Скрижаль Дурной Вести - Борис Иванов

Не успев, к счастью, сильно заплутать в нем, я отступил в зал и внимательно изучил рисунок, перерисовывая его к себе в блокнот. Приходилось принимать чуть ли не позы из «Камасутры», чтобы точно разглядеть все детали схемы.

Сам потек «янтаря» был — благодарение богу! — достаточно прозрачен, но поверхность его была неровна и то так, то сяк искажала скрытый под потеками рисунок. Странное чувство владело мною: словно не игра преломленного в неровных потеках «смолы» света заставляла рисунок менять свои очертания, а кто-то с той стороны, из глубины минувших десятилетий, силился донести до меня то важное, что хотел сказать, — свое послание. ВЕСТЬ.

Покончив с этой работой, я организовал импровизированный привал, и мы впервые за много часов блуждания по Храму выпили горячего кофе и проглотили по паре бутербродов. При этом я заставил подчиненных соблюдать все правила, которые следует, по мнению знатоков, соблюдать, если уж приходится принимать пищу в Янтарном Храме. Весь мусор — а его мы, слава богу, не произвели много — был собран, упакован и продолжил путь вместе с нами.

Путь же этот пролегал через расположенный на трех ярусах лабиринт, часть которого, необходимая для того, чтобы достигнуть какой-то неведомой цели, была достаточно точно изображена нашим неизвестным предшественником. В этом лабиринте я впервые, с того момента когда вошел в Храм, услышал хоть какие-то звуки. Сначала Зингер заявил, что нас-де вроде как окликают. Что основательно не понравилось всем нам троим. Затем Марсель — я имею в виду рядового Челли — обратил наше внимание на что-то подобное вздохам органа где-то вдали. А потом, совсем близко, словно за поворотом, — звук водопада. Казалось, даже вкус свежей водяной пыли ощутили мы. Но сворачивать с маршрута, и без того не вызывавшего полного доверия, мы не стали.

После того как мы пару раз, не разобравшись в моей перерисовке, чуть не сбились со следа, мы вышли в почти точную копию того «молельного зала». Настолько точную, что мне даже пришло в голову, что мы вернулись к исходной точке наших блужданий. Даже свеча теплилась на том же, казалось, месте.

Но нет: другим был орнамент на стенах. И не было больше ни у одного низкого выхода никакой под капом скрытой схемы. И вообще никаких путеводных указателей тот, кто проходил здесь раньше, нам не оставил. И еще: лестница за главным входом не приходила снизу, а уходила куда-то вверх...

Во здравом — насколько было возможно здраво рассуждать в такой обстановке — размышлении, мы выбрали этот — через главный вход — путь. Он не разветвлялся, только часто сворачивал под довольно крутыми углами. Я начал терять ориентацию в отношении глубины, на которой проходил этот коридор. Ко всему тому еще начали возникать перерывы в радиосвязи с лагерем. От, как я уже говорил, чем-то ставшего меня раздражать приятного на первый взгляд, мягкого янтарного света начала тихо кружиться голова. Я заметил, что и спутники мои начали беспокойно покручивать головами. Наконец Зингер попенял вслух.

— Чертовщина, — сказал он, — свет этот... Со всех сторон. Куда ни повернешься — в глаза лезет...

— Словно в печке раскаленной... Стенки светятся... — поддержал его Челли.

За что Зингер пожелал ему типун на язык.

Я же посоветовал им спокойнее воспринимать особенности здешней обстановки.

Несколько позже мы наткнулись на склад. Самый обыкновенный базовый склад, характерный для работающей в вахтовом режиме экспедиции. В двух соединенных между собой боковых кельях, в которые мы время от времени заглядывали, отклоняясь от ведущего вверх хода, до потолка были навалены вполне земного вида тюки и ящики, содержимым которых мы поинтересовались.

В одном из ящиков находилась не совсем нам знакомая аппаратура, в другом — в разборе — хорошо сохранившиеся бластеры. Это невероятно изумило меня. Похоже, что тот, кто затащил сюда все это хозяйство, просто полностью игнорировал все, о чем предупреждают старые знатоки вопроса. Никаких документов мы не обнаружили. Судя по устройству бластеров, склад не трогали уже лет тридцать — сорок. Видно, еще с тех пор, когда им пытался заняться Комплекс.

Еще чуть позже мы обнаружили целую анфиладу комнат, оборудованных, судя по всему, под лаборатории. И оборудованных, скорее всего, людьми. Сохранились надписи, маркировка на приборах и установках и тому подобные признаки. Большая часть оборудования была демонтирована, остались лишь крепления в стенах да проводка. Но часть уцелела — заботливо упакованная в целлофан и мешковину, которым ничего не сделалось за десятилетия сна в этом янтарном сиянии..

