Девятый круг - Фернандо Льобера

Вторым оказался молодой парень, до которого ни обществу, ни правоохранительным органам не было никакого дела. Прожженный мошенник, он скармливал доверчивым гражданам гротескные небылицы, которые сам же и выдумывал. Однажды ему не посчастливилось надуть престарелую мать местного китайского мафиози. Восточный кабальеро не стерпел обиды и отправился побеседовать с обманщиком по-мужски. Через несколько месяцев бедолага вышел из больницы и решил, что промышлять на улице больше небезопасно. Поэтому он с энтузиазмом принял участие в ряде экспериментальных медицинских программ; известная столичная клиника проводила тестирование лекарств от шизофрении (которой парень страдал в незначительной степени), и он добровольно превратился в подопытного кролика.

О третьем, и последнем, пациенте на жестком диске компьютера дель Кампо информации нашлось не много. Осужденный за предосудительное хобби подделывать бумажные деньги и фальсифицировать чеки (причем больших высот в этом ремесле он не достиг), в тюрьме он стал жертвой жесточайшей депрессии.

— Один из троих — наш следующий убийца, — объявил Себаштиану.

— Или нам хотелось бы так думать, — отозвался Пабло.

— Они соотносятся с восьмым кругом Ада в «Божественной комедии», — настаивал Португалец. — Я вам объясню. Восьмой круг делится на десять концентрических рвов, называемых Злыми Щелями. В седьмой ров Данте определяет воров, которых жалят змеи. В восьмом рву, в островерхих языках пламени, заключены души «лукавых советчиков», или мошенников. И в десятый помешены «поддельщики металлов», или фальшивомонетчики. Смотрите, — продолжал Себаштиану, указывая на исходные данные, вывешенные на экране дисплея, — все эти люди являются пациентами госпиталя «Рамон-и-Кахаль», а также участниками экспериментальных реабилитационных программ органов социальной безопасности. Держу пари, что дель Кампо выбрал троих, чтобы выделить наиболее подходящую кандидатуру для исполнения своих замыслов. Иначе как они попали в его частную клинику? Обратите внимание, — подчеркнул он, ткнув пальцем в монитор, — все трое проходят курс лечения оланзапином. Любой из них может оказаться нашим следующим клиентом.

Мужчины снова занялись просмотром материалов, скопированных с диска дель Кампо, пока Беатрис разговаривала по телефону.

— Завтра нам пришлют полные досье на этих типов.

Несмотря на усталость, они решили взять всех троих под наблюдение той же ночью: Себаштиану был уверен, что дель Кампо нанесет удар немедленно. За подозреваемыми взялись следить оба полицейских и агент НРЦ, товарищ Морантеса. Себаштиану познакомился с ним несколько недель назад в машине Морантеса, когда излагал свою версию о связи «Божественной комедии» с серией убийств. В тот раз агент не открывал рта; теперь, когда Беатрис ему позвонила, он согласился помочь без лишних возражений. Предполагалось, что Себаштиану останется на Олавиде и более внимательно проанализирует похищенную информацию, на случай если они упустили что-то важное.

Выйдя из тюрьмы, Освальдо Косио не ощутил сладкого вкуса свободы; он почувствовал себя в западне, как будто весь мир ополчился против него. Душу терзала безотчетная тревога, а голову словно сдавило в тисках. Очутившись на улице, он первым делом проглотил две таблетки. Затем он оглянулся по сторонам, подхватил потрепанный рюкзачок и зашагал прочь. В кармане лежал адрес пансиона, где он мог получить кров, а главное, деньги, которые дадут ему возможность вернуться в Аргентину. Эти деньги, добытые преступным путем, полиция так и не сподобилась найти, и он заслужил их сполна, оттрубив столько лет за решеткой. Понятия о честности в воровском мире не существует, но его бывшие подельники, сумевшие избежать тюрьмы, отлично знали его дурной нрав, и слухи, что с Освальдо Косио шутки плохи, конечно, достигли их ушей.

Однако у него осталось невыполненным последнее дело в Испании. Дело, которое обеспечит ему триумфальное возвращение на родину. Дело, которое избавит от ночных демонов. Излечит безумие, с которым он не сумел справиться самостоятельно.

Последний долг.

Косио добрался до пансиона затемно. На жалкие гроши, скопленные в тюрьме, он купил билет на метро и наконец вселился в каморку в районе Соль, которая была снята на его имя с одиннадцати вечера. По прибытии он тотчас получил у стойки регистратора конверт с деньгами. И ни письма, ни записки. То, что ему предстояло сделать, запечатлелось в его мозгу огненными буквами. Если честно, денег было немного, но вполне достаточно, чтобы продержаться на плаву несколько дней, пока он не выручит припрятанную долю добычи и не выполнит обязательство.

