Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!» - Андрей Смирнов

Из-за неспособности прицельно атаковать с крутого пикирования Ил-2 не только в 1941-м, но и в 1942 г. – первой половине 1943 г. (когда они стали наносить удары не только с бреющего полета, но и с пикирования) не могли успешно использовать против главной ударной силы вермахта – танков – и свое наиболее точное оружие – пушки. Из 20-мм ШВАК и 23-мм ВЯ с их предельной бронепробиваемостью 15 мм у большинства немецких танков 1942 г. – первой половины 1943 г. можно было пробить либо только крышу башни и моторного отделения (у PzKpfwIII), либо только крышу моторного отделения (у PzKpfwIV)64. Поражение же снарядом ШВАК или ВЯ ходовой части (в 1942-м штурмовики стали заходить на танковые колонны уже не только спереди или сзади, но и сбоку) существенного вреда танку не причиняло. Даже при разрушении реактивным снарядом ленивца и одного опорного катка, отмечалось в отчетах НИПАВ, не только средние PzKpfwIII, но и легкие PzKpfwII «сохраняют возможность движения»65. Таким образом, для того чтобы уничтожить в 1942 г. – первой половине 1943 г. немецкий танк пушечным огнем, «горбатому» на него нужно было пикировать. Но пикировать, чтобы снаряды не рикошетировали от горизонтальных бронелистов, под углом не менее 40°, а не 25–30°, как приходилось пилотам Ил-2… (Правда, В. Швабедиссен указывает, что в 1942–1943 гг. «илы» стреляли по танкам, как правило, с крутого пикирования66, однако советские источники этого не подтверждают. По В.И. Перову и О.В. Растренину, типовым способом ведения пушечного огня (уже из более мощных НС-37) по танку в советской штурмовой авиации еще и в 1943-м оставалась стрельба с пикирования под углом 30°67).

Как явствует из приведенных выше слов Э. Миддельдорфа, неприцельным, ведшимся скорее по площадям было, с точки зрения немцев, не только бомбометание, но и пулеметно-пушечный огонь Ил-2. Помимо слабой подготовки пилотов, тактических просчетов и несовершенства прицельных приспособлений (обо всем этом речь впереди), здесь сказался и такой конструктивный недостаток самолета Ил-2, как чрезмерно задняя центровка. Из-за нее «горбатый» отличался недостаточной продольной устойчивостью. А это увеличивало рассеивание пуль и снарядов при стрельбе, затрудняло прицеливание, введение в него боковых поправок, удерживание линии визирования цели во время стрельбы – словом, уменьшало прицельность (и, соответственно, эффективность) огня. Особенно неустойчивыми были двухместные «илы», выпускавшиеся в конце 1942 г. – начале 1944 г.: из-за установки кабины стрелка центровка их еще больше сдвинулась назад. Улучшить продольную устойчивость Ил-2 удалось только весной 1944-го, когда на фронт стали поступать самолеты с увеличенной стреловидностью передней кромки консолей крыла. Однако из 24 959 двухместных Ил-2, полученных ВВС Красной Армии в 1943–1945 гг., крыло «со стрелкой» имели только 11 06668, т. е. 44,3 % (а если учесть только поступившие до 9 мая 1945 г., то этот процент окажется еще меньшим). Итог подводит ветеран 820-го штурмового авиаполка Н.И. Пургин: «Единственное точное оружие у штурмовика – это пушки, пулеметы, и то лучше по площадям стрелять»69…

Из стрелково-пушечного вооружения Ил-2 (две 20-мм пушки ШВАК (или 23-мм ВЯ) и два 7,62-мм пулемета ШКАС) наиболее эффективными были, как показала война, пушки. Однако ведение из них прицельного огня затруднялось (помимо всех вышеперечисленных факторов) еще одним конструктивным недостатком Ил-2 – неудачным размещением оружия в крыле. Пушки были установлены в нем на большем расстоянии от оси самолета, чем пулеметы, а ведь чем дальше от этой оси, тем сильнее крыло вибрирует в полете и тем хуже, следовательно, оказывается кучность боя крыльевого оружия, тем бóльшим становится рассеивание пуль или снарядов. Кроме того, чем дальше оружие находится от оси самолета (т. е. от линии прицеливания), тем большей оказывается ошибка прицеливания. В общем, отказ С.В. Ильюшина от установки пушек на месте пулеметов (т. е. ближе к оси самолета), а пулеметов – на месте пушек снизил эффективность пушечного огня Ил-2 (более, повторяем, действенного, чем пулеметный!) примерно в полтора раза70. Правда, авиазавод № 381 самостоятельно исправил этот просчет ОКБ, но он построил лишь 270 из 36 154 Ил-271…

