Пейзанизм - В. Бирюк

   Беленько-розовенькое оторвалось от грязно-бурого, перелетело поляну, стукнулось об лежащего Сухана и отскочило. Летающие головы здесь я уже видел. В самом начале. На льду Волчанки. Но каждый раз... впечатляет.

   Зверюга переступила по-удобнее. Там что-то жалобно скрипнуло. Бубен. Медведь раздавил лапой бубен. Ну и правильно: бубен и шаман -- одно целое. Смерть одного означает смерть и другого. Мастер и его инструмент.

   "Вам не жить друг без друга".

   Медведь еще чуть сдвинулся и начал лакать кровь, вытекающую фонтанчиком из шеи "личного представителя скотского бога по Верхне-Угрянскому округу".

   Мгновения тишины, стоявшей над поляной закончились -- все закричали. А также -- побежали, завопили, засуетились. И вообще -- не сделали только одного -- исконно-посконного, в данный момент -- очень полезного. Не засунули себе бороды в рот для последующего вдумчивого пережёвывания.

   Один из волхвов кинулся ко мне. Отомстить? Наказать? Два ха-ха. Первый -- не бегай мимо медведя, когда он кушает. Второй -- не размахивай дрекольем своим. Опять же, рядом с медведем, когда их царско-зверское величество трапезничать изволят. Медведь видит плохо вообще, а этот... престарелый пережиток язычества -- особенно. Но на движение реагирует как датчик в Гохране.

   Шустряк отделался переломанным посохом. И полётом. В костёр. Правый "вигвам" наконец-то прогорел. И рухнул вместе с "посетителем". Вой завалившегося в кучу горящего дерева обожжённого волхва, столб взметнувшихся искр -- добавили общей картинке динамики и выразительности. Впрочем, добавка здесь уже не требовалась. Один из выскочивших из толпы зрителей "скалозубов" метнул в медведя короткое копье. Сулица. Убил бы, наверное. Они же тут охотники. Но стоявший рядом волхв в последний момент врезал "скалозубу" по рукам посохом. Потом по ногам, между ног, по затылку. Ну и правильно -- зверушка-то священная, олицетворение самого... Ну сам знаешь кого.

   А олицетворение, получив-таки метнутой палкой по морде, решило напомнить -- чьё оно именно. Бога смерти. Сегодня, извините за откровенность, -- вашей. Рывок с места огромной туши с окровавленной оскаленной мордой произвёл на присутствующих сильное, неизгладимое впечатление. Двое волхвов, пытающихся вытащить своего товарища из "чумного аутодафе", сами туда влетели, вместе со своим подопечным. В эту... "зону термообработки". Где и возопили. Остальные возопили везде.

   Лозунг всякого медведя:

   "Зато я нюхаю и слышу хорошо".

   Таки-да. Слышит. А тут вопят. Раздражает. Привлекает. Дичь. Добыча. Слабая.

   Чудовищная башка на усевшейся на задницу громадине, повернулась. Влево-вправо. Просканировала местность. Как недавно делал сам голядский голядина, как отрабатывает захват цели "Шилка". "Захват цели произведён". И он рванул. Что такая зверюга по лесу бегает как скаковая лошадь... ну я это уже сказал. Остальные... Остальные постарались бежать быстрее скаковой лошади. Сразу все. Во всех сразу направлениях. Полянка опустела мгновенно. Некоторое время был слышен их визг, лом сквозь растительность, рёв медведя. В правом костре вдруг резко взлетели искры, и вопящая горящая фигура, выскочив оттуда, метнулась куда-то к главному идолу. И стихло.

   Живых...

   "Нас оставалось только трое   Из восемнадцати ребят".

   Из скольких -- не знаю. А оставшихся... Сейчас посчитаемся. Я. Это - точно. Пока. Все еще. "Скалозуб", волхвом битый. Куда били последний раз -- не заметил. Но били посохом. Может, и дохлый. Сакрально-летальный удар... Может быть. И Сухан. Лежит без движения. Глаз не видно, видно что дышит. Мой человек. Не мой - "верный" батюшки моего. Который мне не батюшка. Все равно -- мой. Раз мой -- должен спасти. Меня. Ага, неподвижный бесчувственный спасает связанного, к столбу привязанного. Плевать. Я -- господин, он -- слуга. Он обязан меня спасти. Это его обязанность - "холопа верного". Даже ценой его жизни. Но... не может. Если он не может, то мне...

   "Крест деревянный иль чугунный   Завещан нам в грядущей мгле".

   Я не против креста. Хоть какого. Посмертно. Потом. "В грядущей мгле". Не сейчас.

   А сейчас... Вставай холоп. Вставай дело делать. Своё главное холопское дело -- господскую волю исполнять. Волю к жизни. К моей единственной и неповторимой. Не встаёт. Может этому "свободолюбу" Интернационал спеть? Вот уж точно:

   "Вставай, заклятьем заклеймённый...".

   Не встаёт. Из него душу вынули. Он теперь не человек -- зомби. Раб колдуна. Он и так-то - не "раб лампы". Дворца в восточном стиле -- точно не построит. И потереть что-нибудь чем-нибудь -- нечем. Не подыму этого... раба, не заставлю его его же собственное рабство исполнять -- мне конец.

   "Мы в ответе за тех, кого приручаем". А за тех, кто нам служит? А за тех, кем владеем? Не обустроил господин владение своего, не был "в ответе" -- так оно само ответит. Так ответит... "А не угодно ли господину приодеться? Медным тазиком?"

   Нет раба -- не будет меня. Мораль?

   Я обязан спасти его. Cюзеренитет, факеншит. Феодализм, мать его.

   Мать-то мать, но! Мой приказ -- для него закон. Должен быть. "Приказывай, господине".

  -- Сухан! Вставай, иди сюда.

   Слышит. Глаза открылись. И все. Мда...

   "Решили как-то Василий Иванович с Петькой выяснит: а чем это мухи слушают? Поймали муху и кричат ей:

  -- Ползи!

   Муха ползёт. Оборвали ей ноги. Снова крикнули:

  -- Ползи!

   Не ползёт.

  -- Пиши, Петька. Ухи у мухи - на ногах"

   А у этого и уши на месте, и ноги. Но -- не ползёт. Слышит, но... не ползёт.

   Я хорошенько прокашлялся, сплюнул, обложил Сухана матом. Громко и выразительно. Даже битый "скалозуб" начал шевелится. А Сухан -- нет. Вижу, что слышит, но не двигается. Первый раз в моей жизни... в двух моих жизнях -- чтобы человек мой мат слышал, понимал, но не двигался. У меня так болящие из комы выскакивали, "деды" из каптерки вылезали. Заслушавшись. Даже абсолютно нерусская шпанка поймав эти интонации... осыпалась и приносила извинения. А тут... Сильны голядины, если мои "русские народные, частушки хороводные"... с места не сдвигают.

   Я лихорадочно пытался вспомнить мелочи проведённого над Суханом ритуала. Быстрее-быстрее. Мишка один -- голядей много. Зашибить его они... вряд ли. Но ведь кто-то из них вернётся. А тут я. На столбе вешу. Приготовленный. Надо срочно отвязаться. "Ванька отвязанный" -- большая сила, уровня стратегического удара.

   "Мчались танки, ветер поднимая.   Наступала грозная броня...".

   Чтобы "мчаться" надо сначала "отвязаться". Отвязать может только Сухан. Нужно ему приказать. Отдать приказ. Но он на мои приказы не реагирует. А на чьи? А - на голядские. А как они ему приказы подавали?