Огонь. Этот проклятый огонь. Допустим, старик вызволяет его из тюрьмы, умиротворяет душу и дает деньги, чтобы вернуться на родину в обмен… В обмен на что? Старик еще больший безумец, чем он сам. У него вырвался смешок сквозь стиснутые зубы. «Данте». Старый сукин сын.

Косио растянулся на койке в своей каморке в пансионе и почувствовал себя лучше. Ему пришлось принять инсулин, чтобы отделаться от легкого головокружения, но в ту ночь он заснул без таблеток, и его сон не тревожили фальшивые страстные стоны дешевых проституток, раздававшиеся за тонкими стенами.

Сидя в машине, Пабло просматривал полицейское досье первого пациента из списка дель Кампо. Тот еще перец. И ко всем прочим своим достоинствам еще и полоумный. Пабло оторвался от бумаг и удостоверился, что объект по-прежнему находится в баре, куда он зашел около часа назад. Его силуэт был различим сквозь запотевшее оконное стекло. Единственная дверь (Пабло предварительно убедился, что в этом заведении нет черного хода) смотрела на улицу, где полицейский терпеливо нес вахту. Выходя из бара, фигурант как раз упрется в его машину.

Не самый удачный наблюдательный пункт, откровенно говоря. Но, учитывая проливной дождь, только у очень недоверчивого человека могли возникнуть сомнения, будто кто-то просто спасается от ливня в машине. И кроме того, Пабло решил перестраховаться, не оставив подозреваемому ни единого шанса ускользнуть незаметно.

«Ну и дерьмо», — высказался Пабло вполголоса. Они действовали за спиной у Гонсалеса и НРЦ, совавшего свой нос повсюду. Агенты спецслужбы налетели как ураган и теперь под микроскопом изучали все материалы следствия. Помощник министра внутренних дел был вне себя, а соответственно и Гонсалес. Их вот-вот отстранят от дела.

«Мать твою, — пробормотал он снова. — Давай, дядя, шевелись. Сделай что-нибудь, чтобы навести нас на Каина». В этот момент человек, за которым он следил, появился в дверях бара. Он был обмотан шарфом, фигуру скрывал плотный плащ, но, несмотря на темноту и дождь, Пабло довольно отчетливо видел его лицо, так что обознаться он не мог. Объект явно собрался уезжать. Подождав, пока тот сядет в свою машину, Пабло позвонил на мобильный Беатрис.

Освальдо Косио сел в машину и соединил провода стартера. Машину он украл утром: риск, конечно, напрасный, но он с удовольствием убедился, что не утратил прежних навыков. На то, чтобы взломать замок и угнать машину, потребовалось не больше двух минут.

Он включил сигнал поворотника, посмеиваясь над своим законопослушным поведением, и взял курс на север Мадрида.

Почти тотчас Освальдо Косио засек машину, ехавшую следом за ним.

— Алло, Беатрис, что у тебя? — спросил Пабло по телефону.

Беатрис бросила взгляд на центральный вход клуба, обосновавшегося на тридцать шестом километре шоссе Бургоса; большая двухэтажная вилла была известна как бордель с определенной репутацией. На первом этаже находился бар, где девушки вели экономические переговоры, а на втором — комнаты, где сделки получали физическое завершение. Парковка, несмотря на середину недели, была забита машинами. Беатрис опять посмотрела на автомобиль объекта.

— Мой все еще сидит в баре с девочками. — Она сверилась с часами. — Зашел больше часа назад. А у тебя как?

— Продолжает наматывать круги на машине.

— Ну-ка, подожди. — Фигурант вышел из борделя, кутаясь в пальто и пригибая голову. — Мой зашевелился.

— Будь осторожна.

Беатрис прервала связь и завела мотор, с силой вцепившись в руль. «Будь осторожна!»

Себаштиану сидел в полуосвещенной гостиной и не сводил взора со старого досье — подарка дель Кампо. В потрепанной папке, покоившейся на диване, лежали свидетельства и документы, перевернувшие всю его жизнь. Словно по мановению руки, картина мира, сложившаяся в ранней юности и к лучшему или худшему повлиявшая на формирование характера, рассыпалась в прах.

Теперь он понимал, почему дель Кампо выбрал именно этот момент, чтобы открыть ему глаза. Каждый ход был тщательно подготовлен, продуман до мелочей. Пьеса близилась к финалу, и это тоже являлось частью превосходно выстроенного сценария. В проклятой игре погиб Морантес: недвусмысленное предупреждение, что бросать вызов дель Кампо опасно, а также приглашение помериться силами один на один. Каин позаботился, чтобы Себаштиану явился на место встречи, причем в одиночестве.