Переходя к оценке эффективности вооружения и оборудования Ил-2, подчеркнем прежде всего, что всю войну «горбатые» не имели более или менее удовлетворительных прицельных приспособлений! Как уже отмечалось, прицел ПБП-1б, устанавливавшийся на штурмовиках в 1941 г., при общепринятой тогда практике ударов с бреющего полета оказывался практически бесполезен – цель набегала и скрывалась из глаз слишком быстро, чтобы пилот успел воспользоваться этим достаточно сложным прибором. Поэтому во фронтовых частях ПБП-1б, как правило, снимали и до середины 1942 г. целились… на глазок – выпуская по цели пулеметную очередь и доворачивая самолет в зависимости от того, куда ложилась трасса (а бомбы сбрасывая по выдержке времени). Для бомбометания с горизонтального полета с высот более 50 м осенью 1941-го стали пользоваться прицельными метками, нанесенными на лобовое стекло фонаря кабины и капот самолета, – но они также «были неудобными в использовании», а главное, «не обеспечивали требуемой точности бомбометания»72. А с середины 1942-го – когда штурмовики стали практиковать удары с пологого пикирования и когда мог бы пригодиться ПБП-1б – все Ил-2 снабжались в качестве прицела примитивным механическим визиром ВВ-1 (состоявшим из мушки-штыря и перекрестья на лобовом стекле фонаря кабины – «подводишь перекрестье под штырь и бросаешь»73). Хотя Е. Черников и утверждает, что «требуемую точность стрельбы и бомбометания с пологого пикирования» ВВ-1 обеспечивал, испытания показали, что точность прицеливания с помощью этого визира была меньше, чем при использовании коллиматорного прицела ПБП-1б74. «Бомбы сбрасываем «на глазок», по своим ощущениям», «все на интуиции», – откровенно характеризуют бомбометание с Ил-2, оснащенного визиром ВВ-1, воевавшие в 1943–1945 гг. соответственно в 312-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой авиадивизии и 211-м (затем – 154-й гвардейский) штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии Н.И. Штангеев и Ю.С. Афанасьев. Даже такую «точечную» цель, как паровоз, вторит им сражавшийся в 1944 г. в 566-м штурмовом авиаполку 224-й штурмовой авиадивизии Л.С. Дубровский, приходилось бомбить «на глазок»75…

При бомбометании с горизонтального полета с высот более 50 м, по крайней мере, в 621-м штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии еще и в 1944–1945 гг. использовали в качестве прицела все те же прицельные метки на капоте (а равно сам капот – сбрасывая бомбы в тот момент, когда нос самолета закрывал цель, а выбранный заранее в стороне от цели ориентир оказывался в створе дугообразных меток)…

О том, что бомбометание с Ил-2 продолжало мало чем отличаться от неприцельного, свидетельствует откровенное признание воевавшего в 1944–1945 гг. в 15-м гвардейском штурмовом авиаполку 277-й штурмовой авиадивизии В.Г. Аверьянова: «Правда, настоящего бомбардировочного прицела у штурмовиков не было, но мне кажется, он им и не был нужен. Для чего он? Там некогда прицеливаться! То же относится и к РС – летели, пугали»76. Выходит, своими бомбами Ил-2 и в конце войны противника больше пугал?

А приведенная выше оценка немецких офицеров-фронтовиков, согласно которой «положительных успехов» в борьбе с танками «непосредственно на поле боя» «горбатые» даже в начале 1945 г. добивались лишь «время от времени», станет понятнее, если мы учтем низкую в действительности эффективность такого устанавливавшегося на части Ил-2 (и всячески превозносимого в советской литературе) оружия, как 37-мм пушка НС-37. Точнее, низкую эффективность системы «штурмовик Ил-2 – две пушки НС-37» (около тысячи таких «илов» было выпущено в апреле 1943 г. – январе 1944 г. специально для борьбы с немецкими танками).

Сами по себе бронебойно-зажигательные снаряды пушки НС-37 с дистанции до 500 м могли пробить любые бронелисты распространенных тогда в вермахте самоходных артиллерийских орудий «Мардер II», «Мардер III» и «Веспе», а при стрельбе с планирования под углом 5—10° – и 30-мм бортовые и кормовые листы средних танков PzKpfwIII и PzKpfwIV и самоходок StuG40, StuGIV и JgdPzIV/70. Кроме того, они выводили из строя любой немецкий танк или самоходку попаданиями в ходовую часть, причиняя последней существенные разрушения77. Однако вероятность попадания в танк из НС-37 была очень мала. При стрельбе обычным фронтовым способом – с пикирования под углом 30° с дистанции 300–400 м – по PzKpfwIV она даже у хорошо подготовленного летчика не превышала 4–7 %78 – так что для гарантированного поражения одного танка требовалось высылать 15–25 Ил-2 (а при средне или слабо подготовленных летчиках – и еще больше)… Дело в том, что мощная НС-37 обладала очень большой силой отдачи («когда огонь открываешь, ощущение, что самолет останавливается», после стрельбы «весь самолет начинал дышать, разбалтывался»79). Из-за этого ведущий огонь штурмовик совершал «клевки» в вертикальной плоскости, а поскольку две подвешенные под крылом пушки стреляли несинхронно, сила отдачи каждой из них еще и попеременно разворачивала самолет то вправо, то влево. Наводка, естественно, сбивалась, и избежать необходимости прицеливаться в ходе атаки заново можно было, лишь стреляя короткими очередями – по 2–3 снаряда. Но это тоже уменьшало вероятность попадания, а рассеивание снарядов все равно оставалось слишком большим. (При стрельбе же из одной пушки самолет после первого же выстрела разворачивало в сторону этого орудия настолько, что пилот не успевал вновь прицелиться до самого выхода из атаки.) Добавим, что целиться на «иле» с НС-37 вообще было непросто: установка под крылом двух тяжелых, в массивных обтекателях орудий обусловила большой разнос масс по размаху крыла, а это сделало «противотанковый» «ильюшин» весьма сложным в пилотировании. В общем, при слабой подготовке большинства советских летчиков-штурмовиков (о ней см. в 4-м разделе этой главы) Ил-2 с НС-37 как противотанковое средство оказался малоэффективен – почему постановлением Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1943 г. и был снят с производства.