде уютной пещерки. И он очень хотел подумать над многими важными вещами.

24

Илона Линькова. Восточный Ацтлан, Чикомоцток, Канария (Фортунские острова). 7 августа 1980 года (12.18.7.2.14, и 8 Хиш, и 17 Шуль)

Она очнулась от холода, и в ней сразу взорвалась жуткая боль. Илона застонала, но одновременно, не открывая глаза, стала нащупывать свое нынешнее место в этом мире.

Она помнила Кромлеха, стреляющего в ворвавшихся людей — очевидно, те снесли двери направленным взрывом. Весь сарай заполоняли резко пахнущие клубы дыма, а на противниках были респираторы. Илона не видела, попал ли Евгений, кажется, кто-то из нападавших упал. Она же выстрелить не успела — лишь подняла револьвер и тут же отключилась.

Теперь она точно была не в сарае, а на воздухе. Причем, он был наполнен злым холодным ветром — в такой сезон на Канарии настолько зябко бывает разве что в горах.

В горах?.. Девушка приоткрыла глаза и на нее обрушилось звездное небо. Ветер водил по ее лицу неласковой шершавой ладонью. Где-то рядом громко, но неразборчиво вещали на науа.

Голова страшно болела — от газа, конечно, а тело ныло. Похоже, после того, как она отрубилась, ее несколько раз хорошо приложили. Илона бросила мимолетный взгляд на себя. Раздета до нитки, и все волшебные разгрузки с грозным вооружением теперь в руках похитителей.

И еще она была связана.

Несмотря на тяжесть положения, агент Ласка почувствовала чуть ли не гордость за себя: ведь перед обмороком она кое-что успела предпринять. Слава Богу, пока валялась без сознания, не раскрыла широко рот...

Из-за набежавшей тучки показался клинок месяца, сияющий остро и льдисто. «С — смерть», — всплыло в голове Илоны, но она тут же забыла об этом, потому что мертвенный свет выявил ужас. Она увидела, что ее тело густо покрыто синей краской. Девушка не ощущала стянутой кожи раньше, потому что мышцы затекли.

Она прекрасно знала, что значит в Ацтлане синяя краска на обнаженном теле связанного человека.

Увидев, что она очнулась, стоящий рядом мужчина грубо поднял ее на ноги и тряхнул. Сопротивляться было бесполезно, да и на ногах гораздо удобнее осматриваться. Потому Илона стояла спокойно.

Горячая, временами захлебывающаяся речь на науа, которая в первые секунды звучала где-то на границе ее сознания, стала доходить до нее.

— ...и великий бог Уицилопочтли отвернулся от своего народа, когда тот перестал подавать ему драгоценные орлиные плоды кактуса. Он, бог, больше не в силах бороться со тьмой, потому что голоден и ослаб. Отвернулись от нас и великий Кетцалькоатль, и Тлалок, и Мишкоатль, который вывел нас из истинного Чикомоцтока на заре времен. Вот почему народ наш потерпел позорное поражение от бледнолицых в великой войне. Но если мы хотим отомстить им и победить их, мы должны накормить вновь наших богов, утолить жажду солнца дымящимся напитком. И мы сделаем это, презрев все запреты, которыми связали наш народ слуги бледнолицых.

Илона слегка повернула голову. Да, она правильно опознала голос — Чимальпопока, Дымящийся щит, тетеуктин разведки Великого Ацтлана, что соответствовало примерно подполковнику. Вероятный резидент Малиналько здесь, в Чикомоцтоке. А она-то ломала голову, почему он пришел на встречу с Кромлехом. Не ради провокации, а чтобы координировать операцию.

Операцию по похищению с последующим убийством известного российского писателя.

И не просто убийством, а — жертвоприношением...

Илона знала место, где они находились. Это была вершина Великой теокалли, площадка напротив храма. Посередине ее торчал приземистый каменный столбик — алтарь для священного обряда кормления богов человеческой плотью и кровью.

Снизу еще раздавались редкие крики последних гуляющих, но большая часть горожан и туристов уже отошла ко сну, а те, кто еще бродил по улицам, конечно же, не видели, что творится на вершине пирамиды.

Внизу, наверное, было еще тепло, даже душно, а здесь дул пронизывающий ветер. Обнаженную девушку продирало до костей, но она не обращала на это внимания — ужас открывшейся в свете переносных фонарей сцены заставил забыть такие мелочи.

...А Чимальпопока, оказывается, еще и тламакацке — жрец, по крайней мере, он имеет право приносить жертвы богам. Это не редкость в ацтланской армии, тем более, что жреческое звание обычно наследуется. Ацтланский разведчик сейчас был обряжен в традиционное одеяние аристократа: красный плащ тильматли с белой полосой, означавший особые военные заслуги, под ним туника шиколли. О его жреческом звании свидетельствовала свежевыбритая голова — осталась лишь прядь волос на макушке. Головную повязку украшали яркие перья.

Его люди щеголяли в старинных доспехах воинов-ягуаров: рубашки с длинными рукавами и облегающие штаны до щиколоток, разрисованные наподобие ягуарьей шкуры. На головах возвышались красивые, но явно неудобные шлемы в виде голов тех же самых зверюг с распахнутыми хищными пастями. Вся одежда тоже была густо украшена разноцветными, искрящимися в лунном свете и колыхающимися под ночным ветром перьями.

Зрелище было сказочно красивым и безумно страшным.

Группа ягуаров во главе с витийствующим жрецом-резидентом стояла с другого края площадки, довольно далеко от Илоны. Девушку охранял всего один воин — очевидно, ацтланцы решили, что она разоружена, раздета и надежно связана, так что в усиленных мерах безопасности нет смысла. Тупые сексисты...

Она стала делать микродвижения в кистях, разгоняя застоявшуюся кровь, с того самого момента, как очнулась. Сейчас с каждой секундой связанные руки ныли и болели все больше, но и двигались гораздо лучше. И — самое главное