— Интересно, как это все сюда затащили, если больше чем трое сюда зайти и выйти не могут? — поинтересовался Зингер. — Так тройками и сновали туда-сюда?

— Или роботов использовали... — предположил Челли.

— Или сюда ведут еще другие ходы, — положил я конец дискуссии. — Двигаемся дальше.

Мы двинулись дальше и пришли ко второй заколдованной арке».

— Тебе бы про пиратов романы сочинять, так просто цены бы тебе не было, — отвесил адмиралу двусмысленную похвалу Шаленый.

Отошел к холодильнику, пригубил джин, морщась, закусил лимоном, сосчитал про себя до двухсот сорока и продолжил чтение.

Появившийся на пороге Даррен был озабочен.

— Получено сообщение, — он протянул магнитную карточку шефу. — Оттуда. Из-за Черты... Зашифровано вашим личным шифром.

Профессор взял «Магнитку», подошел к терминалу, сунул ее в щель и прочитал одному ему видимый текст. Поморщился.

— Сообщение, — сказал он таким голосом, словно принял хину. — ВЕСТЬ... Что ж, можете быть свободны, Даррен...

— И еще... — Даррен замялся и поскреб свою шкиперскую бородку. — Сигнал «ползет». Все скорее и скорее. Похоже, мы в цейтноте... Может...

— Не стоит вам задумываться над этим, Даррен. — Тон профессора был неприязнен. — Я знаю, что следует делать... Впредь начинайте всегда с этого — с сообщения о характере сигнала. А пока, я уже сказал — можете быть свободны...

Походив из угла в угол, он отпер кабинку личного лифта и спустился в небольшую, хорошо освещенную и пропитанную запахом хвои, исходящим от кондиционера, комнатку, в пятидесяти метрах ниже поверхности Планеты. Ее обитатель встретил его без особой радости.

— Я обращаю ваше внимание, — Сэм Бирман на минуту оторвался от почти до половины исписанного бисерным почерком листа, — что я все-таки не подписывался на пребывание здесь на тюремном режиме...

Рональд Мак-Аллистер высоко поднял плечи:

— Все, что мы предпринимаем в отношении вас, Сэм, мы делаем исключительно в целях вашей безопасности. — Он остановился перед сидевшим за низеньким столиком Бирманом, словно строгий судья перед нашкодившим учеником. — А вот вы, Сэм, делаете все, чтобы усугубить свое собственное и наше заодно положение... — Он постарался произнести это так, чтобы до Самуэля наконец дошло, что с ним не шутят. — Я вовсе не имею в виду то, что вы считаете поистине санаторный режим, который мы установили для вас, тюремным, вовсе нет...

— Я не жалуюсь на плохое питание или на плохое обращение персонала, господин профессор, — оборвал его Сэм. — Я вовсе не требую для себя прогулок в город или на природу... Дело совсем в другом. Вы практически лишили меня прямого доступа к основным банкам информации. Чтобы получить справку от компьютера Центральной библиотеки, мне приходится использовать такие ухищрения, что...

— Простите, Сэм, но неужели вы не понимаете, что по характеру запросов, исходящих из одного источника, вас можно элементарно вычислить? — словно у неравного ребенка осведомился Мак-Аллистер у Самуэля. Тот ощетинился:

— Но ведь, в конце концов, ваши люди могли бы пойти мне навстречу и... э-э... организовать дело так, чтобы... Чтобы мне, по крайней мере, не приходилось самому работать хакером-любителем?

— Это у вас неплохо получается, — с досадой констатировал господин профессор.

— Мало того, — продолжал излагать свои претензии Сэм, — если я просто прошу принести мне книгу или запись из библиотеки, ваши люди исполняют мою просьбу не раньше чем с третьего раза. У меня складывается впечатление, что мне специально ставят палки в колеса.

— А вы уверены, доцент Бирман, что следует так уж торопиться с завершением вашей работы? Может, лучше пока привести нервы в порядок. У нас есть прекрасное снотворное... Учтите, наши наблюдения за так называемым сигналом Камня убедительно свидетельствуют, что чем дальше продвигается ваш труд, тем больше возрастает активность этого... м-м... Объекта. В некотором смысле вы сейчас — самое опасное разумное существо во Вселенной. Не стоит ли обождать момента, когда...

— Когда — что? — спросило гордо напыжившееся самое опасное из разумных существ.

— Когда мы сможем остановить Воздевшего...

— Убить его, вы, слава богу, не сможете. — Сэм произнес это с каким-то даже облегчением. — Что же тогда? Вы хотите заточить его? Замуровать?