Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это да. Видно, побрякушки глаза застили охотничкам.
* * *
Обратно добирались с ветерком: нашу лодчонку тянула виверна, каким-то образом призванная Мортфлейс. Расслабившись без необходимости грести, с интересом осматривалась: пейзажи были чудесные.
На порогах за лодку пришлось держаться чуть ли не зубами: она просто взлетала. Что там американские горки! Было ужасно и восхитительно. Я как-то и позабыла о происшествии.
Совершенно вымокшая, с венком из подснежников, сбившемся на шею взамен утопленного на порогах драгоценного ожерелья, хотела тихо прошмыгнуть в купальни, чтобы согреться, и остановилась, увидев, что моя охрана что-то рассказывает Трандуилу, сидящему на троне, и вокруг довольно большая толпа собралась. Подошла поближе.
— Вы проследили за ними? Хорошо, — и король кивнул секретарю: — Подготовь официальную ноту. Трандуил Ороферион требует выдачи этих двоих для казни, как оскорбивших Блодьювидд, и чтобы уже сегодня нота была доставлена градоначальнику. Выполнять, — и, подняв глаза на меня, ласково, — nieninque, подснежник мой, да неужто ты за них просить собралась? Они к тебе милосердия не проявили бы.
— Может, у них дети есть. Сиротами останутся, — с мрачностью ответила я, — и может, они изменятся… со временем, если получат шанс.
— Ты спелась бы с Гэндальфом, nieninque, но между вами есть разница: он может быть очень великодушным, потому что способен себя защитить, а ты беззащитна. Я защищаю тебя, как умею. Для напавших будет устроена показательная казнь — в присутствии людей. Их, собственно, только поэтому в лесу и не убили, — понятно, то-то я удивилась сдержанности эльфов! Думала, не хотят меня огорчать видом смерти, да не тут-то было, — и пусть каждый nyeno atahanca знает, кто ты, и чем грозит недостойное поведение в отношении тебя.
Опаньки, наконец-то я самостоятельно смогла что-то на квенья опознать! «Nyeno atahanca» — «Козёл безрогий». Уии, я делаю успехи)
Владыка, обернувшись к Рутриру, спросил:
— Твой сын здоров? Если да, мне завтра будет нужна его служба. Пусть проведёт «Зелёный лист» для преступников.
— Ваше Величество, может быть, я вместо него?
— Ты нужен мне для другого. Ты говорил, что он полностью излечился. Или это не так?
— Полностью, Ваше Величество, — Рутрир опустил глаза.
— Так пусть выполнит свои обязанности, а потом может снова не показываться на глаза, — холодно произнёс король. Рутрир только молча склонился.
Трандуил обернулся ко мне:
— Богиня, погреемся вместе? А потом ужинать. Я попросил Ардариэля заварить расслабляющие травки. Неделя, знаешь ли, прошла, — и владыка усмехнулся.
Ох, а я и забыла…
— Ты забыла, а я помню. Ах, да: спрашивай перевод того, что слышишь ночью у меня, не у учительницы. Ты выбрала невинное выражение, есть и другие, — и владыка на ухо прошептал пару фраз, тут же переведя их на синдарин.
Мда, порнография… а звучит-то как нежно, бархатисто, сладко так)
Трандуил засмеялся смущению и набросился с поцелуями.
Пока шли тёмными коридорами к источникам, несколько раз прижимал к стенке, и чувствовалось, что терпеть ему тяжело.
От горячей воды и еды, и от травника меня ужасно развезло: всё-таки целый день скакала на свежем воздухе, много пережила… было, конечно, совершенно по-свински уснуть в спальне Трандуила. Помню, как лежала на его ложе, на травке, и ощущала, что сон затягивает неумолимо: пролепетала что-то извиняющееся и заснула.
33. «Зеленый Лист»
на казнь иду весь при параде
сквозь стоны ругань рёв и плач
не надо плакать я хороший
палач
© shumolechka
Крутой писатель Лавкрафт считал, что секс уподобляет человека животному в худшем смысле слова. В текстах — ничего про это. Чудовища и архитектура их мира, да… Нет, мы, конечно, можем, ухмыляясь, вспомнить, что женат этот асексуальный расист был, на минуточку, на рыжеволосой, чрезвычайно витальной еврейке. По любви.
Узнав, очень смеялась. Но, однако, как вышло, что, занимаясь этим, он уподоблялся грязному животному, а я уподобляюсь богине, вижу в этом счастье и радость жизни? Не понимаю. Видно, я животное, и как-то с этим надо жить. Почувствовала присутствие рядом и открыла сонные глаза.
— Богиня, если б ты ещё занималась) А то только думаешь. В постель тебя не дозовёшься, и храбрость твоя обратную пропорцию к близости кровати имеет. Это я к тому, что не так далека ты от вашего сумрачного гения) Что, чудовищен я тебе, еmma vhenan?
Трандуил стоял рядом.
— Ты всё проспала: завтрак, урок, приезд градоначальника с присными… Середина дня уже. Ну разве можно так увлекаться? В синяках вся, руки в мозолях… Болят?
Потянувшись, прислушалась к себе и поняла, что ничего не болит, и я неплохо выспалась на травке без одеяла.
— Рад за тебя, — с сарказмом, — кстати, о чудовищном: вставай. Отцы города Эсгарота привезли этих nyeno atahanc. Скоро казнь.
…!!!
— Что надеть?
— Что-нибудь весёленькое, позитивное.
Сука белобрысая.
Сам, впрочем, тоже одет в весёленькое — зелёная парча и шёлк. В высокой короне — зелёные клейкие листочки. И все эльфы в зелёном. Намёк на название казни? Слышала что-то про этот «Зелёный Лист», но помню только название. Что ж, сейчас увижу.
Процессия, следовавшая тенистой тропой под пологом древнего неприветливого леса, была немаленькой: придворные, потом люди, потом стража, тащившая приговорённых. Тропа вывела на поляну, в центре которой раскорячилось приземистое и толстое старое дерево. Мне показалось, что даже сучки у него как-то хищно топырятся. Осторожно рассматривая, вдруг поняла, что рядом с деревом стоит Ганконер, настолько неподвижный, что не воспринимается живым. И он не в зелёном. Что-то длинное, из чёрной, почти негнущейся на вид ткани, накрытое сетью из золотых бляшек, соединённых между собой цепочками и целыми коваными пластинами. Смотрится статуей. Лицо осунувшееся, волосы гладко зачёсаны назад. Впервые заметила, что в его правое ухо по краю вставлено несколько колечек. Уставилась так, что он, видно, ощутил взгляд, и ухо с серёжками недовольно дёрнулось. А ведь никто из эльфов серьги не носит. Держат уши в неприкосновенности. Интересно, он просто выёживается или это для каких-нибудь надобностей?
Трандуил, оглянувшись на отставшую процессию, тихо сказал:
— Помни: люди должны впечатлиться. Не торопись, напугай их как следует.
— Ваше Величество, но напугаться может и богиня…
— Богиню я утешу, — голос Трандуила холоднее льда, — а люди пусть ужаснутся и расскажут своим. Чтобы каждый человечишка, увидевший богиню, боялся подойти к ней с грязными мыслями! Пусть кланяются и расползаются! Ты понял меня?
— Да, Ваше Величество, — Ганконер кланяется, и чувствуется, что невесело
