Лунный свет - Патриция Райс

Глава двадцать шестая

Обри взглянула на адрес на письме и отправила послание в огонь, не вскрывая. Настойчивые мольбы Джеффри давно перестали ее забавлять. Когда-то они казались ей романтичными, но теперь она осознала их глупость. Она не могла себе представить, почему он продолжает ее преследовать после того, как она ясно дала понять, что не собирается флиртовать. Но это ее не заботило. Наверняка вскоре он оставит ее в покое и вернется в Лондон. Уже октябрь.

Письмо от неизвестной юридической фирмы присоединилось к письмам от юристов ее отца. Вне сомнения, оно касалось ее наследства, но она не интересовалась юридическими терминами. Это дело подождет, пока Остин не разберется с ним вместо нее.

Ее рука замерла над письмом, адресованным Остину и написанным грубым, торопливым почерком. Не зная, от кого оно, она подумала, что лучше отдать его Остину, но предчувствие заставило ее проявить осторожность. Она никогда не слышала, чтобы письма от незнакомцев приносили добрые вести.

Когда в двери кабинета вошла служанка, Обри отложила это письмо на стол.

– Шериф вернулся, миледи, – прошептала Джоан, приседая в реверансе, одновременно пытаясь, оглянуться через плечо на нетерпеливого посланника с дурными вестями в холле.

Выругавшись вполголоса, Обри поспешила выйти, чтобы принять неизбежное. Остин стал слишком чувствительным, и новости шерифа могут разволновать его.

Когда она встала, мурлыкавший котенок, который просматривал почту вместе с ней, спрыгнул, чтобы догнать ее. Махнув хвостом, он сбросил стопу писем, загромоздивших стол. Они радостно полетели на пол, не покрытый ковром, заскользили по навощенному паркету, разлетаясь по темным углам и исчезая под ветхой мебелью.

Джон, несший корыто и кувшин теплой воды, остановился перед дверью Его светлости, услышав донесшийся до него стук и обрывки оживленного разговора. Слегка нахмурившись, он тряхнул головой и приоткрыл дверь.

Опираясь на две трости и расхаживая взад-вперед по спальне, Остин встретил своего грума раздраженным взглядом.

– Вовремя. Если бы моя жена увидела меня сейчас, она бы снова меня искалечила. Поставь у кровати, тогда она не узнает, чем я занимался.

Джон с благоразумным молчанием выслушал тираду своего хозяина. Он не чаял дождаться дня, когда удалой граф встанет с постели, но полагал, что с этим следует повременить. Если бы не Обри, то граф уже спустился бы по лестнице, оседлал скакуна и искалечил бы себе всю жизнь. Нет, леди Обри наверняка колдунья и вовремя поймала графа в свои сети.

Однако прямо сказать это нельзя, и Джон переминался с ноги на ногу, пытаясь подыскать осторожные выражения, чтобы поднять этот вопрос.

Остин одарил его мрачным взглядом.

– Пошел прочь. Мне не хочется колотить тебя за неповиновение после стольких лет службы.

– Там шериф, милорд, – заикнулся Джон. – Он внизу и спрашивает вас. Ее светлость изо всех сил его сдерживает, но я боюсь, он пришел предъявить обвинения.

Остин фыркнул.

– Не он первый. Она научит его хорошим манерам. Но, по-моему, ты хочешь сказать, что мне нужно послушать, с чем он пришел. – В ответ на кивок грума Остин пожал плечами. – Пойди, приведи его. Обри временами устает от борьбы.

Джон удержал свои мысли при себе и поспешил выполнить приказ. Ее светлость не была единственной, кто устал от борьбы. За эти дни граф стал деликатен, как тигр в клетке. Обри прикусила язык, когда Джон передал приглашение шерифу, но последовала за ними по пятам, когда они направились по мраморной лестнице на верхний этаж.

Она скрыла удивление и досаду, когда обнаружила, что Остин устроился на диванчике в затхлой гостиной. Она разрешала ему упражнять раненую ногу, но боялась позволять нагружать ее, пока рана не затянется окончательно. То, что он нагрузил ее, пройдя через две комнаты, только усилило ее гнев.

– Из-за чего вы хотите меня видеть, Флетчер?

Будучи в старом темно-бордовом халате и свободных брюках, с копной черных волос, ниспадавших на воротник и в беспорядке спускавшихся на лоб, Остин совершенно не выглядел достойно графскому титулу, но шериф взирал на него с тревожным уважением. Холодный ум, светившийся в голубых, глазах графа, заставлял повиноваться.

– Служанка Бланш, милорд. Когда вы в последний раз говорили с ней? – взволнованно спросил шериф.

По озадаченному виду Остина шериф понял, что леди ничего не сказала мужу о его предыдущем визите, и он сердито посмотрел на графиню: Он невысоко ценил женщин, которые вмешиваются в его дела.

– Бланш? – Недоверчиво переспросил Остин. Затем, проследив за взглядом шерифа, он обернулся к Обри. – Дорогая, вам ничего не нужно мне сказать? – Его тон был зловеще тихим.

– Это несущественно, – торопливо ответила Обри, уставившись на шерифа. – Я уже послала соболезнования госпоже Шонесси и сделала приготовления для похорон девушки. Я разрешила господину Флетчеру свободно расспрашивать слуг. То, что он настаивает на вашем допросе, это неожиданность.

Джон сглотнул и подвинулся к двери, когда ледяной взгляд зеленых глаз скользнул по нему, но взгляд проследовал дальше, чтобы заморозить на месте шерифа. Даже королю следовало дважды подумать, прежде чем вступать в спор с маленькой графиней.

– Я вижу, – пробормотал Остин в тишине, наступившей после замечания Обри. Он бросил на жену короткий взгляд, предвещавший ей в будущем неприятности, но не стал выяснять отношения публично. – Полагаю, Блаш постигла несколько преждевременная кончина, и вы хотите поинтересоваться, где я находился в это время, Флетчер?

Холодно приподнятые брови графа заставили шерифа занервничать; но он не потерял почвы под ногами. – Это моя обязанность, милорд.

– Конечно, Флетчер. Я не припомню, чтобы говорил с ней после этого лета. Когда она умерла, если мне позволено будет спросить?

– В ночь перед тем, как с вами произошел несчастный случай. Той самой ночью, когда ваше стадо бросилось со скалы, и примерно в том же месте.

Только Обри могла различить легкое напряжение мышц на квадратном подбородке Остина. Она инстинктивно почувствовала, что от этого разговора могут возникнуть новые проблемы. Сейчас она не видела, как их избежать.

– Вы говорите, что Бланш умерла таким же способом, что и моя первая жена, шериф?

Гнев в его голосе, наконец, пробил броню этого человека, и он заерзал от смущения.

– Более или менее, милорд, – ответил он. – Если бы вы могли назвать мне имена нескольких человек, с которыми вы были той ночью… – Он с надеждой посмотрел на ледяное лицо Обри.

Остин перехватил взгляд и энергично затряс головой, прежде чем Обри смогла вставить хоть слово.